Наталья Борохова - Досье на адвоката
— Вот смотрите. — Сашенька задирала подол, демонстрируя школьным подругам удивительную в то время новинку. — Никаких дурацких подвязок и поясов. Чулки держатся на резинке…
В женском туалете царило оживление. Каждая хотела пощупать чудесный подарок руками. Крошечные розовые цветочки вверху и приятный на ощупь материал вызывали восхищение и зависть девчонок.
Леха и сам выглядел молодцом. Новенький заграничный костюм, прическа на голливудский манер, сверкающие ботинки — он будто сошел с глянцевых страниц модного журнала. Слегка загоревший и благоухающий туалетной водой, он чувствовал себя суперменом.
Дюша был взвинчен. Он не сыпал шутками, как обычно, а угрюмо отсиживался в сторонке, частенько поглядывая на часы.
Программа выпускного вечера была насыщенной, и поэтому никто не обратил внимания на исчезновение странной троицы. Все веселились, шутили, смеялись — в общем, наблюдать за чужими страстями у выпускников не было ни сил, ни желания.
Возвращение молодых людей произвело фурор. Новый заграничный костюм Лехи превратился в жалкие лохмотья, а у Дюши под глазом красовался синяк. Оба героя были нетрезвы, но настроены на удивление миролюбиво.
Королева вечера бесследно исчезла. На следующий день ее обнаружили на берегу городского пруда задушенной. На шее девушки были те самые белые чулки на резинке…
— Что же было дальше? — спросила заинтригованная Дубровская.
— Преступника не нашли, — пожала плечами Светлана.
— А как же Леха с Дюшей? Их должны были в обязательном порядке проверить, допросить! — возмутилась Лиза. — Даже из твоего рассказа усматривается причинно-следственная связь между конфликтом, последующим исчезновением девушки и ее смертью. Как пить дать кто-то из этих двоих и придушил бедную девчонку. Я бы лично поставила на Дюшу.
— Причинно-следственная связь… — передразнила Дубровскую Светлана. — Конечно, их допрашивали. Но никто из наших одноклассников не знает, что было выяснено в ходе расследования. Известен лишь итог: достаточных доказательств для выдвижения обвинения против поклонников Саши сыщики не обнаружили.
— Неужели ты больше ничего не знаешь? — Лиза была разочарована.
— Представляешь, ничего. Да ты и сама должна понимать — окончание школы, вступительные экзамены, суета. Честно говоря, было не до того. А потом, как я понимаю, есть понятие следственной тайны. Кто бы нам стал все рассказывать? Так что знаю все лишь в общих чертах.
— Значит, все концы в воду? — огорчилась Дубровская.
— Что за пессимизм? — вклинилась в разговор Татьяна. — На днях я видела Ольгу Александровну — их классную руководительницу. Она жива и здорова. Могу поспорить, что ей известно если не все, то многое из той давней истории. Сходите к ней в гости, адрес я вам скажу…
— А как же, милая, помню, — кивала головой классная руководительница Светланы. — Очень неприятный случай, а если учесть, что все произошло во время выпускного бала…
Пожилая женщина была взволнована. События того далекого вечера остались в ее памяти навсегда.
— В этой истории много темных пятен. Понятное дело, нас, учителей, забросали вопросами. Какие отношения были между молодыми людьми? Заметили ли мы что-либо необычное в их поведении на выпускном балу? В какое время молодые люди покинули праздник? Сколько они отсутствовали? Видели ли мы на их одежде следы крови? И так далее…
— Ну а вы? — не утерпела Дубровская.
— А что мы? Мы знали не больше своих учеников. Могу лишь добавить, что, как только началось следствие — все эти повестки, допросы, — отец одного из подозреваемых устроил в прокуратуре скандал. Он был не последним лицом в руководстве нашей области. Властный, нетерпимый ко всему, что противоречит его личным интересам, он требовал оградить его сына от гнусных подозрений. Мальчик собирался поступать в престижный вуз, и заботливый папаша боялся, как бы многочасовое общение с грубиянами-следователями не оказало негативного влияния на психику сына. Проверку, конечно, произвели, но, на мой взгляд, она была формальной. Следствие аккуратненько свернули. Нам объявили, что виновных не нашли.
— А как же второй подозреваемый? — удивилась Лиза. — Насколько я понимаю, у него не было могущественного отца.
— Ему тоже повезло, по инерции. Слишком уж некрасиво выглядела со стороны вся эта история. Как ни верти, имя сыночка высокопоставленного родителя все равно бы оказалось замарано. Любовный треугольник — ревность — убийство. Кому нужна была огласка?
— Ольга Александровна, а кого подозревали вы? Классная руководительница, хорошо знающая своих учеников, лучше многих может ответить на вопрос, способен ли кто-нибудь из них на убийство. Ведь это правда?
Учительница вздрогнула. Она внимательно посмотрела на Дубровскую и покачала седой головой:
— Это страшный вопрос, деточка. Не скрою, у меня были подозрения, но будет лучше, если я их оставлю при себе. У меня нет доказательств, а делиться досужими домыслами, тем более когда речь идет о собственных учениках, — недостойно учителя.
Лиза была согласна с ней.
Они собрались было уходить, как вдруг Светлана вспомнила:
— Ольга Александровна, а у вас не сохранилось фотографии нашего выпуска? Вот незадача, у меня есть снимки младших и средних классов, но, как назло, выпускных нет.
Учительница достала из шкафа массивный альбом в бархатной обложке.
— Для меня это святое. Храню на память все свои выпуски.
Она легко нашла нужную страницу.
— Вот они, мои дорогие. Памятный десятый класс «б»… Глядите, вот вы, Светочка, тоненькая как тростинка. Вот ваш староста Ермолаев. Ну а это один из героев нашей истории…
Конечно, он изменился, но не настолько, чтобы в высоком, прекрасно сложенном юноше со спортивной осанкой его было невозможно узнать.
Это был Андрей!
У Лизы закружилась голова…
— Выпейте воды, деточка! Это все проклятая жара, прямо валит с ног, — хлопотала вокруг Дубровской сердобольная учительница. — Уже лучше?
Лиза кивнула головой. Обернувшись к Светлане, она лишь спросила:
— Ты же называла его Дюшей?
Та, до крайности озадаченная странным поведением подруги, только подтвердила:
— Конечно! Андрей — Андрюша — сокращенно Дюша. В толк не возьму, что тебя так взволновало?
Не могла же Елизавета ей открыть правду!
— Как вы поняли, дорогая, на этой фотографии нет ни Саши, ни Алексея, — пояснила ей учительница.
— Почему?
— Все очень просто. Снимок сделан через несколько дней после происшествия. Сашенька была мертва. Ну а Алексей не выдержал поднявшейся после убийства шумихи. Его не отпустил отец…
«Действительно, все очень просто, — вяло соображала Лиза. — Архипову ничто не помешало запечатлеть свою физиономию на памятном снимке. Мог бы отсидеться для приличия дома. Как-никак, убита девушка, да не простая одноклассница, а, судя по всему, первая любовь… Только способен ли на любовь убийца?»
Дубровская знала, что ни за что не задаст последний вопрос Архипову…
…"Поверь, он тебе ничего не расскажет, — твердила ей Светлана. — Противный дядька, желчный, самодовольный… К тому же ему сейчас никак не меньше семидесяти пяти — самый расцвет маразма».
Но Елизавета все же пошла. Она не могла не посетить отца неизвестного Лехи, некогда могущественного чиновника, теперь же немощного пенсионера. Кто знает, что преподнесет ей эта встреча…
Он оказался крепким орешком, этот бывший чинуша. Жилистый, с глазками-буравчиками под кустистыми бровями, он, как старая коряга, крепко держался за жизнь. Рассмотрев Лизу хорошенько в дверной глазок, он продолжил исследование незнакомки через цепочку и потом, видимо удовлетворившись ее скромным внешним видом, пропустил в квартиру.
— Я выпускница школы сто двенадцать, — приветливо улыбаясь, сообщила Дубровская. — Инициативная группа готовит к юбилею школы памятный альбом. Выпуски разных лет, фотографии школьников и учителей… Это хорошее, нужное дело. Вы понимаете меня?
— Понимаю, — проскрипел пенсионер. — Дурью маетесь. От меня требуются, конечно, деньги.
«Многообещающее начало», — приуныла Лиза.
— Деньги нам не нужны. Мы нуждаемся в помощи.
— Если вас не интересует материальная помощь, то и другой вы от меня не дождетесь. Старые связи уже отмерли, новые завести нет возможности. Возраст не позволяет.
— Мне нужна фотография вашего сына, — заторопилась Лиза, опасаясь, что противный старикашка выпихнет ее за дверь. — Понимаете, так получилось, что его нет на общем выпускном снимке. Но не может же он быть потерян для школьной летописи…
— Какого сына? — вдруг рассвирепел папаша.
«Ой! Похоже, Светлана была права насчет маразма», — испугалась Дубровская, но вслух все-таки произнесла:
