Генри Морган - Билет в один конец
Энтони был не простак и ему достаточно было увидеть взгляд Дэвида, которым он смотрел на Руперта, чтобы понять, что он снова собирается отправиться туда.
Прайс был готов к этому, он знал, что детектив снова и снова будет отправляться в мир Руперта пока наконец не найдёт убийцу или до тех пора пока сам себя не убьёт. В его кармане уже был заготовлен шприц с «Эстолитом», который он сейчас сжимал в кармане своего халата.
– Ты ведь понимаешь, что ты себя убиваешь?
Абрансон некоторое время молчал, глядя на Руперта он специально делал вид, будто бы не слышал слова Тони.
– Ты меня слушаешь вообще?
– Мы ведь все рано или поздно умрём, так лучше сделать что-то стоящее в этой жизни.
– И ты хочешь сказать, что делаешь это не для себя, а для других?
– Одно другому не мешает…
– Она призрак, её больше нет, в том мире не она.
Детектив молчал, но подобное слышать было ему неприятно, отчего раздался скрежет, сжимаемой обивки кушетки.
– Она там такая живая… – едва слышно произнёс он.
– Эй! – Прайс тряхнул его за плечо. – Она не настоящая, ты это понимаешь?
– Да, да… – детектив, подняв голову, заулыбался. – Я же просто шучу, а ты всё так же легко веришь всему.
Неумелая ложь Дэвида могла убедить только его в своих словах, Энтони же только подыграл ему молчанием.
– Просто не забывай об этом. – Добавил он.
Прайс достал из кармана шприц с синей жидкостью и, стравливая воздух из него, пустил небольшой фонтан. Погрузив иглу в вену Руперта, он остановился и посмотрел на детектива:
– Ты точно не передумал?
Утвердительно кивнув головой, Дэвид дал отмашку и Прайс выдавил всё содержимое.
– Я ведь согласился на эту работу, чтобы проверить препарат, чтобы быстрее пройти стадию клинических испытаний…
– Так что же тебя не устраивает? Разве это не то, чего ты хотел?
Прайс вынул иглу из вены Руперта:
– Даже не знаю… Получит ли этот проект дальнейшую жизнь…
– За ним бедующие, ты сам так говорил.
– Да говорил, но ты ставишь крест на всех моих трудах.
Детектив повернул голову в его сторону и напряг лоб, пытаясь понять, что он имеет в виду:
– О чём ты, Тони?
– А ты сам не понимаешь?
– Да говорю же тебе, я понимаю, что Элизабет там не настоящая, не стоит думать, что я окончательно спятил.
– Даже если бы ты верил в эти слова дело вовсе не в этом.
– А в чём тогда?
– В тебе. – Прайс подошёл и ткнул ему в грудь пальцем. – В тебе, как думаешь, что случится с моим проектом, когда ты умрёшь?
– Я не собираюсь умирать…
– Правда? А со стороны это выглядит совсем по-другому, это даже больше походит на самоубийство.
– Не пари ерунды. – детектив оттолкнул его руку от себя и снова, безуспешно попытался встать.
Не смотря на то, что тактильные ощущения уже начали возвращаться к нему и он явственно прочувствовал боль на пальце, от своего же ногтя, но ватные ноги не давали возможности уйти от разговора с Прайсом.
– Разве это ерунда? Посмотри на себя. После автомобильной аварии люди выглядят лучше чем ты, и ты ещё утверждаешь обратное.
– Нет, с этим я ещё согласен, но я крепче, чем выгляжу со стороны и поверь мне – от этого препарата я точно не умру.
– Да это чудо, что ты выдержал два путешествия подряд, но сколько это может продолжаться?
– Я уже близок к разгадке, думаю, одного раза будет вполне достаточно.
– Одного раза? А что будет, если это будет твой последний раз? Как мне потом объяснить всё это?
Абрансон замолчал, сколько бы он не убеждал и Прайса и себя, но им двигали эгоистичные мотивы. Его сейчас мало заботило, что будет с ним и что будет после, но Прайсу этого лучше не знать.
– Мне кажется, что для тебя этот проект куда важнее, чем моя жизнь.
– Что? – Энтони от удивления даже попятился назад. – Ты хоть слышишь, что ты говоришь?
– А разве это не так?
– Конечно, нет.
– Тогда к чему весь этот разговор? Другого ты от меня не услышишь, а обратного пути ни у меня, ни у тебя уже нет.
Прайс это и сам прекрасно понимал, он с самого начала знал, что Дэвид затеял этого только для того чтобы увидеть Элизабет, и он играл в эту игру, делал вид, что не замечает его истинных мотивов, только потому, что так он мог испытать препарат без каких-либо ограничений. Но сейчас, когда всё зашло так далёко, он сам был не рад, что согласился на это.
Образовавшуюся паузу детектив заполнил разработкой своих онемевших мышц. Он активно работал кулаком, заставляя кровь быстрее бежать по жилам.
Немного успокоившись и придя в себя Энтони сел на кушетку, около Дэвида и не глядя протянул ему стакан с виски.
С улыбкой на лице, детектив взял стакан из его рук:
– Это даже лучше чем трубка мира.
Прайс никак не отреагировал на его остроту, он продолжал молчать. Дождавшись когда стакан опустел, он заговорил:
– Прости меня Дэвид.
– За что?
Энтони отрешённо смотрел на Руперта:
– Похоже, я совершил глупость… наверно, мне не стоило этого делать.
– Да в чём наконец дело?
– Я позвонил капитану Митчеллу.
– Что?
От этих слов стакан, словно в замедленной съёмке, проскользни вниз по его пальцам и ударившись о пол, сначала покрылся бесчисленными трещинами, и в следствии разлетелся на куски. Лишь толстое стекло донышка осталось монолитным куском, из трещины в котором капали остатки виски.
– Ты ведь пошутил? – продолжил детектив.
Но Прайсу и говорить ничего не надо было, его молчание было намного красноречивей.
– И что ты ему сказал?
– Правду…
– Полагаю, он уже едет сюда.
– Полагаю, да, и скорее всего не он один.
Детектив посмотрел на свою правую руку, продолжавшую держать стакан, падение которого он даже не заметил.
– Значит, он тебе всё рассказал…
– Про твоё отстранение от этого дела? – Да.
– Но ты, по-прежнему сидишь тут и помогаешь мне…
– Не забывай – мы вместе в это вляпались, тем более ты говоришь, что уже близок к убийце.
Слова Прайса вызвали сатирическую улыбку на лице детектива. Знал бы он, что он практически топчется на месте, заговорил бы совсем по-другому.
– И как давно ты ему звонил?
– Минут 10–15 назад.
– Значит, у нас есть время как раз для последнего раза.
– Будем надеяться, что всё было не в пустую.
– Конечно же, нет, а твой проект, может даже получит нобелевскую премию.
Прайсу было приятно слышать это, но это были лишь слова утешения. По телефону капитан ясно дал понять, что ближайшее время они проведут за решёткой.
– Я думал, заключённые лишены такой привилегии.
– Это тебе Митчелл сказал? Не беспокойся по этому поводу, тебя он не тронет, да и потом, если я в голове Руперта найду настоящего убийцу, то всё, что мы совершили, сразу же забудется.
– Ладно. – детектив встал на ноги, как ни в чём не бывало. – У нас есть ещё незаконченное дельце. Как там показатели Руперта?
Энтони тут же подскочил и помчался к своему столу:
– Совсем забыл тебе сказать…
– … да куда же я его дел… – Прайс судорожно перекладывал бумаги с места на место. – А, вот и он.
Он достал пару листов, на которых была распечатано некое подобие рентгеновских снимков, и протянул их детективу.
– Что это?
– Это снимки мозговой активности Руперта. Этот был сделан в самом начале, а этот пару минут назад.
Вытянув руки с этими снимками, Абрансон играл в детскую игру найди десять отличий.
– Раз, ты мне их показываешь, то, скорее всего в них есть какая-то разница, но может ты лучше на словах объяснишь.
– Ну хорошо. – Прайс взял второй снимок и пальцем указал на небольшую синюю точку.
– И это…
– Это мёртвый участок мозга.
Детектив вырвал из рук Прайса снимок и стал пристально сравнивать с другим этот участок.
– Что значит мёртвый?
– А что обычно это значит? Только то, что сюда больше не поступает кровь, и нейроны здесь перестали проводить электрические импульсы.
– Да, так намного понятней.
– В один момент я не на шутку испугался за тебя – Руперт чуть было не умер.
– И это наверно как-то связано?
– Я не знаю, но в один момент он начал биться в конвульсиях, его сердце колотилось с бешеной скоростью, а спустя пару мгновений, у него напрочь пропали все признаки жизни.
– Так он что, был мёртвым?
– Я сначала так и подумал, если бы не аппарат. – Прайс указал на небольшой монитор детектора работы сердца. – Его сердце едва сокращалось…
Почёсывая свою бороду, детектив разглядывал эти снимки:
– А эта точка… случайно не в гипоталамусе?
– Приятно слышать, что ты не все мои слова пропускал мимо ушей.
– Значит всё-таки это он…
– А что тебя так заинтересовало?
Абрансон не знал, рассказывать ли ему о смерти Кингсли, Это, несомненно, была бы для него очень важная информация, но если тело Руперта так реагирует на смерть одной из своих личностей, то как оно поведёт себя, когда я покончу с убийцей? Вполне вероятно, что личность убийцы самая сильная среди остальных и в большей степени связана с головой Грина. И если его не станет, то может и не станет самого Руперта…
