Алексей Биргер - Война орхидей (Богомол - 4)
- Опять насчет Бечтаева, что ли? - сразу спросил следователь.
- Да. То есть, не совсем. Больше насчет человека, которого он убил, Яманова.
- А что, собственно, вас интересует?
- Все о его личности. Нам надо узнать как можно больше. Ну, и... О некоторых возможных прилагаемых обстоятельствах.
- Ну, личность это была ещё та. Я бы сказал, не личность, а тип. А что это за "возможные прилагаемые обстоятельства"? - осведомился следователь. Как показалось Андрею, не без усмешки.
- Почему следствие разрабатывало Бечтаева так аккуратно? Это произошло из-за естественных причин, или было какое-то торможение? - бухнул Андрей.
Теперь следователь рассмеялся открыто.
- Торможение всегда бывает! Порой мы сами себя тормозим... Бечтаев был как кирпичик, который надо вынуть очень аккуратно, чтобы другие кирпичи не посыпались и не завалили проход к сокровищнице. К верхушке мафии, я имею в виду.
- То есть, каждого засветившегося сутенера вы вынимали очень бережно, чтобы не всполошить крупную дичь? Чтобы это всегда выглядело как отдельный случай, и не было видно, в каком направлении расчищают завал? - уточнил Андрей.
- Вынимали. И вынимаем, - подтвердил следователь.
- А с личностью самого Яманова это никак не было связано?
- То есть? - следователь явно хотел большей конкретности.
- Ну, скажем, в биографии Яманова обнаружился довольно большой пробел - чуть не в несколько лет, не знаю - и вы притормозили темпы следствия, потому что сначала этот пробел было необходимо восполнить. Ну, как бы, проступало за ним что-то очень важное...
- Послушайте, что вы там нарыли? - с большим интересом спросил следователь. - Ведь все эти вопросы - не просто так.
- Мы сами не уверены, будто что-то нарыли, - ответил Андрей. - Скорей, мы подрастерялись, вот и ищем сейчас методом тыка.
- И все-таки?..
- Ну, скажем так... - Андрей взял паузу, чтобы ещё раз продумать формулировку. - если бы мы нарыли что-то близкое к истине, то вы бы сразу догадались, что я имею в виду, потому что давно бы об том знали...
- А теперь распутай, - попросил следователь.
- Ну, тут было несколько странных дерганий, когда мы стали копать, и эти дергания были бы вполне объяснимы, если бы в свое время вы сами спустили дело на тормозах, чтобы компенсировать потерю Яманова...
- Что за дергания?
- Да хотя бы вот этот расстрел в кафе.
- Постой... Ведь это ты там был?.. Ну, точно, вот ты в моих бумагах, Андрей Хованцев как самый важный свидетель... Извини, что сразу не сообразил - как-то в рассеянности стал отвечать на твой звонок. Да, кстати, и ты говори мне "ты", к чему церемонии...
- Хорошо, - сказал Андрей. - Так вот, суть в том, что мы с Игорем ни за что не хотели бы навредить...
- А-а, это... - облегченно вздохнул следователь. - Нет, можете не беспокоиться. Яманов был обычным мелким говнецом, и его "юношеская" биография вполне задокументирована органами Казани. Так что не было никакого "засланного казачка".
- Спасибо, - сказал Андрей. - Это все, что мы хотели знать.
- Не за что! - весело откликнулся следователь. - Все бы проблемы так решались, как ваша.
Положив трубку, Андрей задумался. Если Яманов все-таки являлся "засланным казачком", то следователь, говоривший вполне искренне, об этом не знал. Из этого можно сделать вывод, что напрямую Повар на следствие не давил. Впрочем, Повар никогда и ничего не делал напрямую.
Придется рыть дальше... Андрей вздохнул и стал собираться. Ему пора было двигаться в ресторан.
В ресторане ему удалось сесть за свободный столик совсем неподалеку от Людмилы и её спутника, явно подошедших только что. Кибирев Владимир Михайлович, врач-гинеколог, оказался довольно ладно скроенным мужиком роста выше среднего. Если бы его внешность не подпортил слишком крупный нос с тем изломом, который, в зависимости от отношения к человеку, можно называть или "орлиным" или "крючком" - в данном случае, Андрей, разумеется, воспринял его как "крючок" - то он был бы просто красивым. И одет он был довольно модно и дорого: сразу можно было сказать, что он из преуспевающих врачей.
Людмила и Кибирев обсуждали меню. Она улыбалась и, вообще, выглядела раскрепощенной и беззаботной - одна из её масок. Когда она позволяла себе быть самой собой, то держалась довольно прохладно и сухо, а улыбка если и появлялась, то ироническая, почти едкая. С её внешностью ей ничего не стоило сыграть ласковую кошечку и даже овечку. Сейчас её глаза переливчатого цвета, в разном освещении менявшиеся от серо-голубых до цвета морской волны - искрились, достигнув самой густой своей зеленоватой синевы - и, слушая увлеченно говорившего что-то Кибирева, она несколько раз встряхнула головой, чтобы её золотистые волосы свободней рассыпались по плечам.
- Что желаете? - возле Андрея появилась официантка.
- А вы дайте мне, пожалуйста, меню, - сказал Андрей. Тут же мысленно поймал себя на том, что ответил словами Шарапова, и ему захотелось продолжить: "Дайте мне поначалу чашечку кофе... Я у вас долго пробуду, очень долго..." - но такая узнаваемая цитата оказалась бы, конечно, лишней, поэтому Андрей сдержался и не стал шутить.
Вместо этого он с чувством и толком заказал себе хороший дорогой обед, выбирая самые фирменные блюда - из тех, приготовление и подача которых занимает больше всего времени - решив, что потом он будет иметь полное право просидеть сколько нужно над одной чашкой кофе - хоть два, хоть три часа. Впрочем, он надеялся, что ситуация разрешится намного быстрее.
Людмила никак не обозначила, что заметила его появление. И было бы странно, если бы она хоть малейшим жестом, хоть легчайшим кивком выдала себя.
Поэтому Андрей не спеша обедал, наблюдая за ухаживаниями все более воспламенявшегося Кибирева. Если бы этот человек знал, что в иных обстоятельствах эти ухаживания привели бы его к неминуемой смерти, и только вмешательство Повара, с которым Богомол не могла не считаться, спасло ему жизнь...
"По душу" Кибирева пожаловали так тихо, что Андрей не сразу заметил появление знакомых лиц. Игорь явился лично - во главе трех дуболомов из охраны Курослепова, руководя ими и давая им указания. Андрей посмотрел на Людмилу - и, когда она заметила его пристальный взгляд, он чуть заметно кивнул: мол, все в порядке. Она, опять-таки, никак не отреагировала, но Андрей был уверен, что она его поняла. И опять сосредоточил все внимание на отбивной по-бургундски.
Игорь и охранники быстро исчезли из зала. Видно, решили перехватить Кибирева на улице, не поднимая лишнего шума. Где-то через минут через сорок Кибирев и Людмила встали из-за стола и направились к выходу. Андрей покинул ресторан минут через пятнадцать и не спеша вышел на улицу.
На улице все было тихо. Андрей стоял, оглядываясь по сторонам, когда Людмила, поджидавшая за дверьми, тронула его за локоть.
- Все в порядке, - сказала она. - Твой друг - настоящий профессионал. Кибирева так быстро запихнули в машину, что он и пикнуть не успел. А меня грубо отпихнули и пригрозили пистолетом: мол, пристрелим, если закричишь. Я так и осталась стоять, бледная и с разинутым ртом, когда они отъезжали...
- Не завидую Кибиреву, - вздохнул Андрей.
- У тебя есть догадки, зачем его так срочно понадобилось сдать? Да ещё "целым и невредимым"? - спросила она.
Андрей покачал головой.
- Понятия не имею. Были кой-какие соображения, но слишком неподтвержденные, чтобы их высказывать... Одно ясно: Повар кого-то прикрывает. Но кого?
- Что прикрывает - это и ежику понятно. А если б мы сразу догадались, кого, то Повар не был бы Поваром, - она задумчиво извлекла сигарету, рассеянно глядя в ту сторону, куда уехала машина с Кибиревым. - Будем надеяться, в свое время узнаем.
- Не тебя, случаем? - спросил Андрей.
Она иронически фыркнула.
- За кого ты меня принимаешь?
- За человека, которого тоже надо иногда удерживать от глупостей.
- Не лукавь, - бросила она. - Я как-то уже пыталась тебе объяснить: Повар разыграл все так, чтобы посеять между нами взаимные подозрения. Ты подозреваешь, что я работаю у него в "штате" уже много лет, я подозреваю тебя в том же самом. И у нас нет способов доказать друг другу, что мы играем только за себя. А пока между нами сохраняются настороженность и недоверие, Повар может впрягать нас в одну упряжку тогда и так, как ему надо и выгодно. Наши подозрения являются наилучшей гарантией, что мы не отмочим ничего неожиданного - например, между нами не начнется роман, последствия которого всегда непредсказуемы - и вместе с тем будем настолько оберегать друг друга, что всегда расхлебаем для него любую самую несъедобную кашу, которую он заварит. Если бы ты знал, как мне хочется соскочить с этого чертова колеса... - она зябко поежилась. - Давай уйдем отсюда, не стоит слишком долго маячить перед рестораном. И подумаем, как скоротать время. Нам нельзя расставаться, пока мы не узнаем результатов допроса Кибирева. Ведь действовать может потребоваться немедленно.
