Марина Серова - Последний танец за мной
– А теперь наша очередь играться! – Загорелое морщинистое лицо атаманши скривилось в улыбке.
– Где будем развлекаться? – деловито спросила Гармошка.
– Ведите ее наверх! – приказала Барби.
Коллеги заломили мне руки за спину, как делают охранники на зоне, и повели по замусоренной лестнице на второй этаж. Я послушно переставляла ноги. Признаюсь, я даже испытывала чувство облегчения. Мне не придется вытягивать информацию из этих женщин. Сейчас они мне сами все расскажут.
При желании я могла бы освободиться, обезоружить, покалечить или убить любую из женщин, или даже всех – десяти секунд вполне хватило бы… Но я не стану этого делать. Ну, по крайней мере до тех пор, пока мне не будет угрожать настоящая опасность…
– Туда ее! – приказала Барби, и Альфия, скаля белоснежные зубы, усадила меня в продавленное кресло в углу. Гармошка, сопя от усердия, старательно примотала меня бельевой веревкой к креслу. Надо признать, дело свое она знала – узел был затянул вполне профессионально. Одной веревкой мне стянули руки, другой ноги, да еще пропустили веревку позади кресла, так что я не могла шевельнуться.
– Ну зачем такие предосторожности? – вздохнула я. – Я же сама к вам пришла…
Альфия ударила меня по щеке.
– Молчи, пока не спросят!
Для Барби прикатили кресло из другой комнаты. Предводительница устроилась со всеми удобствами, с некоторым трудом закинула ногу на ногу, открыла рот и выдала длинную фразу. Я наморщила лоб. Я знаю несколько языков. Какие-то лучше, какие-то хуже. А это… слова были вроде бы русские, но я поняла далеко не все.
– Понятно, – с удовлетворением протянула Барби.
Это был блатной жаргон. Они пытались выяснить, имею ли я отношение к криминальной среде. Вообще-то феню я разбираю, но здесь было что-то уж очень заковыристое.
– О, легавка! – обрадовалась Альфия.
– Слушайте, давайте не будем играть в угадайки! – усмехнулась я. – Сама вам все расскажу.
– Ну пой, раз хочется! – приподняла бровь Барби.
Я попыталась принять позу поудобнее, но это было невозможно. Поэтому я сразу перешла к делу:
– Примерно месяц назад из окна многоэтажки выпала ваша подруга Серафима Ёжикова.
– Да какая она нам подруга! – вскинулась Гармошка. – Так, фраерня…
– Закрой пасть, – негромко бросила ей Барби, и девушка обиженно замолчала.
– Свидетелями стали случайные прохожие. Перед смертью Серафима успела сказать несколько слов. И всех, кто их слышал, начали по одному уничтожать. Как вам история?
– Пока верю, – кивнула Барби. – А тебе какой в этом интерес?
– Я телохранитель. Меня наняли для охраны одной семьи. Когда следы привели в «Пандору», я нанялась на работу, чтобы разобраться на месте.
Женщины переглянулись.
– Разобралась? – за всех спросила Костяная.
– Да. Мне была непонятна только одна фраза покойной Симы Ёжиковой: «Михалыч держит бесовок за яйца». «Бесовки» на фене это «подруги». Я давно догадалась, что Алексей Орлов заставляет своих работниц заниматься противозаконными делами. Очевидно, при помощи своего любимого приема – шантажа. То есть мне нужно было найти среди сотрудниц агентства женщин с криминальным прошлым. Ну, вот и встретились.
– Я же говорила, голова у нее варит, как у профессора! – с восхищением глядя на меня, сказала Гармошка.
– Ну, узнала ты. Дальше что?
– Дальше… дальше все будет зависеть от вас, – холодно проговорила я. – Если вы заодно с Алексом, если все вы участвовали в его противозаконной деятельности по собственной воле, то мне ничего не остается, как передать вас правоохранительным органам. Орлов сядет в тюрьму, где ему самое место. Вот так как-то…
– Нет, ну дает! – аж подпрыгнула Гармошка. – Ножик у сопатки, а она хорохорится! «Передам вас правоохранительным органам!» – передразнила девушка.
– Ты взгляни на вещи реально, – посоветовала Альфия. – Я ведь с перышком легко управляюсь. Чик – и нет тебя!
– Чик! – сказала я, вставая из кресла. Веревки остались висеть, перерезанные в двух местах.
– Ты это… как это? – не удержалась от восклицания Гармошка.
Я продемонстрировала тонкое лезвие стилета, которое вытащила из подошвы кроссовки.
– Это только одна из моих примочек, – сообщила я, – а вообще у меня их много. Так что не советую делать резких движений…
Альфия немедленно изготовилась для схватки на ножах. Девушка обращалась с холодным оружием со знанием дела, нож держала правильно и удар собиралась наносить не как в кино показывают, а снизу вверх, потому что в отличие от ребер, защищающих грудную клетку, в животе костей нету, и удар туда дает стопроцентный эффект, хотя выглядит далеко не так красиво…
– Хватит, а? – попросила я. – Мы же не на ринге, чтоб соревнования устраивать. И кстати, вы меня еще не дослушали.
– Пой дальше, – разрешила Барби. На губах ее заиграла улыбка, но выцветшие глаза смотрели все так же холодно. Очевидно, эту женщину ничем нельзя было удивить.
– Так вот, – продолжала я, держа стилет на изготовку, поскольку Альфия и не думала убирать свою живопырку. – Если же Алекс Орлов принуждал вас к тому, чтобы вы устанавливали незаконную прослушку и камеры в квартирах клиентов, тогда вы получаетесь точно такие же жертвы, как и все остальные, пострадавшие от его преступной деятельности. Конечно, ответственности вам не миновать… нельзя заниматься такими вещами, а потом сказать: «Упс, извините, я не хотела!» Но смягчающие обстоятельства у вас точно будут…
– Добрая какая! – сказала Костяная, нехорошо поглядывая на меня.
– Тебя не спрашивали, – сквозь зубы процедила Барби, не отрывая от меня пристального взгляда.
– А давайте все на нее навалимся! – азартно предложила Гармошка. – Всех сразу она не порежет, а кто уцелеет, тот ей башку свернет…
– Молчи уж, рационализатор хренов, – отозвалась Зеленец. – Ты глянь на нее. Всех ведь положит… А в ментовке скажет, что это была самооборона.
– Маруся! – вдруг спросила Барби, по-прежнему глядя на меня, но обращаясь не ко мне. – Ты зачем Симу убила, лярва старая?
Зеленец переменилась в лице. Очевидно, Барби, как и любое начальство, могла быть очень неприятной.
– Она это… сдать нас хотела.
Все уставились на старшую смены с нескрываемым изумлением.
– Кто, Сима?! – не выдержала Гармошка. – Так она ж сама… На ней еще то дело висело, с шубой.
– Ни за что бы Сима в легавку не побежала, – с некоторым сомнением проговорила Костяная. – Сама бы тогда села.
– Она говорила, ей муж покойный явился. Ну, этот ее Толик, – пояснила Зеленец. – Во сне явился и сказал: «Покайся, Серафима, и начни новую жизнь!»
– Прямо так и сказал? – насмешливо переспросила Барби. Мне уже становилось не по себе под взглядом ее блеклых гляделок.
– А ты это… не могла как-то по-другому все провернуть? – поинтересовалась Альфия. – Ну, типа, чтоб чисто? А тут куча свидетелей…
– Кто ж знал, что она не сразу скопытится? – возмутилась Маруся. – Десятый ведь этаж… Да еще трепалась перед кончиной. Я как услышала, что она кое-что сказать успела, так поняла – у нас проблемы. Живучая была Сима, земля ей пухом. А что, лучше было бы, если бы она до легавки дошла? По шконкам соскучились? Плохо вам на воле?
– Звучит разумно, – сказала Альфия, убирая нож.
Я подошла к окну и присела на подоконник. Мне нравилось, что за спиной у меня теперь есть запасной выход. Второй этаж, если что не так – кувыркнусь назад, и до свидания…
– Значит, это тебя по новому паспорту зовут Ольга Иванова, – констатировала я. – И это ты убила Герду Подниекс и ее мужа.
– Какую еще Герду?! – подняла одну бровь Барби и отвела глаза от моей персоны. Видимо, и ее можно было пронять.
Зеленец с тоской взглянула на меня и сказала:
– Вот сразу ты мне не понравилась! Как только я тебя увидела, тут же поняла – через тебя мы огребем массу неприятностей…
– Ближе к делу, – строго сказала Барби.
– Герда – это так, старые дела… Это до вас не касается. Ну, пришлось убрать пару свидетелей. Лохи, а туда же – доить меня вздумали! – возмутилась Маруся. – Ну, я простой крючок им закинула и словила, как карасей…
Я вспомнила, как труп Витаса выпал из коробки от холодильника. Вспомнила, как Герда торопилась рассказать мне все перед смертью. Я взглянула на полное, розовое, добродушное лицо Маруси, и меня передернуло.
– Ты расскажи, что дальше было.
– Да ничего не было! Некому меня старым попрекнуть, все угомонились…
– Я не про то, – безжалостно сказала Барби. – Я про Симу. Что было после?
Зеленец еще больше затосковала. Атаманша молчала, сверля взглядом провинившуюся.
– Ну, я вижу – плохи наши делишки. Какие-то пенсионеры в курсе наших дел. Думаю: «Ай-ай-ай! Алексей Михалыч меня за это самое не похвалит!» Ну, проблему надо же было как-то решать? – Голос Маруси становился все тише. Закончила она вообще шепотом.
