Герт Нюгордсхауг - Девятый принцип
— Khi'elim khu, — едва слышно прошептал Фредрик.
Доктор Бенга улыбнулся:
— «Царства духа и материи сливаются в единое целое в бессмертии». Цитата из «Книги Мертвых». Не знаю, сколько раз я шептал вам эти слова, когда вы лежали без сознания, а в вашу кровь вливалась плазма с bitumen.
Голос доктора Бенги! Он слышал его в бреду! Они долго молчали. Белые лепестки жасмина падали на скамейку.
— И кто — кто же об этом знает, кроме нас с вами — что еще произойдет — я не понимаю — убийства? — Он с трудом выговаривал слова.
— Во всем мире только четверым известна полная правда. Вам, доктору Эрвингу, моему ассистенту и мне. Но скоро об этом узнает весь мир. Пришло время. Вы, мистер Дрюм, самое главное мое доказательство. Я полностью доверяю доктору Эрвингу, хотя у него есть собственные идеи по поводу того, как все должно произойти с обнародованием моего открытия. Я с ним лажу, хотя и с трудом. Но именно он поставлял мне материал для опытов.
— И тем не менее зачем весь этот кошмар, зверские убийства в пирамиде Хеопса, неужели вы не понимаете, что мне пришлось пережить за эти дни? И как быть с тремя другими жертвами? Какова их роль в этом спектакле? — Он говорил, только чтобы не задумываться над чувствами, которые его обуревали.
— Да-да, в планах доктора Эрвинга есть некоторые вещи, с которыми я не согласен. Но это все мелочи. — Доктор Бенга потер лоб. — Но поймите же наконец, что было просто необходимо, чтобы человек, получивший порцию bitumen, умер. И восстал из мертвых таким же, каким и был. С другой стороны, к факту смерти людей, в крови которых была таинственная плазма, было необходимо привлечь внимание общественности. Изощренные убийства прекрасно подходили для этой цели. Однако я долгое время считал, что найти добровольцев для этого холодящего кровь эксперимента невозможно, но доктор Эрвинг предоставил в мое распоряжение таких людей — двух американцев и немца, членов секты служителей фараона Хеопса, считающих гробницу великого Хуфу своей главной святыней. Глава секты утверждает, что в прошлой жизни он был фараоном Хеопсом. Меня не интересует подобная ерунда. Главное было получить троих добровольцев. Им ввели bitumen, а затем убили в пирамиде Хеопса. Они восстали в виде собственных дубликатов, и их тайком вывезли их страны домой, где они сидят и ждут нашего сигнала.
— Пароль: рассвет, — прошептал Фредрик.
— Так вы все-таки их вычислили, — доктор Бенга удивленно поднял брови. — Вы очень умны, мистер Дрюм, и всемирно известны. Именно такой человек мне и был нужен. Вы буквально упали мне с неба в Александрии. Я переправил вас доктору Эрвингу и стал ждать. Я был уверен, что вы выздоровеете, отправитесь в пирамиду Хеопса, уляжетесь в саркофаг и будете там убиты. Должен сказать, что я преклоняюсь перед доктором Эрвингом — он прекрасный режиссер, но детали меня совершенно не интересуют. Результат же наших общих усилий сидит рядом со мной, целый и невредимый.
Фредрик вздрогнул, но ничего не сказал.
— Собственно, вы даже превзошли все мои ожидания, — усмехнулся старый доктор. — Я предполагал, что когда вы узнаете об убийстве самого себя, то начнете расследование. Вы с вашим любопытством сначала постараетесь все узнать, и уж только потом побежите в полицию. Я ждал вас в морге, был уверен, что вы туда пойдете, и помог вам выйти из шока. Прошу простить за все треволнения, но пройти через это было необходимо. А затем я посоветовал заговорщикам взять в заложники всемирно известного ученого. Я убил сразу двух зайцев, мистер Дрюм! Я знал, что после пережитого в морге шока вам необходимо немного отдохнуть и поразмыслить. Кроме того, я был уверен, что вы с вашим умом найдете выход из создавшегося положения. И надо отдать вам должное — вы не только элегантно ускользнули от военных, но попутно еще и свели на нет все их усилия. Офицеров высмеяли и отдали под трибунал. Подумать только, мертвец выступает в защиту террористов по телевизору! Воскресший, но совершенно не похожий на себя мистер Дрюм. Поздравляю. Вы оказали Египту неоценимую услугу! Убили сразу двух зайцев!
Фредрик по-прежнему не двигался и ничего не говорил, просто смотрел в землю.
— Вы мне действительно нужны, мистер Дрюм! — Бенга положил руку на плечо Фредрика. — Я не доверяю троим добровольцам. Кроме того, они члены какой-то странной секты. Из заявлению могут не поверить. Но вам должны поверить! Наверняка! Еще раз прошу простить за причиненные страдания! Но ставка была слишком высока, вы живое подтверждение существования Khu, вы призрак, вы чудо, вы доказательство разгадки древними египтянами тайны бессмертия! Вы меня понимаете, мистер Дрюм?
Фредрик повернулся к доктору Бенга. Он действительно старик. А в гладах настоящее безумие, сейчас Фредрик в этом не сомневался. Он на лету поймал лепесток жасмина.
— Почему? — медленно произнес он. — Почему вы не ввели bitumen в кровь умирающих пациентов? Все было бы так просто. Когда бы они умерли, то тут же на свет произвелся бы их дубликат, живой и невредимый. Прекрасное подтверждение вашего открытия. Почему, доктор Бенга?
— Потому, — ответил доктор, отводя глаза, — потому, что для старых больных людей необходима большая доза плазмы. У меня не было возможности экспериментировать с дозировками. У меня не осталось больше bitumen. Ваша доза и доза трех первых жертв были остатками моей плазмы. Хочу надеяться, что пески Египта скрывают и другие саркофаги быков.
Он встал.
— Наступил рассвет, мистер Дрюм. Идите в полицию, в газеты, куда хотите. Мы еще встретимся, мистер Дрюм. В течение долгого времени ваши фотографии не будут сходить с первых страниц всех газет мира, а я получу, быть может, Нобелевскую премию. Но сейчас я должен вас покинуть, меня ждет работа в Александрии. Я очень рад, что наконец все вам рассказал. Надеюсь, вы счастливы точно так же, как и я.
«Рассвет». Фредрик помахал доктору Бенге на прощание.
«Рассвет», — подумал он.
На скамейку снегом осыпался жасмин.
Фредрик еще долго сидел в сквере.
11. Тут-Анх-Амон жаждет получить соленые орешки, фараон Хеопс лежит в саркофаге, полном долларов, а Фредрик наконец устремляется к Сириусу
Портье в белой форме вежливо поклонился Фредрику, протягивая ключ от комнаты. Никаких вопросов, ни малейшего намека на подозрительность или удивление во взгляде. В вестибюле отеля «Кристалл» было прохладно. Кругом сверкающая бронза и красные стены, зеленые растения в горшках. Сладковатый мягкий пряный запах остановил его на полпути в лифт. Фредрик замер. Зверобой и барбарис. Он нагнулся к горшку и принюхался. Склонив голову набок, на него удивленно взирал из клетки попугай.
— Орешки, соленые орешки, — внятно произнес он. На табличке внизу клетки было написано, что попугая зовут Тут-Анх-Амон.
Из окна комнаты на четвертом этаже открывался чудесный вид на мечеть Иб-эль-Аси в старом городе. «Кристалл» был старомодным уютным отелем недалеко от английского госпиталя.
Фредрик принял душ и лег на кровать. Он был спокоен. Слишком спокоен. Рассказ доктора Бенги подействовал на него, как снотворное. Его существование было призрачно, некая таинственная субстанция.
Он видел все вокруг как через плотную завесу тумана. Если доктор действительно рассказал правду — а зачем ему врать? — то большая часть того, чему его учили, чему он верил и чем занимался теряет какой-либо смысл. С этой точки зрения все необычное, что ему довелось пережить за последние дни, становилось совершенно логичным.
Он закрыл глаза и попытался понять. Но ничего не понял. Просто не хотел понимать.
Khi'elim khu. Воспроизведение тела. Последний принцип. Зловещая мудрость, веками скрытая песками пустынь.
Нет.
Он выбросил выкраденные из госпиталя больничные карты. В них не было ничего интересного или важного. Не сейчас. Просто там было записано, что Фердинанду Бессмеру и Дитеру Дунсдорффу перелили такое количество крови, которого было бы достаточно и для двадцати человек. Достаточно, чтобы умереть и воскреснуть.
Тем не менее Фредрик перевернулся на живот и прижал кулаки к глазам. Что-то не так. Что-то не сходится.
В сотый раз он пережил заново случившееся с ним в пирамиде Хеопса. Ему стало нехорошо. Он поднимался по душным узким шахтам наверх в усыпальницу. С группой немцев. Когда они уже докарабкались до Большой галереи, что-то случилось. Крики, паника. Он никогда не был в усыпальнице фараона, никогда не ложился в саркофаг и никому не позволял себя убивать. Но может, уже тогда в пирамиде у него существовал двойник, дубликат? Может, уже тогда было два Фредрика Дрюма? Миллион ибисов, сотни тысяч кошек, крокодилов и павианов.
Билетер сказал «I remember» и махнул ему рукой, разрешая пройти.
Внезапная боль в голове, какой-то укол, на середине подъема в пирамиде.
