Татьяна Гармаш-Роффе - Золотые нити судьбы
Тут, наверное, от Алексея ждали сочувствия, и полагалось его высказать, – но он не нашел слов. Возможно, отец Лизы и является последним подонком, однако манера Галины Мироновны смотреть на мир обвиняющим взглядом ему не импонировала. Он неплохо изучил данную породу «обвинителей» – такие люди, получив душевную травму (неважно, реальную или придуманную ими), посвящали себя страданию. Словно пытались доказать человеку, сию травму причинившему, что вся их жизнь пошла под откос по его вине. Тогда как предполагаемый виновник уже давно исчез с горизонта, и доказывали они это на самом деле пустоте.
А жизнь так-таки шла под откос, причем исключительно стараниями «жертвы», рьяно возлюбившей себя в этом качестве. Депрессия, алкоголизм, отсутствие интереса к близким – все это щедро возлагалось на алтарь обвинения. Драгоценные годы земного существования бездарно растрачивались на никому не нужные счеты…
– Галина Мироновна, позавчера вы мне сказали, что кто-то проник в вашу квартиру… Вы так и не обнаружили, пропало ли что?
– Ценностей у меня мало, человек я бедный… Все на месте. Видимо, я и впрямь не заперла дверь, уходя.
– А в ванной смотрели?
– В ванной?! – удивилась Галина Мироновна.
– Ну да.
У Алексея была одна любопытная догадка, и он желал ее проверить.
– У меня там кремы дешевые, не представ…
– Пойдемте все же посмотрим, – перебил ее детектив.
Под зеркалом находилась полочка с четырьмя пластмассовыми ящичками под ней, – и сразу бросалось в глаза, что это пространство было разделено на две зоны. Левая часть явно принадлежала Лизе: известной иностранной фирмы крем, хороший дезодорант, французская тушь и маленький флакон французских же духов, – тогда как справа кремы отечественного производства, старая пудреница да туалетная вода непонятного происхождения.
По тому же принципу разделялись и ящички под полкой: слева Лизины, справа ее матери. Ниже с обеих сторон висели на стене стаканчики с зубными щетками: один Лизин, второй ее матери.
– Лиза должна была взять с собой зубную щетку. А я, смотрю, она стоит на месте, – удивился он.
– Что вы, у нее аж три! Любимая – такая «продвинутая», как Лизка называла, с ворсом разной длины и резинкой по центру, для отбеливания зубов, – она ее с собой и забрала. Вот эта помягче, более старая… А третью не вижу что-то.
– Лиза могла ее тоже взять с собой? – предположил Кис.
– Да она была еще хуже… Лиза ею ногти чистила!
Выходит, было три, а осталась одна. Но Лиза забрала, скорее всего, только одну, «продвинутую». В поездку обычно берут самый необходимый минимум.
– Куда же она делась? – удивилась Галина Мироновна.
– А как насчет расчески? Или чем Лиза пользовалась, чтобы причесывать волосы?
Галина Мироновна выдвинула два ящичка с левой стороны.
– Щетки нет, но Лиза должна была ее взять в поездку… Еще одной нет, – круглой такой, с щетиной, дочка ею подвивала челку… И еще чего-то тут не хватает. Я не знаю, я же не разглядывала дочкины причиндалы, но ящички были полные, резинки всякие для волос, заколки, еще какая-то ерунда…
Вор, видимо, безошибочно определил «зону» Лизы, как только что сам детектив, и…
– А вы почему интересуетесь? Вы ж не думаете, что кому-то ее старую зубную щетку понадобилось красть? – недоумевала ее мать. – И заколки с резинками?
Но Алексей не хотел отвечать на ее вопрос. Слишком сложно выглядело дело, в которое впутался Реми, – точнее, в которое впутали Лизу.
Он отделался какими-то вежливыми фразами и заторопился покинуть квартиру, но на пороге Галина Мироновна его удержала.
– Так что с Иркой-то? Неужто и впрямь погибла?
– Увы.
– Жалко ее… Хоть и непутевая девка, а все ж жалко… Матери ее сообщили?
– Полагаю, что да. А вы сами не разговаривали с ней? Это ведь ваша сестра?..
– Что с ней разговаривать, она сама лахудра, лахудру и вырастила… А Лизу-то вы нашли?
Сказать по правде, до сих пор Алексея весьма устраивало отсутствие интереса Галины Мироновны к дочери, потому как рассказывать ей о том, что случилось с Лизой, ему совсем не хотелось.
– Не я. Там полиция занималась поисками всех, с кем Ирина была знакома… Вроде бы с Лизой они контакт установили, – солгал он.
– А что же она мне не звонит?
Кис пожал плечами и быстро вышел.
– Такие вот дела, Реми, – подытожил Алексей свой рассказ.
Реми было стыдно признаться, что мозги его с трудом соображают: чувство вины придавило их так основательно, что интеллектуальная деятельность не на шутку забуксовала.
– Думаешь, что Лизины вещи действительно кто-то украл?
– Думаю.
– А если она просто все эти причиндалы забрала с собой?
– Не забудь, что кто-то вторгся в их квартиру. И ничего не пропало, кроме нескольких предметов личной гигиены!
– И… И что из этого следует, Кис?
– Проснись, приятель! Возможно, этот Шарбонье говорит правду: он никому не поручал похитить Лизу, поскольку Лизой по каким-то причинам стал интересоваться ее родной папаша! Мотивов пока не знаю, но он ищет Лизу, это точно! Для кражи щеток и резинок, на которых, без сомнения, остались ее волоски, – ты же знаешь, что такое эти резинки, а?
– Знаю, – Реми начал приходить в себя, – у Ксюши всегда остается на них пара-тройка волосков…
– О чем и речь! И кто-то их выкрал из квартиры, понимаешь? Причина может быть только одна: провести генетический анализ!
– Позавчера… – проговорил Реми. – Сам анализ много времени не занимает. Если он нашел лабораторию, где нет очереди…
– Можешь не сомневаться: с его деньгами – а он акционер крупного банка – он такую лабораторию нашел!
– Но, Кис, погоди… Установил он, допустим, свое отцовство вчера. Но как он мог найти Лизу здесь, в Альпах, на вилле Лорана, да в кратчайшие сроки?!
– Не знаю пока. И не вижу, зачем ему Лизу похищать.
– Я тоже. Только если с русской мафией связался… Ее тут, в Ницце, как грязи…
– Это не отвечает на вопрос, зачем ему дочь похищать. Мог приехать и сказать: здрасьте, девушка, я ваш папенька… К тому же он не знает, что Лиза во Франции, иначе бы не стал подсылать ко мне своего человека… Ну, видно будет. Реми, ты пока давай с жандармерией и с экспертами работай, а я порою еще насчет папаши в Москве.
С этими словами Кис отключился и завел мотор.
…Но пришлось его заглушить через несколько секунд. Трое качков обступили машину, аккуратно отводя полы дорогих пиджаков, под которыми просматривались пистолеты.
Кис опустил стекло. Этот язык был ему известен, равно как и то, что на нем, на этом языке, отвечают только согласием.
– Слушаю вас.
– Большая просьба к вам, Алексей Андреевич, – крайне вежливо проговорил тот, что стоял поближе, – проследовать за нами. Один уважаемый человек хочет с вами побеседовать.
Алексей кивнул. Он и сам не прочь побеседовать с «уважаемым человеком», имя которого, без сомнения, Юрий Чеботарев. Вячеслав уже наверняка доложил ему о своей встрече с детективом, и папаша решил взяться за дело самолично.
– Будьте добры, пересядьте в нашу машину.
Кис повиновался. Запер свой джип и, следуя указующему жесту одного из качков, забрался в черный «Лексус», стоявший неподалеку.
Ехали они недолго, и, как ни странно, его стражи не пытались скрыть от него конечную точку путешествия – не завязали глаза, к примеру.
Оказались они на Красной Пресне, у одной из башен Бизнес-центра, где у входа сияли бронзой многочисленные таблички, чуть не все заканчивавшиеся на слово «…Limited».
«Общества с ограниченной ответственностью», одним словом. Чем русского человека не удивишь: все эти компании управляют исподволь нашей жизнью, при этом у всех ответственность за нее страшно ограниченная.
Лифт поднял их на одиннадцатый этаж. Устланный ковром коридор, дубовая дверь, на которой красовалась очередная табличка со словом «…Limited».
Прелестная секретарша чуть привстала при их появлении, но тут же села обратно: качки ей просто кивнули и прошествовали к двери кабинета без всяких опознавательных знаков.
– Алексей Андреевич? – поднялся из-за огромного письменного стола навстречу ему мужчина лет за пятьдесят, брюнет со светлыми широко расставленными глазами… Кис фотографию Лизы видел в квартире ее матери, сам же ее переснял и отослал Реми, так что гадать о том, у кого он видел такие же глаза, не приходилось. – Пожалуйте, располагайтесь. Чем могу вас угостить? Кофе, чаю? Покрепче? Перекусить?
Кис ломаться не стал. Со времени утреннего кофе у него росинки маковой во рту не было, и он затребовал и кофе, и бутерброды.
Хозяин кабинета нажал на кнопку и распорядился принести требуемое. А сам времени терять не стал: подошел к детективу и, протягивая руку, возвестил:
– Чеботарев Юрий. Вы интересовались Лизой…
Поскольку вопросительной интонации в словах Чеботарева Кис не ощутил, то и отвечать не стал.
