Анна Литвиновы - Наш маленький Грааль
И, пока мы бродили от ангара к ангару, не ограничивалась вопросом: не знаете ли, куда исчез Шадурин? Пыталась каждого, с кем говорила, развести , как говорит мой братец Макс, по углам . То есть – нацелить разговор на деда. Его чашу. На его чудесное спасение в шторм. На катастрофу с его домом. И на счастливый лотерейный билет…
Однако очень быстро выяснилось: все мои собеседники ведут себя по одному шаблону. Произношу слово «чаша» – недоуменно поднимают брови: о чем это ты? Упоминаю, как в прошлом марте утлая «Катти Сарк» едва не потерпела кораблекрушение, тоже удивляются, а какой-то изрядно поддатый, несмотря на утреннее время, мужик и вовсе расхохотался:
– В том марте? Рыбалка? Шторм? Полная брехня. Его шаланда тогда вообще на приколе стояла, у нее движок полетел…
О том, что прежний дедов дом под гнетом природных катаклизмов обрушился и погреб все имущество, здесь знали. А вот откуда у старика взялись деньги на новое роскошное строительство – версии разнились. Причем о счастливом лотерейном билете не упоминал никто.
Один дяденька поведал мне уже слышанную вчера историю про то, как дед ходил, не оставляя следов, и философски изрек, что с таким умением добыть миллионы – не проблема. Другой, желчный, напомнил о дедовой судимости и предположил, что старик имеет подпольный цех, где печатает фальшивые деньги. Двое подростков – они возились с несолидной, на фоне настоящих, пусть и старых катеров, резиновой лодкой – доложили, что дедуля нашел клад, и они даже готовы показать место, где именно он был зарыт.
А самую интересную версию выдал грустный, явно похмельный мужик – он сосредоточенно подкрашивал гордую надпись на борту своего растрескавшегося от времени катера «Флагман»:
– Да, видно, тот парень его баблом и ссудил.
– Какой еще «тот»? – удивилась я.
Мои старички-провожатые, хотя и утверждали, что здесь, в Абрикосовке, всем известно все, тоже недоуменно переглянулись.
– Расскажу. Поехал я однажды в Геленджик. В загс.
– Куда-куда? – дружно расхохотались деды.
– Справку брать. О разводе, – вздохнул дядечка. – Дали быстро. Вышел из загса, а он, в смысле, загс, – прямо на Набережной. До автобуса еще час, вот я и решил прогуляться, мороженого съесть. Чешу и вижу: мне навстречу Матвеич, весь такой важный, в костюме парусиновом. Я только хотел подойти, спросить, куда это он так вырядился, да вдруг вижу: прямо рядом с ним «Мерседес» тормозит.
– Какой еще «Мерседес»? – дружно заусмехались мои старички.
– Какой, какой. «Шестисотый», – отрезал рассказчик. – А сзади еще и джип с охраной.
Тут деды и вовсе полегли, а я грустно вздохнула. Похоже, много у них тут, в Абрикосовке, болтунов-фантастов…
Мужичок обиженно насупился и смолк.
– А кто ж в «Мерседесе»-то был? – продолжали глумиться дедки. – Никак Алла Пугачева? Или Киркоров?
Я взглянула на них с укором и вежливо спросила рыбака:
– Расскажите, пожалуйста, дальше.
– А я откуда знаю, кто там был? – буркнул тот. – Мужик какой-то. Довольно молодой, лет сорок. Много – пятьдесят. По роже – не наш. Московский. Бледный такой. Он из своей тачки вылез, с Матвеичем за руку поздоровался, а потом из джипа такой шкаф вышел, видно охранник, и дверцу перед ними растворил. Ну, они и сели, а я дальше пошел…
– И все? – вновь залились деды.
– А чё еще-то? – пожал плечами тот.
– Может быть, вы чего-нибудь заметили? Услышали? – пришла на помощь я.
– Да ну, еще лезть к ним, – буркнул мужик. – Я, как такую петрушку увидел, здороваться сразу передумал. «Мерс» вроде бронированный, охранники с пушками…
– А Матвеич тоже со своим ружьем был? – еле сдерживая хохот, поинтересовался один из моих дедков.
– Ничего больше не скажу, – окончательно обиделся рассказчик.
– Ну пожалуйста! – Я добавила в голос бархата и широко улыбнулась.
– Дык и слышать там было нечего, они сразу в машину сели, – неохотно признался мужик. – Единственное, что… дедушка ваш, когда руку этому мужику пожимал, сказал ему: «Ну, привет, Гагин!» А дальше – они уехали. Очень быстро.
– Полное вранье! – хохотнули мои старички.
И я, пожалуй, с ними согласилась бы. Если б не эта фамилия, Гагин… Где-то я ее уже слышала…
Вечер на море сейчас совсем не то, что летом. И дело даже не в количестве звезд на небе, не в теплом ветре и не в курортниках, щеголяющих голыми телесами. Летом на море какая-то совершенно другая атмосфера, гремучий коктейль из флирта, раздолбайства и разудалых казацких песен. А зимой тут – словно в тибетском монастыре. Величественно, холодно, пусто и постоянно тянет думать о вечном.
…Когда смерклось, я отправилась бродить по набережной – настоящая одинокая дама на морском берегу, только собачки, как у Чехова, не хватает. Вечер был, особенно в сравнении с Москвой, почти теплым – градусов десять с плюсом, но холодный ветер с моря (кажется, дед называл такой «морячком») сводил на нет все мои попытки насладиться прогулкой. Приходилось не вальяжно вышагивать, а двигаться резво, спортивной трусцой. Зато голова, спасибо бодрящей прохладе, свежая, мысли так и кипят.
Значит, все дедовы рассказы – про чудесное спасение в шторм, про лотерейный билет и про огромный выигрыш – оказались чистой воды выдумкой. Не полагаясь только лишь на его приятелей по причалу, я не поленилась прогуляться и до местной сберкассы. Сняла с кредитной карточки денег – номер в «Морской розе» оказался недешев, а заодно побеседовала со словоохотливой кассиршей. Увидела, что к ее окошку приляпаны билеты лотереи «Золотой сундучок», и спросила:
– Хорошая вещь? Выигрывают люди?
– Выигрывают, – закивала кассирша. – На той неделе Борька со Школьной улицы аж тыщу рублей взял.
– Подумаешь, тыща… – напустила я на себя богемный вид.
– А что, это не деньги, что ли? – обиделась дама. – У нас в поселке пенсии немногим боле… – И тут же подпустила шпильку: – Ну, вы-то в своей Москве в золоте купаетесь.
– Может, кто и купается, только не мы, – обиделась, в свою очередь, я. И вернула разговор к прежней теме. – А больше тысячи у вас кто-нибудь в этот «Золотой сундучок» выигрывал?
– Вот дался он вам! – вздохнула кассирша. И тут же сменила тон на подозрительный. – А чего это вы все выспрашиваете? Мы вообще-то такую информацию разглашать права не имеем. Тайна выигрыша.
– Можно подумать, я у вас адреса выспрашиваю тех, кто победил. Просто у меня с деньгами напряженка, вот я и подумала: может, купить с десяток билетов? Вдруг повезет?
– Потратишь пятьсот – выиграешь от силы сто, – мгновенно отреагировала кассирша.
– А говорят, тут, в Абрикосовке, один старик целый миллион выиграл. Долларов, – задумчиво произнесла я. – И огромную виллу себе построил.
– Это ты, наверно, про Шадурина, – усмехнулась кассирша.
– Не знаю, про кого, – открестилась я от деда. – Просто услышала случайно, как люди на Набережной болтали.
– Про него, про него. Тут про его миллионы все знают. Только Шадурину этот «Сундучок» не всучишь – сколько раз пыталась, когда он пенсию получал. Один раз только и удалось – и то когда у меня сдачи не было. Так он потом, когда проиграл, еще и ворчать приходил. Что я его в обираловку втянула. Нет. Его миллионы не с лотереи. Он на другом разбогател…
– На чем? – навострила уши я.
– Откуда же мне знать? – развела руками тетенька. – Мы тут только счета открываем, а декларацию о доходах не спрашиваем.
Чесался у меня язык спросить, много ли на дедовских счетах денег, но я удержалась. Уж этого-то кассирша точно не скажет, только лишние подозрения на себя навлечешь.
И я покинула сберкассу.
Заглянула в крошечную, расположенную по соседству будочку под громкой вывеской «Транспортное бюро» и приобрела себе билет на самолет на завтрашний вечер. Можно было и сегодня улететь, но я осталась из принципа. Потому что в «Морской розе» с меня содрали за двое суток постоя – сказали, что у них такой «минимальный заказ». Ну и подход! А еще написали на вывеске: «Гостиница европейского типа». Тоже мне, Европа. Не радовать же вымогателей досрочным отъездом! Лучше вечерком по набережной прогуляюсь. И в какой-нибудь местный ресторанчик схожу. А завтра – ровно в двенадцать, в расчетный час – в путь.
К тому же мне никак не давал покоя сегодняшний рассказ о том, как в Геленджике дед якобы встречался с каким-то богачом на «Мерседесе». Сроду у старика не было таких знакомцев, он всегда декларировал, что с нуворишами принципиально не общается, чтоб те «не унижали его своим богатством». А тут вдруг и руку жмет, и в машину садится. Можно было списать эту историю на очередной абрикосовский треп , когда б не та фамилия, которую назвал мужик. «Привет, Гагин!» – вроде бы сказал ему дед.
