Татьяна Луганцева - Сходняк снежных лавин
– Опаньки… А ведь об этом мы не подумали… Вы же совсем в разных весовых категориях! Эмилия хвасталась, что она нежная и хрупкая, как тростинка буквально, и в Норвегии ее так и зовут – Серебряная струйка.
– Чего? – не поняла Яна. – Какая струйка?
– Серебряная. Да ты не удивляйся. Они же тут все помешаны на своей северной природе, на фьордах, на водопадах… Так вот, у них есть самый высокий водопад, и самый крупный и быстрый, самый холодный и самый утопающий в лучах солнца. Не смотри на меня так, не я это придумала. И есть водопад, стекающий тоненькой струйкой с высоты в кристально чистые воды фьорда… Сам он настолько прозрачный и падает на фоне стены из серебряного кварца, что выглядит, как серебряный волос Венеры. Даже легенда ходит, что именно на этот крутейший склон в стародавние времена сбежала королевская дочь из-за того, что не хотела выходить замуж за принца из Германии. Она предпочла лишиться родного дома, лишь бы не быть с нелюбимым и не покидать свою страну. За ней снарядили погоню, но бог скал ее спас и отрезал путь преследователям, обвалив скалу очень круто. И до сих пор даже опытным альпинистам не удается залезть на нее. Скала твердая и не поддается их инструментам для крепежа, очень холодная и скользкая…
– Жуткая история, – ответила Яна.
– Короче, сгинула та принцесса в этих краях от нежелания выходить замуж. Конечно, она скорее всего разбилась, сорвалась со скалы и утонула в фьорде, но здесь говорят, что дух фьордов пожалел бедную девушку, отрезанную от людей и обреченную на страшную, долгую смерть. И превратил ее в скалу, вобрал ее тело и душу в строгую и суровую природу Норвегии, вознаградив таким образом за верность и нежелание покинуть родину. А ее волосы стали водопадом. Обезумевший от горя отец-король сначала сердился за ее побег, потом впал в отчаяние, когда увидел, что дальше невозможно продолжать погоню. И то, что он не увидит свою дочь больше никогда в жизни, ввергло короля в глубокое раскаяние, сожаление и помутило его рассудок. С тех пор его неприкаянный дух бродит вокруг той скалы, но забраться на нее не может. А его погибшая дочь очерствела сердцем, оно превратилось в твердую породу, которой отличается та гора. Она не простила своих родственников, не понявших ее раненую душу и загнавших в ледяной плен навсегда. А еще с той скалы, если кто-то все-таки осмеливается начать восхождение, чаще всего происходят камнепады. Очень много народа уже погибло, а на вершину так никто и не забрался, потому что якобы сбежавшая принцесса сбрасывает на них камни и глыбы льда, думая, что это ее преследователи. А скупые слезы девушки по своей жуткой судьбе, по тому, что ей не дали познать любовь, превращаются в водопад. Но самое интересное, что норвежцы, несмотря на такую трагичную историю, очень любят этот водопад и называют его Серебряной струйкой.
– Ты сначала говорила, что падающая вода – это волосы принцессы.
– Ошиблась! Волосы ее – облака. Они всегда пышные и мрачные над той скалой. А вот тоненький водопад – слезы. И возле него со скалы ни разу не упал ни один камень, не погиб ни один человек. Принцесса словно дает прикоснуться людям к ее слезам. Здесь даже есть традиция: молодожены должны испить по глотку из Серебряной струйки, что придаст верности их браку. Делается это перед свадьбой, вроде как для проверки.
– Кто неверный, умрет от отравления? – уточнила Яна.
– Бывало и так: прямо перед свадьбой что-то раз, и разладится! Поэтому не все пары рискуют испить слезы Мариэлы. Так ее звали, ту несчастную принцессу. А ты что рот раскрыла? Что делать-то? Не сходится на тебе тулупчик-то! Потому что именно за стройность и изящность норвежцы прозвали Эмилию Серебряной струйкой.
– Я бы ее назвала так за весьма переливчатый голосок. Может, его просто не застегивать? Ведь оно должно быть на мне, иначе мы его не пронесем!
– Да уж… Я-то точно его не натяну даже на затылок. Но ты в нем не сможешь дышать! Шевелиться тоже не сможешь!
– А я… потихоньку. Пройдем и сразу же начнем искать, где она прячет свой чемоданчик. Вернее, конечно, мой.
– У тебя есть план?
– Мне надо будет найти Артура и разыграть ложное помрачение рассудка. При этом главное – не переиграть. А у меня не всегда получается.
– Охотно верю. Ты же прям как я – огонь! У таких женщин просто взрывной темперамент, и если он взрывается, то может покалечить стоящих вокруг.
Яна рассмеялась.
– Тихо! Не ржи, как лошадь, платье треснет! – забеспокоилась Татьяна Павловна.
Цветкова посмотрела на свое отражение в зеркале и почувствовала себя, словно в комнате смеха. Сразу было видно, что платье предназначалось не для нее. Черные оборочки на белом платье выглядели на ней весьма траурно, а не пикантно. Рукава были коротки, подол являл миру худые щиколотки. И даже брильянты смотрелись смешно на общем фоне.
– Да… Если наш план провалится и меня повяжут прямо в этом многомиллионном платье, то моя горькая судьба перекроет судьбу Мариэлы. А поток моих слез уж никак не будет называться струйкой.
– Я с тобой в тюрьму пойду. Я своих не бросаю! – заверила ее Татьяна Павловна с печатью героизма на лице.
– Меня греет эта мысль… Помоги, пожалуйста, надеть туфли, мне ведь особо и не нагнуться.
Профессорша выполнила просьбу. Яна еще раз с ужасом глянула на себя в зеркало и мысленно перекрестилась.
– Давай, Таня, драпируй теперь!
Таня тоже пребывала в состоянии внутреннего возбуждения. Из сумок, доставленных из магазина, она достала ярко-красную, просто алую ткань, натуральный шелк, и принялась обматывать фигуру Яны, словно древнеегипетскую мумию бинтами.
– Сейчас утянем… Не волнуйся, сейчас замотаем и все скроем… – бормотала, трудясь в поте лица, Татьяна Павловна.
– Фиксируй булавками, – подстегивала ее Яна. – Эх, просчитались мы…
– В чем?
– Свадебное платье из твердых кружев, вон как топорщится, и легкий шелк не закрывает его никак.
– Стянем, у меня руки сильные. Когда елку новогоднюю срубают, к стволу прикручивают ее раскидистые лапы, просто в струнку связывают. И мы тебя запакуем так же и повезем, словно в Кремль.
– Что-то я бояться начинаю… – честно призналась Яна.
– Здравствуйте, приехали! Знаешь первое правило охранников? Они по лицу вычисляют, зачем человек пришел. А если мы свой страх не скроем, по нам с тобой что будет видно? Что мы пришли принцессу грохнуть? И так ты будешь выглядеть странно, а тут еще выражение лица…
– Вот видишь! – перебила ее Цветкова. – И ты говоришь, что я буду странно выглядеть!
– А ты что хотела? Напялить пышное свадебное платье, которое еще и по размеру катастрофически мало, сверху всю красоту затянуть тонким шелком, и чтобы красиво и элегантно было? Я думаю, некоторая странность все же будет присутствовать.
– Этого я и боюсь, – вздохнула Яна.
Но ее преображение продолжалось, словно бабочку обратно закатывали в кокон.
Процесс преображения длился очень долго. В итоге госпожа Цветкова увидела себя в зеркале и ужаснулась. Все ее худшие ожидания были побиты. Получилось, что у нее худенькое личико и тонкая шейка, переходящая в какое-то несуразно большое и весьма не гармонирующее с ней тело. Этакая беременная гейша. Причем беременная во всех направлениях. И было понятно, что еще к тому же чертовски неповоротливая.
– Таня, по-моему, сразу ведь видно: со мной что-то не так. Словно я проношу с собой несколько килограммов оружия или наркотиков, если не того и другого вместе. Разве же это нормально?
– А ты поуверенней иди и улыбайся! Другого выхода у нас все равно нет. Или хочешь позвонить Артуру и все-таки решить проблему цивилизованным путем?
– Ну уж нет! Мы сами вернем это чертово платье и заберем мою собачку!
Глава 19
И вот для заговорщиц настал час икс. Группа русских ученых ждала их перед подогнанным к замку лимузином, который арендовал и прислал за ними господин Зарецкий. Надежда выбрала в качестве вечернего платья черную классику, мужчины все как на подбор – красавцы в смокингах. Наталья же предпочла красный цвет – длинное платье из шифона. Но ее красное платье было ничто по сравнению с красным же нарядом Яны. Мадам Цветкова напоминала матку в улье. Или такого огромного шелкопряда, продуцирующего шелк вокруг себя огромным коконом.
Все взгляды были прикованы только к ней. Яна попыталась принять непринужденную позу, но ей, плотно упакованной в свою ткань, это не удалось.
– Как мы? – весело спросила Татьяна Павловна, пытаясь разрядить обстановку.
На самой-то на ней было надето длинное черное платье, скрывающее недостатки фигуры и выгодно подчеркивающее достоинства. Только вот лямки на плечах, казалось, могли в любой момент лопнуть под тяжестью ее бюста. Но даже данный факт не отвлекал внимание присутствующих от гвоздя программы – Яны.
– Не правда ли, господа, наши дамы – лучше всех! – продолжала так же бодренько профессор биологии.
