Марина Серова - Искры из глаз
— Чего это магазин закрыт? — недоуменно буркнул он, уставившись в дверь и на табличку. — Перерыв, что ли?
— По техническим причинам, — пояснила я.
— По каким причинам?
— Техническим! Техника подвела.
— А где же мне теперь посуду сдать? — недоумевал дядя.
— Где-нибудь в другом месте.
— Блин, иху мать…
Далее последовал целый ряд истинно, как утверждают некоторые, русских выражений.
На этом наши пути разошлись. Выпивоха отправился искать место, где принимают бутылки из-под пива, а я проследовала к складу.
Прежде чем отпереть дверь ключами, позаимствованными у Аполлона-Сиротина, я мысленно приготовилась к тому, что сейчас предстоит большая драка. Мне не было известно ни расположение комнат, ни количество людей, находящихся в помещении склада. Да и вообще, кто знает, жива ли еще Галина. «Жучок» — он и на трупе «жучок», как бы кощунственно это ни звучало.
Ну, нечего гадать, лучше увидеть все своими глазами.
Я вставила ключ, представлявший собой крестообразную конструкцию с щербинками, в замочную скважину и повернула его два раза против часовой стрелки. Именно так открывался замок.
Дверь приотворилась, и я проскользнула в полутемное помещение, в предбаннике которого горела всего одна тусклая лампочка, торчавшая в грязном патроне, опутанная паутиной темно-коричневого цвета. Я аккуратно прикрыла за собой дверь, стараясь не производить лишнего шума. Затем, мягко шагая, двинулась вперед.
Помещение начиналось с узкого коридора, который выводил в просторный зал. Ни в коридоре, ни в зале не было ни души. Из зала внутрь здания вели еще две двери: одна — справа, другая — слева. Стена передо мной явно была сложена и оштукатурена недавно. Интересно, куда податься — направо или налево? Я решила начать с правой стороны.
Дверь поддалась. Она открылась свободно и бесшумно, будто ее петли обильно смазали машинным маслом. Помещение было абсолютно темным. Мысленно перекрестившись, я заскочила внутрь, ожидая услышать выстрел из пистолета и надеясь, что в темноте в меня не сразу попадут.
Мои страхи были напрасными, в комнате были только я и тишина.
Пошарив по стенке, я нащупала выключатель, и комнату залил свет. Коробки, ящики, свертки — и ни одной живой души.
Я выскользнула обратно и, крадучись вдоль стены, направилась к левой двери. Приоткрыв ее, увидела, что внутри горит свет, причем поярче, чем в предбаннике. Видимо, лампочку вкрутили помощнее. Значит, в комнате кто-то есть. Но кто?
Ладно, будем действовать по обстановке.
Я отошла подальше, разбежалась и помчалась на дверь, которую резко распахнула ударом ноги, одновременно влетев внутрь комнаты.
Совершая полет валькирии, я успела заметить, что в комнате находились всего двое: Галина Кузнецова и один из приспешников Панина — Павел Еськов.
Благодаря моему лихому маневру охранник не успел подготовиться к встрече со мной. Не знаю, что бы он сделал, ожидая меня, — выхватил пистолет или вооружился тяжелой дубинкой, но ни того ни другого он не успел сделать. Так и сидел на деревянном стуле, как сидел до моего стремительного появления. Он только собирался достать какой-то инструмент для собственной самообороны, как я уже налетела на него. Словно кошка на мышь.
Стул развалился на части, я оказалась верхом на Еськове и наотмашь ударила его по лицу. Затем пережала охраннику сонную артерию на шее, и тот отрубился. Главное в таком деле — знать, куда нажимать.
Галина не могла двинуться с места. Она лежала на каком-то тюфяке со связанными ногами и руками, рот заклеен лентой.
— Привет! — подскочила я к Галине. — Ты в порядке? Жива?
Та кивнула.
Распутывая узлы, я оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, что это за помещение такое. Судя по обстановке, здесь раньше была кухня — под потолком остались вытяжные устройства, уж не знаю, как они называются правильно. Сейчас комната напоминала избушку без окон и дверей.
Ленту с губ Галины я сорвала резким движением, чтобы не так больно было. Девушка все равно вскрикнула от боли. А иначе никак не получается.
— Спасибо, — прошептала она.
— Всыпать бы тебе по первое число, — наставительно произнесла я. — Устроила форменное безобразие.
— Я больше не буду.
— Только попробуй. Идти можешь?
— Попытаюсь.
Галина с трудом поднялась на ноги и заковыляла за мной, собрав все силы.
— Затекли конечности, — пожаловалась она.
— Нам бы только до машины добраться. Потерпи немного.
Мы выбрались из помещения. Я поддерживала Галину за талию, а точнее — буквально тащила ее на себе.
— Тяжело? — спросила Галина.
— Ничего страшного. Ты мне скажи вот что: сколько человек находилось с тобой?
— Двое.
— Сиротин и Еськов?
— Я не знаю их фамилии. Один из них ушел в магазин — они хотели купить себе поесть.
— Это я знаю.
— Откуда?
— Не спрашивай. Тебя они хотели накормить?
— Этого я не могу сказать. Понятия не имею.
Мы дошли до входной двери, и я уж собиралась было открыть ее, но она распахнулась сама. В помещение ввалились трое: Мелконян, Гуркин и Козлов.
У Сергея Саркисовича нос был заклеен — очевидно, гаражные ворота нанесли ему удар такой силы, что имел место перелом. Очень неприятная штука, скажу я вам по секрету.
У остальных двоих видимых повреждений на лицах пока не наблюдалось, хотя им также досталось на орехи.
Парни оторопели. Видимо, не могли и представить себе, что встретят меня здесь.
Мелконян заорал что-то на непонятном мне языке и тут же выскочил на улицу, прикрывая рукой сломанный нос. Наверное, не хотел получить по нему снова. Двое других тут же насупились и бросились на меня.
Пришлось отпустить Галину. Та тихонечко сползла на пол, а я отступила немного назад и поднырнула под Гуркина, пропустив его мимо. Он пролетел по инерции вдоль по коридору, споткнулся и растянулся на грязном каменном полу. Козлова я встретила прямым ударом в лицо, тот даже вскрикнуть не успел, лишь вякнул что-то невнятное.
«Чубчик кучерявый» Гуркин поднялся с пола, но я уже подскочила к нему и ухватила за грудки.
— Даже не думай о том, чтобы сделать какую-нибудь пакость, — прошипела я ему в лицо. — По-хорошему прошу.
Гуркин в знак согласия энергично закивал головой.
Я обыскала его, забрала кастет, еще одни ключи и указала на комнату, в которой только что сидела под арестом Галина.
— Бегом!
«Чубчик» послушно затрусил туда. Я снова подхватила Галину, мы прошли мимо стонущего Козлова, сидящего на полу и размазывающего сопли по лицу. Он ныл не от боли, а от обиды. Еще бы — получить в морду, да еще от девушки, которую он и знать-то не знает.
Мы вышли из здания, и я тщательно заперла дверь на ключ. Пусть теперь ребятишки попробуют выбраться.
Мелконяна рядом не было. Видимо, удрал куда-нибудь подальше. Не дай бог, сообщил Панину о том, что я пытаюсь Галину освободить. Олег Петрович — старикан хваткий, придумает, как поставить мне заслон на дорогах города.
У магазина, то есть метрах в трехстах от склада, стояли милицейские машины. Из магазина как раз выволакивали Сиротина, который орал на всю улицу:
— Меня подставили! Я только хотел купить продукты!
— Узнаешь? — спросила я Галину, указывая рукой.
— Не понимаю, — протянула она. — Как он там оказался?
— Ты же сама сказала: он вышел, чтобы купить поесть себе и другу.
— Но при чем здесь милиция?
— А ты хочешь, чтобы его выбирали в президенты?
В эту секунду Олег Валерьевич увидел нас. Он широко открыл глаза и стал вырываться из рук милиционеров, вопя из последних сил:
— Это она меня подставила! Она! Задержите ее! Пусть подтвердит! Мне нужен адвокат!
Руки Сиротина сковали наручниками, поэтому он мог показывать только головой. И он дергал ею, словно пьяный арлекин.
Милиционеры обернулись было, посмотрели в ту сторону, куда мотал головой Аполлон, но увидели только двух девушек, идущих по тротуару в противоположную сторону.
— Психиатр тебе нужен, а не адвокат, — долетел до меня ответ одного из милиционеров.
Это точно. Но сначала Сиротина посадят в КПЗ, а уж потом будут проверять на вменяемость.
— Мне уже лучше, — произнесла Галина.
— Отлично, — сказала я. — Моя машина стоит недалеко, скоро придем.
Однако, когда показался мой «Фольксваген», я увидела возле него человек пять подростков, которые пытались вскрыть двери машины. Совсем обнаглели! Среди бела дня пытаются раздеть мой автомобиль!
— Минуточку! — Я оставила Галину и бросилась вперед с криком. — Эй! А ну, отойдите от машины!
Двое из подростков бросились бежать, но трое, по всей видимости, самых наглых, остались стоять на месте.
— Мы ничего не делаем, просто смотрим, — нахально ухмыльнулся парень лет четырнадцати с огромной щелью между двумя верхними передними зубами.
