Марина Серова - Без права на мечту
– В прошлом году ГИТИС окончила. Свой дипломный спектакль играла уже под руководством Олега Табакова. Он меня к себе в театр и пригласил.
Петюня слушал, открыв рот, а я заливалась соловьем.
– Пока, правда, мне только эпизодические роли достаются, но ни для кого не секрет – все известные актеры с этого начинали.
Я решила сделать паузу, чтобы у парня комплексы не развивать. Петюня, воодушевленный моим рассказом, приосанился и предложил:
– Может, еще выпьем? Выбирай, что по вкусу. Я угощаю.
Я решила проверить его платежеспособность и невинно произнесла:
– Если для тебя это не слишком дорого, я хотела бы выпить вот этот коктейль, – и ткнула пальцем в самый дорогой из представленных в карте.
Цена коктейля была пятьсот пятьдесят рублей, но по местным меркам это круто. Посмотрев на цену, Петюня крякнул, но отказать не решился. Поступок, право слово, героический. А если учесть, что парень предпочитает, чтобы платили за него, то и вовсе безумный. Сказочка про актрису Петюню зацепила основательно.
Когда мне принесли коктейль, я, отпив глоточек, разочарованно произнесла:
– Совсем не то, что в Англии. Вот когда я была в Лондоне, на гастролях, там нас угощали этим коктейлем. И вкус, надо отметить, был совершенно бесподобный.
Глядя, как я вяло потягиваю коктейль по стоимости равный трем порциям виски, Петюня почувствовал настоятельную потребность снова выпить. Бармен принес уже привычную двойную порцию. Петюня снова одолел ее в один глоток и заметно опьянел. Не допив коктейль, я отставила его в сторону, со словами:
– Нет, после лондонского как-то не пьется.
– Давай помогу, – заплетающимся голосом предложил Петюня и одним махом выпил мой коктейль.
Даже трубочкой не воспользовался. Я онемела от изумления. Но сказать ничего не успела. Пьяно улыбаясь, Петюня притянул меня к себе и зашептал в ухо:
– Поехали ко мне. Обещаю незабываемую ночь, – почувствовав мое сопротивление, он продолжил с усиленным жаром: – Ты не подумай, я не какой-нибудь нищеброд. У меня знаешь сколько бабла? Прорва. Тебе вот в театрике твоем горбатиться приходится, людишек пошлых ублажать. А мне денежки сами в руки приплыли. Я теперь вообще могу не работать! И жить припеваючи. Станешь моей, ни в чем отказа знать не будешь.
Я с трудом дышала, не имея возможности даже отвернуться от перегара, но мозг лихорадочно работал. Вот оно, то, ради чего я сюда пришла. В подпитии Петюня может выложить мне все! Нужно только поддерживать его интерес к данной теме. И я, превозмогая отвращение, игриво потрепала его по плечу и, поощрительно улыбаясь, спросила:
– Если ты такой богатый, то что делаешь в этой забегаловке? Почему пьешь один? Другой на твоем месте сидел бы в элитном ресторане и ни о чем не печалился. А ты пришел чернее тучи и виски хлещешь, будто у тебя лучший друг помер!
– Не сомневайся, скоро так и будет. И ресторан дорогой, и жизнь без печали. Мне бы только время переждать. Я все так ловко провернул, комар носа не подточит. Думал, через пару месяцев свалю из страны. Да сука эта, Дарья-повариха, видать что-то заподозрила. Вопросики гаденькие задавать стала. Не иначе к хозяйке побежит. А хозяйка с меня стружку враз снимет. Не виноват будешь, и то сознаешься. У нее и Штирлиц заговорил бы. Нет! Сейчас мне в дорогих ресторанах светиться никак нельзя.
– Да плюнь ты на нее, – продолжая играть свою роль, посоветовала я Петюне. – Завидует баба, и пусть завидует. Тебе-то что с того. Денежки есть, а все остальное приложится.
– Не скажи! Дарья – баба вредная. К тому же местом своим дорожит. Захочет напакостить, так не отступится. Хоть что ей предлагай!
– А чего ты с ней общаешься тогда, мало других баб, что ли? – делая вид, что понятия не имею, о чем он толкует, успокаивала я.
Тут Петюня, немного протрезвев, понял, что сболтнул лишнего. Отстранившись, он подозрительно посмотрел на меня, и спросил:
– А ты чего это все выспрашиваешь? Тебя Илона подослала? – и Петюня угрожающе надвинулся на меня.
– Чего это я выспрашиваю? Сам схватил меня в охапку, как медведь. Мелешь ерунду всякую. А меня с детства учили: с пьяным мужиком не спорь. Вот я и поддакиваю тебе. Не нравится, ищи другую, – я надула губы и, нарочито демонстративно, отвернулась.
Петюня помолчал, обдумывая мои слова, и уже более миролюбивым тоном произнес:
– Ладно, не дуйся. Погорячился я, с кем не бывает. А ты молодец! Умеешь с мужиками обращаться. Мне бы жену такую, – и подзывая бармена, добавил: – Давай «мировую», что ли, выпьем?
Чтобы не вызывать подозрений, пришлось соглашаться на «мировую». На этот раз выбрать напиток по вкусу мне никто не предложил. Петюня решил, что крепкий алкоголь сделает меня более сговорчивой, и заказал две порции виски. Я опасливо наблюдала за тем, как бармен наливает в стаканы. Похоже, придется пить. В том состоянии, в котором был сейчас Петюня, отказ он мог воспринять как оскорбление. А в этом случае последствия непредсказуемы.
На мое счастье, зазвонил телефон. Извинившись, я отошла, чтобы Петюня не слышал разговора. На связи был Виталик. Я совсем про него забыла. Бедный парень!
– Алло, Виталик, ты все еще на набережной? – виноватым тоном начала я.
– Молчи и слушай. Детали моей ссылки обсудим позже, – голос у Виталика был взволнованный. – Похоже, я выследил твоего чувака. Знаешь, куда он сейчас направляется? В бар на Московской улице. Название с такого расстояния плохо видно. Соседний дом загораживает. Но последнее слово «три». Гони сюда быстрее. Чувак сидит в машине, по телефону трещит. А потом наверняка внутрь пойдет. Поторопись. Неизвестно, сколько он там пробудет.
– Виталик, – его волнение передалось мне, – выйди на открытое место и прочитай полное название бара. Это очень важно!
В трубке послышалось приглушенное ворчание, а несколько секунд Виталик выдал:
– Читаю: кабачок «Три по три». Знаешь такой?
– Еще как знаю! Виталик, это катастрофа. Здесь Петюня, он пьяный в стельку. Если Бабичев увидит меня в его обществе, о том, чтобы втереться к нему в доверие можно забыть. Ох, как же все это не вовремя.
От напряжения у меня вспотели руки. Я пыталась сообразить, как выйти из сложившейся ситуации. Петюне надоело ждать, пока я закончу разговор. Он нетвердым шагом подошел ко мне, повис на плече и зашептал:
– Кто там тебе звонит? Отшей его скоренько. Выпьем и поедем ко мне.
В каждой руке Петюня держал по стакану. Янтарная жидкость норовила вылиться на мое платье. Из трубки звучал нетерпеливый голос Виталика. Нужно было срочно принимать решение. И я решилась!
– Сейчас поедем, дорогой. Я как раз такси заказываю, – сообщила я Петюне, отбирая у него стаканы, и предложила: – Подожди меня у входа, я скоренько.
Петюня обрадовался моей дальновидности и покладистости и, шатаясь, пошел к выходу. Как только он отошел на приличное расстояние, я четко произнесла в трубку:
– Значит, так, Виталик. Ты должен задержать Бабичева. Любым способом, вплоть до рукоприкладства. Не дай ему войти в бар сейчас.
– Кого? – не понял Виталик. – Что у тебя там вообще происходит? Ты где?
– В кабачке «Три по три». Виталик, не задавай лишних вопросов. Просто сделай то, что я прошу. Где ты припарковал свою машину?
– Недалеко от кабачка, в сотне метров.
– Хорошо. Оставь ключи в замке зажигания. Двери не закрывай. Чувак, которого ты выследил, где сейчас?
– Все еще в машине. Нет, только что вышел. Закурил, машину закрывает.
– Гони к нему, – перебила я. – Прикурить попроси. Вопрос задай. Любой, какой в голову придет. Только встань так, чтобы чувак спиной к дверям бара оказался. Все понял?
– Ничего не понял, – признался Виталик, – но чувака отвлечь попытаюсь.
– Молодчина, – бросила я перед тем, как отключиться.
Быстрым шагом я направилась к выходу. Ожидание совсем подкосило Петюню. Прислонившись к стене, он тихонько посапывал, умудряясь каким-то образом не падать. Я обрадовалась. Может, удастся проскользнуть мимо него незаметно, пока он в отключке. Я осторожно выглянула наружу. Метрах в десяти от входа Виталик обрабатывал господина Бабичева. Тот неохотно что-то объяснял Виталику, вяло жестикулируя. Момент для бегства самый подходящий. Невооруженным глазом было видно, что добровольно Бабичев долго на улице не пробудет. Я сделала первый шаг и тут же услышала за спиной пьяный окрик Петюни:
– Что, такси уже подали?
Я мысленно плюнула от досады. Проснулся, аристократ доморощенный. «Подали»! Будто карету заказывал! Обернувшись к Петюне, я сделала последнюю попытку избежать продолжения банкета.
– Жди меня здесь, дорогой. А я пойду посмотрю. Если такси уже на месте, я тебя позову.
– А мне твое общество приятно. Вместе пойдем.
Ухватив меня за руку, Петюня оттолкнулся от стены и попытался сделать шаг. Ноги у него заплелись, и он всем весом навалился уже не на стену, а на меня. Я краем глаза наблюдала за событиями во дворе. Бабичев медленно, но неуклонно приближался к дверям кабачка. Уже был слышен его раздраженный голос, популярно объясняющий Виталику, куда он должен пойти со своими глупыми расспросами. Виталик, увидев меня в дверях, предпринял последнюю отчаянную попытку задержать Бабичева, ухватив его за полу пиджака. Резко развернувшись, Бабичев выкинул вперед правую руку, собираясь нанести сокрушительный удар по корпусу прилипчивого парня. Но Виталик оказался не промах. Ловко увернувшись, он рванул навстречу противнику и протаранил его своей головой. Охнув, Бабичев осел на землю. Не долго думая, Виталик закрепил результат, долбанув его по голове ладонями, скрепленными в замок. Бабичев повалился на бок, а Виталик, воодушевленный неожиданной победой, кинулся ко мне, оттолкнул Петюню и, схватив меня за руку, помчался к машине. Я еле успевала переставлять ноги на высоченных каблуках. Добежав до машины, Виталик скользнул на водительское сиденье, повернул ключ и, не дожидаясь, пока я захлопну дверь, рванул в ночь.
