Наталья Александрова - Ожерелье богини Кали
– Ну? – спросил он низким рокочущим голосом и остановился, увидев Женю. – А где…
– Ушла… – пробормотал красномордый, – ушла, стерва, Толян вот ее упустил.
– А эта, значит, не ушла? – В два широких шага Лом пересек комнату и остановился перед Женей. – И что нам с ней делать?
– Лом, мы на нее Кристинку выманим! – заторопился красномордый. – Пригрозим, что порежем ее на кусочки, палец ее пришлем.
– Думаешь, поможет? – прищурился Лом.
«Ничего не поможет, – обмирая от страха, подумала Женя, – плевать на меня Кристинка хотела, хоть бы меня тут запытали до смерти».
Из последних сил она держалась, чтобы не заорать и не завыть.
– Ну? – спросил Лом, взяв ее двумя пальцами за подбородок. – Что скажешь, красавица?
– Я ничего не знаю, – пролепетала Женя, – я понятия не имела, что она с вами жила… я ее давно не видела. Она приехала – хочу, говорит, город посмотреть, себя показать, – ну, я говорю, живи сколько хочешь, все-таки сестра…
– Сестра, говоришь?
– Двоюродная… – едва слышно просипела Женя, от страха у нее отказал голос.
Если признаться, что Кристина ей, считай что, никто, седьмая вода на киселе, эти бандиты ее сразу убьют. Может, так и лучше, чем пытать будут? Хотя нет, вон этот Толян как смотрит, прямо облизывается, так просто не убьют… Сволочь какая Кристинка, ну что ей Женя плохого сделала?
– Звони! – Лом протянул Жене телефон. – Звони сеструхе своей и скажи, что если она не отдаст то, что ей не принадлежит, то, что она у меня украла, то жить тебе осталось до утра. И умрешь ты в самых страшных мучениях.
«А ей-то что?» – подумала Женя, но постаралась, чтобы эта мысль не отразилась у нее на лице.
– Никто не подходит, а мобильного она мне не давала.
– Хитрая девочка, предусмотрительная, – кивнул Лом.
– Кристина, отзовись! – наговаривала Женя на автоответчик. – Если ты не отдашь им то, что взяла у Лома, они меня убьют. Пожалуйста, свяжись с ними до утра. Я буду звонить каждые полчаса. Кристина, моя жизнь в твоих руках!
– Плохо, – сказал Лом, – жалости мало, нервов, чувства настоящего нету. Ты что думаешь – это все шутки? Ты думаешь, мы тут с тобой в игры играем? Ты думаешь, мы тебя на кусочки не порежем и ей в пакете не пришлем?
Женя взглянула на него искоса. И вдруг поняла, что он сам не верит в то, что говорит. То есть убить-то они ее могут хоть сейчас, но вот поможет ли это… Очевидно, этот Лом хорошо знал Кристину. Или же то, что она украла у него, – это такая ценность, что ее, Женина жизнь, не идет ни в какое сравнение с ней.
– Да что такое она у вас увела? – закричала Женя, чтобы хоть ненадолго избавиться от страшных мыслей, теснящихся в голове. – Что за вещь, если вы из-за нее на что угодно готовы пойти, на любое злодейство?
– Интересуешься… – Лом присел рядом с ней на диван, посмотрел искоса, скривив рот волчьим оскалом, – любопытная, значит… как все вы, сороки… Так вот, скажу я тебе, что сестренка твоя не промах. Не десять тысяч у меня украла и не сто. А украла такую вещь…
Он сглотнул, как будто собираясь с силами, и выговорил:
– Перстень старинный, с бриллиантом вот таким! – Он показал пальцами, какой там был бриллиант. – Такая вот вещь, бесценная, моя вещь, фамильная.
«Фамильная», – против воли Женя фыркнула. Небось сам ограбил кого-нибудь, а теперь обижается, что его обокрали. Вор у вора дубинку украл!
– Что мое, то мое, – проговорил Лом тихо и грозно.
И Женя тотчас поняла, что он Кристину уже приговорил. Даже если она отдаст ему перстень, он ее все равно убьет. И Женю заодно, как свидетеля.
Давясь слезами, она снова наговорила сообщение для Кристины на свой автоответчик. На этот раз Лом остался доволен ее монологом. А может, просто не принимал всерьез.
– Так, – сказал он, взглянув на часы, – значит, если она перстень у тебя дома спрятала, то уже за ним вернуться должна была. И вещички собрать, чтобы слинять куда-нибудь.
– У нее денег нет совсем, на ресторан и то у меня занимала, – буркнула Женя, – куда она побежит без денег-то?
– Угу! – оживился Лом. – Дело говоришь! Толковая девочка! Ну, по мелочи-то она денег достать, конечно, может, загонит что-то из шмоток своих…
– Не смеши! – фыркнула Женя. – Кто такое барахло купит? Дешевка рыночная! Полное фуфло!
– Да? А мне она говорила – все у нее дорогое, фирменное… Кто вас разберет! Значит, Хряк, – он повернулся к старшему бандиту, – девку заприте вон туда, – он махнул рукой в сторону маленькой дощатой дверцы в дальнем углу комнаты, – чтобы сидела тихо и не шумела. Ничего, что холодно, пускай посидит.
– Ну, Лом… – разочарованно завел Толян, – а может, мы пока… чтобы не скучать…
– Сидеть! – рявкнул Лом. – Потерпишь!
И краснорожий Хряк, которому очень подходила его кличка, ткнул Толяна кулаком в бок, чтобы не нарывался.
– Ничего, – сказал Лом, – ей надо перстень продать, отсюда она никуда не денется. А у меня все же возможностей побольше, чтобы всех перекупщиков предупредить. Найду я стерву…
Последние слова он произнес на ходу. Когда дверь за ним захлопнулась, Толян облизнулся и подошел к Жене.
– Ну… давай, что ли, знакомиться…
И тут же отлетел в сторону от неожиданного удара Хряка.
– Ты чего? – обиженно засопел он.
– Ничего! – заорал Хряк. – Сказано было – не трогать девку! Что ты как ребенок малый, с тобой еще возиться!
* * *Капитан Шерстоухов пребывал в отвратительном настроении. Да и как тут будешь довольным, если в наличии три убийства, а подвижек, считай что, никаких. Ну, вышел он на магазин, где убийца достал платки, эти самые румали, черт бы их побрал, с трудом выяснил, что купила их женщина, так нате вам – женщину тоже убили! Причем убил тот же самый человек, с тем же почерком…
И вместе с женщиной он оборвал последнюю ведущую к нему ниточку.
Эксперт Семечкин ничего нового по поводу убийства не сказал. Да, тот же почерк, да, тот же человек, да, платок из той же партии. Только монета в угол зашита самая обычная – достоинством в десять рублей.
Ну, то есть не совсем обычная – юбилейная монета с изображением памятника «Мать-Родина» на Мамаевом кургане.
Тоже женщина с мечом…
– Евро, значит, кончились, на нашу валюту перешел, сволочь, – резюмировал Бублик.
Он вертелся рядом, как всегда, что-то жевал, рассыпая крошки, так что криминалисты погнали его вон. Вышел и Шерстоухов, чтобы не глядеть больше на это безобразие.
Ожидая Бублика в машине, Шерстоухов задумался. Что еще можно сделать? Куда податься? Ясно, что убитая женщина жертва не случайная, что убийца был с ней хорошо знаком. Незнакомого человека одинокая дама не впустила бы в квартиру поздно вечером. А эксперты однозначно говорят, что взлома не было. И опрос соседей кое-что дал. Видели, что приходил к убитой мужчина – высокий, худощавый, одет в темное. Незаметный, в общем, точнее, старался им быть. Но захаживал. И вряд ли у нее в музее его знают, раз он так тихарился.
Так, зайдем с другой стороны. Откуда он, Шерстоухов, узнал про убитую? От девушки из индийского магазина, Жени Линевой. Женя сказала, что столкнулась с этой Марианной, когда покупала вещи из коллекции какого-то умершего профессора. И вроде бы был там какой-то конфликт интересов.
Капитан Шерстоухов был человек неглупый. И со свидетелями работать умел. И на своей работе отлично изучил человеческую природу. А уж определить, врет ли свидетель или говорит правду, мог буквально с полуслова. То, что Женя ему врала, он не стал бы утверждать. Но, однако, она явно чего-то недоговаривала.
Возможно, это какой-то пустяк, а возможно, она и сама не понимает, что важно, а что – нет. Шерстоухов еще вчера это отметил. Так, нужно снова допросить Линеву.
Он позвонил в магазин, но там сказали, что Женя отпросилась сегодня пораньше по причине больной головы.
Да, капитан Шерстоухов в свое время был женат. И знал, что у женщин больная голова является самой примитивной уловкой. Чтобы отлынивать от того, что не хочешь делать. В случае с Женей – от работы. Но ему-то, в конце концов, какое дело, пускай ее работодатель беспокоится. Но откладывать допрос до завтра он не может себе позволить – и так все сроки прошли, начальство завтра доклад потребует, а ему и сказать нечего. Расследование топчется на месте.
Шутка ли сказать – маньяк по городу гуляет. Хорошо еще, что журналисты не пронюхали, а не то такой шум поднимут в прессе, мама не горюй.
Шерстоухов позвонил Жене на мобильный, тот не отвечал. На домашнем никто не брал трубку. Шерстоухов рыкнул на прибежавшего Бублика и тронул машину с места.
Пока ехали, Шерстоухов велел Бублику звонить Жене постоянно, но результатов не было никаких.
Все ясно, намылилась куда-то, небось с хахалем, а мобильник дома забыла. Или нарочно трубку не берет. Ну что за подстава!
– А вам очень нужно? – спросил Бублик, доставая из своих необъятных карманов пачку печенья.
– Очень. – Шерстоухов хотел рявкнуть на Бублика, чтобы прекратил жевать, и так уже от крошек скоро мыши в машине заведутся, но передумал – парня не переделаешь.
