Ольга Володарская - Пикник на Млечном пути
– Я умру без тебя, – снова повторил он и заплакал. Соломон думал, что его слезы растопят ее ледяное сердце. Но Симона была непреклонна:
– Это тебе только так кажется.
– Неужели тебе не больно?
– Мне противно.
Он снова сделал шаг. Она тоже, но назад. Запнулась о корень и упала на спину.
Соломон подбежал к сестре, склонился над ней.
– Сильно ушиблась?
– Голова…
– Что?
– Больно очень затылку. Обо что я ударилась?
Соломон опустился на корточки, посмотрел.
– О корень. Их тут несколько. Об один ты запнулась, на другой упала.
Он видел, как сочится кровь. Густая и как будто черная.
– Помоги мне встать, – попросила сестра.
Он взял ее за руки и потянул на себя. Симона закричала:
– Больно-больно!
– Ты разбила голову, лучше не двигаться, а лежать спокойно… – Он опустил ее обратно на землю.
– Но я так умереть могу, – голос сестры стал тише, она начала терять сознание.
– Можешь…
– Вызови «Скорую».
– Да, да, конечно. Я сейчас в деревню сбегаю…
Соломон поднялся на ноги, прошел к затухающему костру и затоптал его. Взял плед и бутылку «Зубровки». Вернулся к сестре. Она лежала с закрытыми глазами – отключилась. Соломон накрыл ее пледом. Сам сел на корень, о который Симона запнулась, и стал медленно пить «Зубровку». Глоток за глотком…
А в это время капля за каплей вытекала из Симоны жизнь.
Она умирала на его глазах, но Соломон сестру не убивал. Небеса решили так, что она должна уйти… коль не хочет остаться с ним.
Симона перестала дышать на рассвете. Соломон разрыл провал под сосной большой жестяной миской. Завернув труп сестры в плед, сунул его под дерево. Закидал землей. Заложил камнями и ветками. Сверху покрыл дерном, который срезал неподалеку. После чего собрал вещи в рюкзак и побежал на первую электричку.
Как добрался до дома, не помнил. Пребывал в прострации. Оказавшись в квартире, рухнул на диван прямо в одежде и обуви и уснул. Когда пробудился, отметил, что уже вечер. И удивился тому, что во снах ему не являлась Симона.
Соломон встал, разделся, разулся, принял душ. Заварил фирменного отцовского чая, сел у окна. Смотрел на проспект и копался в себе. Он не понимал, что чувствует…
Кроме пустоты…
Как будто ничего.
Симона не умерла для него. Она осталась его сиамским близнецом. Унеслась на небеса, к родителям, а не умчалась в Москву к какому-то там…
Раздался телефонный звонок. Соломон сразу понял, кто это звонит.
– Але, – сказал он, взяв трубку. Это было словечко Симоны. Не «алло», «да» или «слушаю». Именно «але».
– Милая, привет, как ты?
– В порядке. – Ему даже стараться не надо было, чтобы сымитировать голос сестры.
– Как съездили с братом на природу?
– Здорово. Погода была изумительная.
– Да, я слышал прогнозы. Завтра буду в городе. Ты сообщила Соломону новость?
– Я сказала, что мы собираемся в июне расписаться.
– И как он отреагировал?
– Ты ему не очень нравишься, но он принял это.
– Главное, чтоб я нравился тебе, не так ли? – рассмеялся Филипп.
– Да, ты мне нравишься, но…
– Что такое?
– Но, может, мы торопимся?
– Да ты же сама хотела пожениться!
– Хотела, а теперь не знаю, стоит ли. Мы еще так молоды.
– Сомнения – это нормально. Развею их завтра. И завтра же официально попрошу твоей руки у Соломона. Целую тебя, моя девочка.
– А я тебя. Пока.
Вернув трубку на рычаг, Соломон вытер пот, обильно текший со лба на глаза. Глаза даже пощипывало. Пошел в ванну, умылся. Снова заварил чай.
Теперь пути назад нет! Нужно разыгрывать трагедию до конца. И играть в ней две роли.
На следующий день Филипп вновь позвонил, трубку взял Соломон.
– Привет.
– Здравствуйте, это кто?
– Филипп. Позови сестру, пожалуйста.
– Ее нет.
– А где она?
– У тебя надо спросить. Мне она сказала, что поехала жениха встречать.
– Не видел я ее на вокзале. Может, разминулись?
– Скорее всего.
– Слушай, как увидишь, скажи, чтоб звякнула деду. Я у него остановился.
– Хорошо.
И бросил трубку.
Нервы были на пределе. Но Соломон не жалел о том, что спрятал тело Симоны. Она нужна была ему «живой».
Когда Филипп вечером заявился к Берковичам, Соломон встретил его во всеоружии.
– Тут для тебя письмо, – сказал он и протянул Филиппу сложенный вчетверо лист.
Парень взял его, развернул.
«Я очень тебя люблю, но не знаю, благо мое чувство или наказание. Наши с тобой отношения прекрасны… Вроде бы. Но к чему они приведут? Все отношения меняются, развиваются или, наоборот, сходят на нет… А я хочу оставить их такими, как сейчас. И как это сделать? Возможно, поставить на паузу…».
Эти строки писала Симона. Но четыре года назад. И адресовала их брату. Они обменивались посланиями, когда не разговаривали. Вернее, когда сестра не разговаривала с братом. Он никогда ей молчаливых бойкотов не устраивал.
– Что это значит? – спросил Филипп, прочтя.
– Я не разворачивал письма, не знаю, что в нем.
– На, посмотри.
Соломон пробежал глазами по тексту.
– Так вот почему она ушла из дома с вещами, – протянул он.
– Как это, с вещами?
– С большой дорожной сумкой. Я думал, она пожить хочет у тебя несколько дней, вот и взяла нарядов. А если верить письму, Симона как раз, наоборот, собиралась бежать от тебя.
– Зачем? – Филипп, мягко говоря, был в замешательстве.
– Чтобы разобраться в себе как минимум.
Разговор на этом не закончился. Они еще часа полтора беседовали, пили принесенное Филиппом вино, вернее, Соломон, лишь делал вид, а вот гостю подливал постоянно. Захмелев, жених сестры признался, что у них недавно случилась ссора из-за его неверности, но была замята, ибо он любит только Симону. В доказательство этому Филипп сделал ей предложение.
– Видишь, не все гладко у вас, вот сестра и засомневалась, – увещевал Соломон. – Но ты не расстраивайся, она скоро одумается и позвонит тебе.
Так и случилось. «Симона» позвонила. Но сказала совсем не то, что надеялся услышать Филипп. Сообщила, что едет к бабушке в Омск, а на сколько, не знает, но жених, если любит, будет ее ждать.
Не стоит и говорить, что тот если и ждал, то недолго. Соломон звонил его деду несколько раз. И от лица сестры, и от своего. При последнем разговоре старик сказал, что Филипп начал встречаться с девушкой, и у них все серьезно. Вскоре он стал мелькать на телеэкране. Пел не рок, а дурацкие песенки про любовь-морковь. Да не один, а со своей «девушкой», а точнее, сорокапятилетней звездой советской эстрады.
Соседям Соломон сказал то же, что и Филиппу. Когда они спрашивали, почему сестры не видно, он отвечал: «Уехала в Омск к бабушке».
Так Симона осталась с ним! И Соломон проживал сразу две жизни, ее и свою. И ему это было не в тягость, ведь они с сестрой сиамские близнецы, а значит, единое целое…
Часть третья
«Фуга Баха»
Глава 1
«Бах»
Андрей был из тех оперов, которые не выписывались…
В их отделе он был такой один.
Большинство его коллег носили рыночные джинсы и свитера из демократичных сетевых магазинов, имели отечественные машины, или не имели никаких, питались в чебуречных. Андрей же одевался в бутиках, ездил на «Мерседесе» и перекусывал в ресторанах. Чтобы не думали, что он оборотень в погонах, Бах мог бы напялить на себя невзрачное барахлишко, пересесть на «Ладу-Приору» и таскать с собой бутерброды, поскольку даже под дулом пистолета он не согласился бы есть в забегаловках, но этого не делал. Хотя у каждого, с кем Андрею приходилось знакомиться, закрадывалась мысль о его продажности. Вот только Бах был ментом честным, поэтому не стыдился честно нажитого «богатства».
Деньги у него начали появляться еще в институте. Он учился в престижной юридической академии и зарабатывал тем, что строчил сокурсникам рефераты да давал платные консультации по телефону. По окончании вуза блестящий студент был взят стажером в крупную адвокатскую контору. Платили отлично, но Бах там не задержался. Наработав немного опыта, он открыл пусть маленькую, но зато свою юридическую консультацию. Первое время бабушкам советы давал за смешные деньги, потом клиент посолиднее потянулся. А когда Андрей умудрился заключить контракт на оказание услуг с одним из городских толстосумов, так хорошо дела пошли, что Бах снял большой офис и нанял помощников. В двадцать пять лет он был уже владельцем преуспевающей юридической фирмы, которая приносила доход, достаточный для того, чтобы Андрей мог чувствовать себя обеспеченным человеком.
Бах тогда был более чем доволен жизнью. Особенно его радовали перспективы: сотрудничество с ТЕМ САМЫМ толстосумом продолжалось, он рекомендовал толкового юриста людям своего круга, и Андрей мог стать самым успешным адвокатом в городе. Но этого не случилось…
Вернее, случилось не это.
Однажды Баха вызвал его САМЫЙ главный клиент. Подъехать требовалось срочно. И не в офис, а в загородный дом. Андрей, естественно, покатил, хоть и было уже около одиннадцати вечера.
