Аркадий Карасик - Сексот поневоле
Обида на собственную глупость — самая горькая из обид.
В голове похоронным перезвоном все еще звучали прощальные слова кладовщика. Старательно увязывая пленника, даже ногами помогая туже затягивать веревки, чтобы он, не дай Бог, не развязался, старик вовсю откровенничал.
— Не стану, старлей, брехать про Родьку, хоть и был такой дружок в нашем взводе. Кончились мои побасенки. Вот сейчас увяжу тебя покрепче, чтоб не побежал к друзьям в Особый отдел, и подамся с супругой на бережок. Часика два потерпишь, а за это время мы с Серегой далеко ускачем на лодчонке в море, где катерок пассажиров ожидает. Тогда беги к своим легавым, шипи по-змеиному, выдавай старого… Только торопиться особо мы не станем — еще одного человека захватить требуется, важного человека. Привезет он с собой целое богатство, которое обеспечит безбедную жизнь за кордоном…
Интересно, по какой шпионской категории проходит кладовщик? Резидент? Вряд ли при его грамотности, хоть и выражаться стал он более подходяще… По современным меркам, пожалуй, даже на рядового филера или секретного сотрудника разведцентра не потянет… Сексот? С некоторых пор это паршивое словечко уже не вызывало у меня протеста.
Кого я только не подозревал? Арамяна, Родилова, Анохина, Сережкина. А настоящий агент находился вне подозрения. Да и кто мог подумать, что веселый говорун, старательный служака, безграмотный человек, случайно попавший па должность кладовщика — шпион… Даже сейчас, когда всё прояснилось, я не верю в это. Что хотите, делайте — не верю!…
В комнате темно. Уходя, Никифор Васильевич щелкнул выключателем.
— При свете спать плохо, неуютно, а вам выспаться надо. Освободят не скоро, после до утра стану допрашивать — какой там сон. Так что, подремывайте, заодно благодарите меня, что не пришил…
Было слышно, как под окном всхрапывала лошадь,
хозяйка, кряхтя, грузила что-то на телегу.
— Куда тащишь, дура стоеросовая? — орал на жену кладовщик. — Думаешь, линкор под пожитки дадут? Выбрось самовар, кому сказано? Сундук — к черту… Где котелок с золотыми кругляшами? Вот его ты не забудь, а то башку оторву и к твоему толстому заду пришью!
Негромко скрипнули ворота. Сейчас покатится телега, увозя от возмездия шпиона и его золотые «кругляши»… Господи, до чего же обидно!
Но телега не покатилась.
— Куда это вы, на ночь глядя? — пропищал Малеев. Его голос я узнаю из тысячи. Сейчас он показался мне до того родным и близким, что на глазах выступили слезы. — И пистолетик вам ни к чему… Да, да, вы правильно поняли — руки нужно протянуть вперед… Вот так!
В комнату вошли Малеев, два оперативника и… капитан Кислицын. Начальник заставы, мой добрый друг Семка.
— Вот это упаковали! — смеялся он, похлопывая меня по плечам. — Хоть в багаж сдавай…
Первым делом нас освободили от кляпов.
— Вместо глупых шуток, лучше бы послал догнать бандитов, — с трудом отдышавшись, разгневанно буркнул я. — На побережье подались, там их лодка ожидает, а в море — катер… Смоются — не догонишь…
— Никуда не смоются, — добродушно ответил Сергей Максимович, трудясь над затейливыми узлами, вывязанными умельцем-хозяином. — Капитан, по нашей просьбе, еще с вечера перекрыл все подступы к побережью. Катерок моряки повязали, сейчас отдыхает в гавани вместе со всей командой… Ну, а ваш кладовщик вместе с женой сидят на телеге. Под охраной, конечно. Думу думают, как бы вывернуться самим, подставить других. К примеру, так называемого инструктора производственного обучения.
Последние петли, накрученные вокруг наших тел, упали на пол. Сичков старательно разминал затекшие руки и ноги, но, кажется — за этим будничным занятием он старался скрыть смущение. Как там ни говори, а хваленый помощник Малеева — сейчас я не сомневался, что Валера был тем самым представителем Особого отдела, о котором упоминал майор — глупо попался в засаду. Было от чего смущаться и прятать глаза.
В комнату осторожно вошел Джу. Обнюхал присутствующих, слабо помахал хвостом рядом с Кислицыным, любовно порычал на меня. В переводе на человеческий язык: «опростоволосился, хозяин? Так тебе и надо, впредь будешь слушаться». Улегся возле моих ног и недоброжелательно посмотрел на майора.
Я тоже размялся. Нет, не от стыда перед «особистом», хотя мне-то было чего стыдиться. Просто занемели руки.
— Насколько я понял, нас с Сичковым вы подставили в качестве приманки. Ведь Рюмин сообщил вам, куда и направляюсь вечером, можно было и поторопиться.
— Дорого ценишь себя, Димочка, — рассмеялся Кислицын. — Ишь ты, приманка? Никто тебя к кладовщику, насколько я осведомлен, не гнал… Так, товарищ майор?
— Почти так… Правда, я советовал Василькову поближе сойтись с подозрительным кладовщиком, но пить с ним водку, да еще в присутствии Куркова — никогда. Вообще, Дима — человек непредсказуемый и недисциплинированный, с ним надо держать ушки на макушке…
Джу поднял голову, поглядел на меня, перевел взгляд на Малеева и предупреждающе зарычал. Дескать, критиковать хозяина позволено только мне, остальные сильно рискуют.
— Перестань рычать, Джу… Джуличка… Не болонка же ты и не дворняга — служивый пес… Сидеть!
Собака сразу смолкла, не сводя с меня обожающего взгляда. Примерно так я смотрю на Оленьку.
— Верный твой защитник, да? Хотел бы я иметь такого. — Малеев перевел взгляд с меня на Сичкова. — Как же ты так попался, Валера? Опытный контрразведчик, в каких только ситуациях не побывал, и вдруг так глупо опростоволосился. Понимаю Диму, он в нашем деле новичок, но ты…
— Вот и я думаю, Сергей Максимович, где получился прокол? Сидел, связанный, и прикидывал… Кажется, понял… А ты Дима, не стесняйся, выслушай мою исповедь. Авось, пойдет она тебе на пользу…
… Сближение с Курковым, по мнению Валеры, прошло вполне профессионально. Бригада каменщиков-учеников монтировала фундаменты жилого дома, закладывая кирпичом доборные участки. Сичков время от времени подходил то к одному, то к другому, делал замечания, показывал, Каждый раз обращался к инструктору производственного обучения.
— Правильно говорю, Сергей Сергеевич?
— По делу ничего возразить не могу, — солидно басил инструктор. — Одно слово — мастер. Вот в смысле обращения с подмастерьями замечание есть. Построже нужно учить, без скидок на то, что — новички…
— Спасибо, учту.
Не подталкивая, но и не тормозя процесс «стыковки», Сичков выждал пару недель. И вот в пятницу…
— Поздравьте, Сергей Сергеевич. Юбилей у меня. — Поздравляю, — охотно заулыбался Курков. — Сколько годков-то на счету?
— Двадцать семь. Приглашаю. Вечером. В буфет.
— На людях-то неловко, — заколебался Сергей Сергеевич.
— Почему на людях? Пригласите в гости…
Именно в тот вечер, по мнению Сичкова, и произошел первый прокол. Случайный, едва заметный, но он-то, видимо, и определил дальнейшие события. Ведь Валера напросился в гости к инструктору ненавязчиво, слегка прошелся этаким намеком.
Но это сразу насторожило Куркова.
Второй прокол произошел в «секретке».
Инструктор производственного обучения не имел права изучать секретные чертежи. Это не входило в круг его обязанностей. Кроме этого, Курков, несмотря на имеющийся у него допуск, не входил в список допущенных в «секретку». Его дело — учить солдат плотницкому и каменщицкому мастерству. И — только.
Однажды, проходя во второй половине дня мимо дверей «секретки», Сичков услышал голос Куркова. Тот просил Екатерину Анатольевну достать ему «для работы» планы этажей основного сооружения. И не просто планы, но и расстановку в помещениях технологического оборудования.
Зачем? Для кладки кирпичных перегородок и монтажа стеновых блоков эти чертежи не требовались.
Сичкову взять бы услышанное на заметку, пройти мимо, а он, будто что-то подтолкнуло в спину, вошел в помещение.
— Помощь не требуется?
По сощуренным глазам и дрогнувшим пальцам положенных на стол рук инструктора, Валера понял: совершена ошибка. Будто он прищелкнул каблуками и представился: сотрудник Особого отдела…
Попытался выкрутиться, намекнул на свои особые отношения с Екатериной. Дескать, не хочется подставлять ее под начальственный гнев.…Ведь она не имеет права… И так далее…
Вроде, получилось. Курков заулыбался. Понимаю, мол, благородный порыв мастера, извиняюсь, больше не повторится…
— Наверно, тогда я расшифровал себя окончательно.
— Наверно, — легко согласился Малеев. — А с убийством секретчицы все произошло, как мы предполагали?
— Да. Ведь после сценки в «секретке», которую я только что описал, Екатерина Анатольевна приехала в Особый отдел… Так?
— Так, — подтвердил майор. — Тогда она сообщила нам о странном интересе, проявляемом инструктором производственного обучения к секретной документации…
— А перед этим она посоветовалась со своим начальником, майором Семыкиным. В приемной в это время находился кладовщик. Он мог услышать, если не весь разговор, то хотя бы отрывок… Вполне достаточно для определенного вывода…
