Сантьяго Пахарес - Без обратного адреса
– Вижу, вы нашли дом, – сказал он, пожимая Давиду руку. При этом Давид ощутил ладонью его шестой палец.
Завязался легкий, необязательный разговор о литературе, в котором Давид чувствовал себя как рыба в воде. Тем не менее он жалел, что выпил много. Как можно надеяться спьяну открыть инкогнито Томаса Мауда, человека умнейшего, проницательного и, если верить мадридскому графологу, склонного к импровизации?
– А, нет, – отвечал тем временем Алекс на вопрос Давида, который тот, впрочем, забыл, едва задав. – Я читать не очень-то большой любитель. Прочитываю иногда что-нибудь, но не помню, чтобы меня сильно увлекло. Вот Хавьер, тот это дело любит. У него полки забиты детективами.
Хавьер?
– Кто такой Хавьер? – спросил Давид, хмурясь и стараясь держаться прямо.
– Так я тебе его не представил? Ну прости, прости. Хави, где ты?
Алекс повернулся и поискал в толпе гостей какого-то Хавьера.
– Давид, Сильвия, это мой друг Хавьер. Хавьер, познакомься с Давидом и Сильвией.
Ах, друг! По тому, как Алекс положил ладонь на спину Хавьеру, Давид сообразил, что их дружба несколько нежнее того, что под нею принято обычно понимать.
Хавьер, улыбаясь, протянул руку. Давид, пожимая ее, почувствовал что-то странное и, не отпуская, прямо посмотрел на нее. Рука была шестипалая.
– У вас шесть пальцев.
Хавьер удивленно взглянул на свою руку и произнес:
– Ну да. Я знаю.
– У вас шесть пальцев?
– Сколько себя помню.
– Шесть пальцев!
– Именно шесть, – встрял Алекс. – Полагаю, теперь мы можем признать данный факт установленным!
– Да что же это! У вас здесь у всех по шесть пальцев? Или как?
– Ну, не у всех, но наберется порядочно.
– Неужели?
Давид был сбит с толку, голова кружилась. Куда там Герману Гессе с его «Степным волком», Гарри Галлером, магическим театром со входом только для сумасшедших и прочим. Алекс успокаивающе улыбнулся Давиду:
– Ничего особенного. Бредагос очень древнее поселение. Он, конечно, никогда не был особенно многолюден, жить в горах нелегко, но люди тут на протяжении последних четырехсот лет жили непрерывно. Долгие века основу населения составляли три рода: Борруэлей, Руисеко и Парросов. Исардо Паррос, самый древний из известных наших предков, имел шесть пальцев на правой руке. Двое из трех его детей тоже. Они женились на местных женщинах, смешав кровь, и часть детей вновь унаследовала шестипалость. Причем потомки без шестого пальца все равно имели этот ген, он передавался и проявлялся время от времени в потомстве. А жили без большого притока населения извне, и ген работал и работал в следующих поколениях обитателей Бредагоса. Разумеется, мы здесь не эндогамны, не подумайте. Однако новых людей прибывало не так много, чтобы размыть шестипалую линию наследственности. Она проявляется вновь и вновь, хотя сейчас уже нельзя проследить, как именно во множестве поколений перемешивались наследственные признаки. Нынче наши шестипалые могут быть как довольно близкими родственниками, так и не иметь с первого взгляда никакого родства. Правда, мы, Парросы, всегда точно знаем, к какому шестипалому предку восходим.
– Как ты, Алекс, любишь эти сказки! Хотел бы я получать хоть по центу за каждый раз, когда ты их при мне рассказываешь, – усмехнулся Хавьер. – А уж этот твой шестипалый прародитель мне совсем надоел.
Голова у Давида уже не просто слегка кружилась, а угрожающе шла кругом. Алкоголь, а теперь еще и данный сногсшибательный результат его поиска. Все к чертовой матери. Теперь он понял даже больше, чем хотел бы. Все пошло прахом. Столько усилий!
– И сколько примерно людей в поселке с шестью пальцами? – сумев сдержать гримасу отчаяния, спросил Давид.
– Ну, мы не считали, но много! Сколько? Да как грязи!
Давид чуть не зарыдал, припомнив, сколько сил впустую потрачено за эти три дня. Как он гонялся за каждой шестипалой рукой по приезде, как охотился на повара, изображая дурака, как лез на дуб и подсматривал за Хосе и его женой… Все они шестипалы – Эрминио, кузен Алисии, Алекс Паррос, Хавьер, сын Анхелы Томас… А он-то! Идиот слюнявый! Телок безмозглый, кретин расслабленный! Маразматик! Не сдержавшись, он крикнул:
– Но это ненормально! Невероятно! Абсурд какой-то! У всех по шесть пальцев, и никто не любит читать книги! С ума вы тут посходили все, что ли?
Присутствующие обернулись на крик. Хосе, повар, блеснув глазами, наклонился к своему соседу и прошептал:
– Видишь? Вот это я и имел в виду. Чокнутый на всю голову.
В отчаянии Давид остаток вечера провел в обществе только бутылок с крепкими напитками. Компания, не заостряясь на этом эпизоде, вернулась к смеху, шуткам и закускам. Анхела заметила, что Томас со своим приятелем тайком пробовали виски. Угрожая сыну трепкой, она прервала опасный эксперимент и повела ребенка домой. Сильвия, извинившись перед гостями за неприятный инцидент, помогла кое-кому из женщин справиться с захмелевшими мужьями и довести их до машин. Затем она подошла проститься с хозяином. Эстебан был приветлив, любезен и не придавал значения выходке Давида.
– Что за праздник без шума и драки? – изрек он, провожая их с Давидом вниз по ступеням крыльца.
Уходя, они столкнулись с парнем, в нем Давид узнал того типа, который в их первый вечер в таверне вызывающе отвернулся от него, не ответив на вопрос, где здесь уборная. Парень резко развернулся и быстро ушел, почти убежал, не сказав ни слова. Лишь лесные зверьки слышали, как он, дыша алкоголем, выплевывал проклятия:
– Только попадись, я тебе рыло-то начищу, красавчик! Сколько пальцев! Сколько пальцев! Не твое собачье дело, сколько пальцев!
Глава 11
Голосовая почта
Вода била из душевой трубки на тело Сильвии, разбиваясь о шею, собираясь в крупные струи и скользя по коже вниз между грудей и вдоль крепкого, чуть круглящегося живота, который под пупком красивой линией уходил вниз, и Давид никогда не мог сдержать восхищения. Горячая вода восстанавливала силы, ласкала тело, смывая мелкие огорчения и унося их в сливное отверстие. Сильвия наслаждалась.
Сегодня утром ее разбудил яркий солнечный луч, пробившийся между штор. Она повернулась на другой бок, еще во сне, но зная тем не менее, что сейчас уткнется в шею Давида и свет перестанет бить в глаза. Однако ничего не получилось. Медленно всплывая из подсознательных слоев сна к ясности восприятия, она вдруг сообразила, что подушка рядом с ней пуста, а мужа нет.
Прошлым вечером на пути в пансион ей пришлось всю дорогу почти тащить Давида на себе. В комнате она его разула и раздела, сам он уже крепко спал, впрочем, иногда выкрикивая что-то про пальцы. Ей хотелось понять смысл, но он быстро и крепко заснул, храпя и распространяя перегар по всей комнате. Сильвия покорилась своей участи и легла рядом, морщась от алкогольного запаха.
Вот почему ее очень удивило отсутствие Давида в кровати. Она была уверена, что после такого он проспит до позднего завтрака. Не подозревала, что, когда она проснулась без двадцати одиннадцать, муж уже час как был на ногах. Воспользовавшись тем, что широкая удобная кровать оказалась в ее единоличном распоряжении, Сильвия поспала еще полчаса, а потом долго и с удовольствием принимала горячий душ. Ее не взволновало, что муж ушел, не предупредив. Проснулся и ушел, дав ей поспать вволю. Хорошо бы вернулся сейчас с горячим кофе и пончиками из кафе, они бы позавтракали в постели. Давид это умел: вроде бы ничего особенного не делая, скрасить рутину ежедневных супружеских отношений каким-нибудь пустяком. Завтрак в постели, который он неожиданно приносил ей, маленькие подарки из каждой поездки, поцелуй в затылок, если он шел мимо, а она склонила голову над книгой, поглаживание руки, когда они смотрят вместе кино… Глупые, очаровательные жесты, они получались у него так естественно, ежечасно доказывая ей, что она любима. Взять вот этот отпуск…
Сейчас Давид вернется с завтраком – куда еще он мог пойти с утра? – она повалит его на незастеленную кровать, и они снова предадутся необузданной любовной игре. Если принесет пончики, те остынут, пока Сильвия не покончит с этим более важным делом. Пока они с ним не покончат.
В комнате зазвонил мобильник. Если бы душ принимал Давид, он бы выскочил мокрый и голый, чтобы ответить, но она не такая. И вообще, они в отпуске. Ничего, кому нужно, тот дозвонится.
Сильвия вышла, не торопясь, из душа с полотенцами на голове и вокруг тела. Эдна, хозяйка, еще не открыла для себя, что банный халат – не одежда, а гигиеническая принадлежность при мытье тела, и не снабжала ими гостей. Полотенца тоже были из ее собственного чемодана, который Давид с проклятиями втаскивал по лестнице.
Оказалось, что звонил не ее мобильник, а Давида. Странно, что он забыл его. Сильвия взглянула на дисплей: одно входящее голосовое сообщение.
Уж не Давид ли? Может, он звонит на свой мобильный откуда-то из поселка? Как говорила мать Сильвии, раз сомневаешься, значит, решение уже принято. Она открыла голосовую почту и услышала:
