Джайлс Блант - Сорок имен скорби
— Но уже два дня прошло. Сколько нужно времени, чтобы свериться с картотекой дантиста?
Делорм только пожала плечами. Кардинал вдруг обратил внимание на ее грудь — и почувствовал, что краснеет. Ради всего святого, одернул он себя, Кэтрин же в больнице. И потом, пускай у детектива Лиз Делорм приятная фигурка и милое лицо, но при всем том она хочет припереть меня к стенке, и я не позволю себе увлечься ею. Будь сильнее, и ничего этого не произойдет.
Она протянула Кардиналу посылку размером с коробку из-под обуви. Внутри лежала запеленутая в пузырчатый пластик новенькая кассета. Поперек сибиэсовской наклейки синим маркером было выведено: «После цифровой обработки».
— Плеер я одолжила у Флауэр, — сказала Делорм. — Сюда можно вставить две пары наушников.
Кардинал расчистил себе место за ее столом и сел, держа в руке провод, соединявший их, словно сиамских близнецов, сросшихся ушами. Он запустил кассету и стал смотреть в окно, за которым грейдер вздымал снег, делая его похожим на волну во время прилива. Почти сразу же Кардинал нажал на паузу.
— Теперь звук гораздо чище. Раньше самолет не было слышно.
— Думаешь, это где-нибудь в районе аэропорта? — Когда Делорм волновалась, у нее волшебным образом оживлялось лицо, и Кардинал живо представил себе, какой она была в юности. На мгновение подумалось: а вдруг он ошибается и она действительно ушла из спецрасследований и вовсе не наблюдает за ним? Но пора вернуться к этой жуткой кассете.
Шипения на пленке теперь не было. Когда дребезжали стекла, казалось, что можно войти в эту далекую комнату и захлопнуть окно. Шаги убийцы гремели, как выстрелы из винтовки. А страх ребенка, так он пронзительно ощущался еще на той, необработанной пленке. Сейчас они слышали последний вскрик Кэти Пайн. Шаги убийцы удалились от микрофона. А потом — какой-то новый звук.
Делорм стянула наушники:
— Кардинал! Ты слышал?
— Давай еще раз.
Делорм отмотала назад. Снова — последние всхлипы девочки, потом шаги, а потом, тут не могло быть ошибки, за миг до того, как магнитофон выключили, — невозмутимый бой часов. Посреди третьего удара запись остановили, и наступила тишина.
— Потрясающе, — поразилась Делорм. — В оригинале ничего этого не слышно.
— Великолепно, Лиз. Нам остается только сличить звук с боем часов подозреваемого. Конечно, тут есть одна небольшая загвоздка: подозреваемого у нас нет. — Кардинал позвонил в Си-би-эс с телефона Делорм.
— Как я понимаю, вы получили кассету. — Профессиональный радиоголос Фортье раздавался в трубке звучно и четко, как будто тоже подвергся цифровой обработке.
— Прекрасная работа, мистер Фортье. Боюсь, вы даже слишком хорошо все сделали.
— По сравнению с исходником ничего не добавлено, если вы это имели в виду. Аналоговый эквалайзер позволяет только усиливать или подавлять определенные полосы частот. А на цифровом можно играть с отдельными источниками звука. Каждый источник расщепляю на разные дорожки — окна, часы, его и ее голос. А у вас в руках — окончательно сведенный результат. Уликой в суде он вряд ли может служить, но не исключаю, что окажется полезным для других целей.
— А что-нибудь сделать с голосом мужчины? Он и сейчас звучит, словно этот тип сидит на дне колодца.
— Боюсь, тут дело безнадежное. Он слишком далеко от микрофона.
— Все равно вы проделали колоссальную работу.
— Любой инженер смог бы — если бы он, конечно, услышал часы. Но, понятно, у меня есть преимущество — я слепой. Хотя и я их расслышал только на четвертом или пятом прогоне.
— По звуку — высокие стоячие.
— Вовсе нет. Вы вслушайтесь. Для напольных они слишком слабо резонируют. Это часы для каминной полки и, я бы сказал, довольно старые. Вам бы теперь обратиться к эксперту-часовщику — какому-нибудь дряхлому сварливому швейцарцу. Проиграйте ему этот кусок, и он определит марку, модель и серийный номер.
Кардинал рассмеялся:
— Если вам в Си-би-эс понадобится моя помощь — звоните.
— К примеру, было бы неплохо увеличить нам бюджет. Да, и передайте привет констеблю Делорм. У нее очень приятный голос.
— А у нас включена громкая связь, Брайан.
— Нет, не включена, детектив. Вам меня не провести.
— Он тебе нравится, — заметила Делорм, когда он положил трубку. — Тебе мало кто по душе, но он тебе нравится.
— Говорит — у тебя приятный голос.
— Правда? А что там насчет часов?
— По размеру — каминные, вероятно — старые. Посоветовал дать послушать специалисту.
— В Алгонкин-Бей? Какому специалисту? В «Зеллерс»? В «Уол-Март»? [17]
— Должен же быть где-то «Ремонт часов». Если не у нас, так в Торонто — наверняка.
Зазвонил телефон, Делорм взяла трубку и почти сразу же передала ее Кардиналу.
— Вайсман.
— Лэн, какого черта, что там случилось? Где наш отчет по зубам?
— Долбаный дантист, не верится просто… Кормит завтраками, не отвечает на звонки, сам не приходит и все такое. В конце концов я решил во всем разобраться, и мы к нему явились. Знаешь, почему он от нас бегал? Оказалось, что у него были дикие приписки.
— В каком смысле, Лэн? Что у него в картотеке?
— Там полно пломб, которых он никогда не ставил. А по его записям выходит, что он мог бы своими пломбами все озеро Онтарио замостить. С другой стороны, у пациента в морге всего пять пломбочек.
— Но эти пять, Лэн, эти пять… они-то — подходят?
— Нам повезло: все, что этот псих действительно ставил, у него выделено особым цветом. Красным отмечены пять маленьких пломб: полное совпадение. Наш пациент — Тодд Уильям Карри.
24
Родители Тодда Карри жили в квартире с двумя спальнями в Миссисоге — крупном, неряшливо раскинувшемся западном пригороде Торонто. Здесь есть все — от безликих торговых центров и небоскребов до лиственных лесов, прорезанных реками и ручьями. Но они жили не в лесном районе. Семейству Карри сообщили, что к ним прибудут два детектива из Алгонкин-Бей, и они серьезно подготовились к встрече: в квартире стоял запах «Виндекса» и «Мистера Клина». Каждая диванная подушка лежала строго на своем месте.
— Нас предупредили, что вы приедете. — Миссис Карри приветствовала их в дверях. — Муж специально дома остался, не пошел на работу.
— Надеюсь, ваш начальник не очень расстроится, — сказал Кардинал мужчине, который энергично выбирался из мягкого кресла.
— Я об этом не беспокоюсь. Мне и так должны примерно год отпуска. — Он крепко пожал им руки, словно в доказательство того, что горе ничуть его не обессилило. Он даже выдавил из себя широкую улыбку, но она, как фотовспышка, продержалась совсем недолго, и он опять утонул в кресле.
Кардинал повернулся к матери мальчика:
— Миссис Карри, у Тодда были какие-нибудь родственники в Алгонкин-Бей или поблизости?
— В Сандер-Бей у него дядя. Но это за сотни миль отсюда.
— А друзья? Какие-нибудь школьные знакомые?
— Ну, об этом я могу и не знать… Но среди тех, кого мы знаем, алгонкинских нет.
Отец очнулся от задумчивости:
— А тот юноша, который у нас жил прошлым летом? С непарными теннисными туфлями.
— Ты про Стива? Стив из Стрэтфорда, дорогой.
— Нет-нет, при чем тут Стив. Я совсем про другого парня.
— Ну, того, с туфлями, звали Стив, и он из Стрэтфорда. Сам знаешь, память у меня получше твоей. И всегда так было.
— Похоже, что так. Похоже, у тебя память всегда была лучше, чем у меня.
Однажды в Алгонкин-Бей Кардинал присутствовал на месте взрыва бытового газа, где полностью снесло фасад многоквартирного дома и обрушились три этажа. Мужчины и женщины бродили в дыму, среди пепла, как души в чистилище. Эта семья пострадала от другого взрыва, и вот мистер и миссис Карри словно пытаются разглядеть друг друга сквозь пепел и дым.
— Возможно, у Тодда были причины остановиться в Алгонкин-Бей, о которых вы не знали?
— Нет. Никаких. Мальчишеское любопытство. Может, он с кем-нибудь в поезде познакомился. Тодд у нас был импульсивный. — Миссис Карри поднесла руку ко рту, точно хотела поймать вылетевшее «был». Лицо ее выражало крайнее смущение.
Но рядом уже стоял мистер Карри, обнимая ее за плечо.
— Ладно, ладно, девочка, — проговорил он тихо. — Давай присядь на диван, а?
— Я не могу сесть. Я даже еще чаю им не предложила. Хотите чаю?
— Нет, спасибо, — мягко ответила Делорм. — Миссис Карри, мы знаем, что у Тодда были неприятности с наркотиками, по крайней мере однажды. Вы не помните ничего связанного с наркотиками: скажем, какое-нибудь имя, упоминавшееся на судебных слушаниях, что-то, что могло привести его в Алгонкин-Бей?
— У Тодда больше не было проблем с наркотиками. Он их перестал употреблять. Вот, слышите — «не было», «перестал»… все в прошлом… Но это же только слова, верно? — Она вымученно улыбнулась. — Вы правда не хотите чаю? Я быстро сделаю.
