Чингиз Абдуллаев - Свод Хаммурапи
— Вчера я говорила с Марией Антоновной, — сообщила я Эсмире. — Кажется, она ничего не знала о квартире на Чистых прудах.
— Это она вам так сказала?
— Да. Во всяком случае, она была удивлена моим сообщением о том, что у ее супруга есть там квартира.
— Нет, я думаю, она все знала, — возразила Эсмира. И на ее лице появилась неприятная улыбка.
Вообще-то я уже подметила, что она готова говорить гадости про всех — про Лену, рядом с которой работает, про Берту Иосифовну, про ее племянницу, свою подругу, про Николая, про Артура… В общем, про всех людей на свете. Нехорошая позиция, очень мешающая нормальному общению с окружающими. Нельзя жить среди людей и ненавидеть весь мир.
— Почему вы так считаете?
— Ей кто-то мог рассказать.
— Кто?
— Охотники всегда найдутся. — Эсмира замолчала, потому что официантка принесла нам чай.
Я решила сразу сменить тему, чтобы не дать ей возможности что-нибудь придумать.
— Вы сказали мне, что никогда не были в доме на Чистых прудах, — напомнила я Эсмире, на всякий случай отодвигая от себя стакан с горячим чаем, — и вчера говорили, что впервые туда поехали…
— Верно, — ответила она абсолютно спокойно, — если бы я там была, то не стала бы скрывать. Но я там не бывала. Спросите Лену, может, она туда иногда ездила?
— Она там не была. И вы прекрасно знаете, что она туда не ездила. — Я с трудом сдержала негодование. — Вы все время пытаетесь уверить меня в недостойном поведении остальных.
— Не пытаюсь, — парировала она, — я говорю только то, что знаю.
— Тогда назовите мне код от двери дома, в котором вы ни разу не были. И объясните, зачем вам этот код, если вы туда не собирались. Только не нужно доказывать мне, что вы не знаете кода. Я все равно не поверю.
— Ах, вот оно что! — Эсмира беззвучно засмеялась. — Бедная дурочка! — И я искренне понадеялась, что эти слова относятся не ко мне. — Даже решила, что нужно позвонить вам. Какая же она глупая!
— О чем вы?
— Вы же прекрасно понимаете. Это Лена вам позвонила и сообщила, что нашла код в моей записной книжке. А я еще думала, почему у нее с утра такая приклеенная улыбка? Какая дура!
— Значит, код от двери у вас был? Вы можете объяснить, как он попал в вашу записную книжку?
— Могу. Я сама его туда написала. Вы думаете, что я вас обманывала? Зачем? Если бы я там была, то спокойно вам об этом сообщила бы. И наверное, попросила бы дубликат ключей, чтобы не связываться с Артуром. Но я там действительно ни разу не была. Хотя знала о наличии этой квартиры.
— Тогда откуда код?
— Артур продиктовал. Мне кажется, что вы не учитываете психологии в расследовании этих событий. Обычной человеческой психологии. После того как неожиданно исчез Стрекавин, осталась его огромная квартира для личных встреч, о которой многие не знали. Артур предложил нам воспользоваться ситуацией и оформить эту квартиру на другое имя. Об этом знали только мы с Леной, а Петр Петрович не захотел даже разговаривать на эту тему. Но Артур знал, что для оформления ему понадобится помощник. Валерии он не доверял, Берту — боялся. Оставалась только я. Он ведь знал, что я профессиональный юрист. Поэтому и пытался уговорить меня на такую комбинацию. И даже продиктовал мне код замка в подъезде этого дома, чтобы я могла сама все проверить. Правда, ключей он мне не дал. Вот вам история появления этой злосчастной записи в моей записной книжке. Но я там действительно не была, Ксения, и не нужно меня в этом подозревать.
— И тем не менее именно вы рассказали Николаю о том, что ваш шеф встречается с вашей подругой. Зачем вы это сделали? Вам не стыдно?
Эсмира отпила чай и неожиданно грустно улыбнулась:
— Нет, не стыдно. Абсолютно не стыдно. Моя лучшая подруга пришла ко мне на работу якобы для того, чтобы навестить меня и свою тетку. Она сидела у нас в приемной, когда туда вошел Вадим Евгеньевич. Он сразу обратил на нее внимание. Высокая, эффектная, красивая молодая женщина. Нужно было видеть, как она ему улыбалась! Было полное ощущение, что она пришла сюда только для того, чтобы с ним познакомиться. Думаете, мне это было приятно?
— Вы могли бы ей об этом сказать.
— О чем? Она ему улыбалась, и он несколько раз выходил в приемную. Было заметно, что она ему понравилась. А потом он пригласил ее в свой кабинет и приказал мне подать им кофе. Мне принести им кофе. Думаете, мне это было приятно? Или очень комфортно? Я впервые в жизни пожалела, что у меня не было яда.
— Даже так?
— Мне нечего скрывать. Все равно выгонят. Вадим Евгеньевич начал с Ланой встречаться, потом оказалось, что он ею серьезно увлекся. Она звонила мне и задыхающимся от счастья голосом рассказывала, какие подарки он ей делает, в какие рестораны возит. А я сидела и слушала. И вспоминала, что у меня неудачник-муж, промотавший все наше состояние и не способный заработать нормальные деньги, чтобы не отправлять свою жену подавать кофе ее подруге. — Эсмира посмотрела на недопитый чай и отодвинула стакан от себя. — По-моему, он собирался подарить ей эту квартиру. И Берта обо всем знала. Она, как наседка, их опекала. Может, рассчитывала и на большее, не знаю. Но он считал меня своим доверенным лицом. Через меня посылал цветы и подарки своей Ланочке. А я все исправно передавала. Но никто не мог заставить меня замолчать. Когда Николай Антонович начал выяснять отношения с Артуром, я поняла, что он все знает. А когда он стал допытываться у меня, с кем встречается муж его сестры, я решила не молчать. Если Лана использовала меня для того, чтобы познакомиться с богатым мешком и тянуть из него деньги, то почему я должна молчать? Я объявила Николаю Антоновичу цену. Если он заплатит мне тысячу долларов, я сообщу ему, с кем именно встречается его родственник. Он сразу согласился. И я ему все рассказала. Он тогда и Берте скандал устроил, но она об этом вспоминать не любит.
— Он говорил Берте Иофисовне о ее племяннице? — переспросила я. Теперь мне стало ясно, откуда у нее такая ненависть к Николаю и почему она так настойчиво убеждала всех, что он ненавидел Артура.
— Устроил настоящую сцену, требовал, чтобы Лана не встречалась с Вадимом Евгеньевичем. Такой дурачок! А наш шеф, мне кажется, потерял голову из-за моей подруги.
— Может, не только в переносном смысле? — сразу спросила я.
Она пожала плечами:
— В каком-то смысле возможно. Их отношения толкали его на разные безумные поступки. Однажды он улетел с Ланой на уик-энд в Финляндию. Я об этом знаю, потому что заказывала им билеты первого класса и королевский сьюит в отеле. Вы еще спросите меня, что я тогда чувствовала. Когда моя собственная подруга летит на каникулы первым классом в королевский сьюит.
— Эта была краденая любовь, — попыталась я нерешительно возразить. — Ваша подруга знала, что у него есть семья?
— Ну и что? Кого это волнует? Если бы кто-то предложил мне поехать первым классом в королевские апартаменты, неужели вы думаете, что я отказалась бы? Или вы отказались бы?
Я вспомнила мои собственные приключения в Ницце, когда едва не стала жертвой аферистов, и промолчала. Мы, женщины, дуры, мы готовы поверить первому встречному мужчине, если у него хорошие манеры, приличный костюм и приятный парфюм.
— Вы, вероятно, думаете, что я такое чудовище, которое скрывает свои чувства? Да нет. Я обычный человек, которому не очень повезло. И я вам скажу, что неудачи озлобляют. Только немногие, очень сильные готовы бросить вызов судьбе и бороться с собственными неудачами. Большинство винит в них всех остальных. А я, должно быть, из большинства.
Эсмира отвернулась. И я поняла, что она сильно волнуется.
— Они не думали о моих чувствах, о моем к ним отношении. Не хочу даже об этом вспоминать! А наша Лена? Тоже хорошая стерва. Вы думаете, что она дура? Нет, она расчетливая и хитренькая девочка. Это я дура, что все время составляла письма за нее, Лена ведь и двух слов правильно написать не может. Но она понимает, что сейчас нас уволят. И если не найдется Стрекавин, мы никому не нужны. Вот и пытается понравиться вам, чтобы потом вы похлопотали за нее. Может, получит какое-нибудь теплое местечко, как у нас.
Эсмира снова помолчала секунд пятнадцать. Я понимала, что ей надо дать возможность выговориться. У нее столько всего накопилось!..
— Я, кандидат юридических наук, отвечала за всю переписку, а Лена носила только кофе и приятно улыбалась гостям, ни на что другое она не была способна. Нет, я не права. Она была очень способна, но на другие вещи. Например, обслужить шефа в его кабинете. Иногда она туда заходила, и я слышала, как щелкала задвижка на замке, а потом раздавался довольный смех нашего шефа. Вы думаете, я ее осуждаю? Ни в коем случае. И его не осуждаю. Это их право, их личное дело. Никто не должен вмешиваться в отношения двух взрослых людей. Только Лена получала зарплату на пятьсот долларов больше меня. Можете себе представить? Я ведь точно знала, сколько в конверте получает она, а сколько я. И только потому, что я не запиралась с нашим шефом в его кабинете. Можете себе представить, как я получала мою зарплату каждый месяц? Меня словно били по лицу.
