М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая
Деревянный кухонный молоток заправски стукнул три раза.
— Это что такое? — тихо спросили рядом.
Джейк, у которого аж за ушами вздрогнуло, поднял глаза. Перед ним, заправив руки за белый форменный ремень, стоял полицейский.
— М-музей-аукцион «Знаменательные вещи»! — сказал Д.Э. и постарался улыбнуться. — Самые жуткие в стране сувениры, кажд…
— Я про вот это!
Рука в белой перчатке указала на следы.
— Это? — невинно переспросил Джейк. — Реклама!
— Убрать!
— Сэр! — Джейк чуть не навытяжку встал. — Мы же уезжаем послезавтра! Мы все уберем! Ну разрешите оставить, правда уберем!
Полисмен проследил тяжелым взглядом цепочку следов — они обрывались у самого стола с экспонатами. Оценил полумрак с красными занавесками и отпечаток кровавых пальцев на витрине. Обернулся. Полюбовался на петлю в дверях, в которую как раз сунул голову какой-то развеселившийся посетитель.
— Смотри мне! — буркнул он, и, развернувшись на каблуках, ушел.
— Простите, здесь что, кого-то убили?
В помещение заглянула унылая очкастая дама в синей шляпе.
— Ну конечно, мэм! — Д.Э. нахально улыбнулся. — Видите, уже полиция расследование ведет. Входите, входите, сейчас подберем для вас что-нибудь подходящее!
Дама поправила очки пальцем.
— В каком смысле «подходящее»?
Д.Э. повторил.
— Мракобесие, — сказала дама таким тоном, что искатель приключений почувствовал желание опустить глаза в пол и вытереть ладони о брюки.
— Мэм, — спросил он, — вы учительница?
— Не заговаривайте мне зубы. Сплошное мракобесие.
— Может быть, мэм, — не стал спорить Джейк. — Зато смешно.
— Ничего смешного, — отрезала дама и брезгливо ткнула пальцем в прокопченую табачным дымом картинку в раме, изображающую бульдога в очках и с трубкой. — Заверните мне это.
— Двадцать… двадцать пять центов, мэм, — пробормотал Джейк, начисто забыв, что вообще-то является аукционером.
Он постоял, глядя, как посетительница заталкивает покупку в сумку.
— Знаете, мэм, возьмите его в подарок. Мы зовем его Капитан Бабридж. Двадцать лет в кают-компании висел. Говорили, что он приносит китобою удачу. Капитан, когда на него смотрел, улыбался, как крокодил. В такие дни команде меньше доставалось.
Торг, доставлявший и продавцу и покупателям не меньше впечатлений, чем экспонаты со всеми своими подозрительными историями, прекратился. Воцарилась тишина. Все, обернувшись, смотрели на даму в очках. Дама перестала хохотать, поправила свои очки, и, пробормотав благодарность, торопливо вышла на улицу. Д.Э. тоже смутился, покинул свой пост у дверей и занял место компаньона.
— Сколько ты с нее содрал? — спросил на ухо довольный Дюк.
— Не обеднеем, — пробормотал незадачливый торговец редкостями. — Скандальная тетка, пожертвовал во имя репутации заведения.
Но не успел Д.Э. возобновить торги, как с улицы послышалась ругань. Дребезжащий тонкий голос грозил «этого так не оставить», «привлечь власти», и требовал немедленного расследования. Джейк прочистил горло.
— Трубка знаменитого Конан Дойля!
Глиняная трубка была знаменита, пожалуй, только тем, что точно такие же имелись в каждом доме от родного Вермонта Д.Э. Саммерса до дальних берегов Аляски. Поэтому компаньоны поскромничали и назначили начальной ценой всего-то тридцать цен…
— Где полисмен? — надрывались снаружи. — Ах! Мы такие маленькие, что нас можно безнаказанно размазывать по мостовой. Надо полагать, это будет не столь значительным событием, чтобы хоть кто-нибудь заметил. Подождать? Чего мне ждать, любезнейший, следующей мерзости? А я уверен, что это было умышленно! Злоумышленно! И я настаиваю на расследовании! Полисмен, не делайте вид, что меня плохо слышно, уж тут-то вы промахнетесь!
Густой баритон, в котором мешались смущение и раздражение, отозвался, что хотел бы получить возможность составить протокол, и что-то там еще, уже тише и не так разборчиво.
— Не делайте из меня идиота! — закричал опять тот же голос. — Я вам только что рассказал все, от начала и до конца! Почему я должен повторять одно и то же триста тридцать четыре раза? Почему я все время должен чего-то ждать? Меня, обратите на это внимание, никто не ждет, на мне сорок пять человек труппы, и никому из них не интересно, чем занят директор, когда представление уже началось!
Публика, с интересом прислушивавшаяся к этому патетическому монологу, зашевелилась, поплыла и меньше, чем через пять минут в «Знаменательных вещах» остался лишь один старик желчной наружности, рассматривавший в монокль медную пепельницу с портретом генерала Бисмарка. Как раз такой штукой было бы удобно приложить кого-нибудь по темени.
Д.Э. мотнул головой, убирая со лба мешавшую прядь, М.Р. гневно сдул упавшие на глаза кудри, и оба компаньона направились к выходу.
Труппа в сорок пять человек не оставляла двум джентльменам никаких шансов. Директор продолжал развлекать публику руганью с полицейским. По-видимому, мистер Мамулян еще не вернулся. Полицейский мужественно сохранял достоинство, делая вид, что совершенно поглощен записыванием происшедшего в блокнот. Лилипут вздергивал подбородок, приглаживал и без того напомаженные сверх меры волосы, смеялся горьким смехом и скрещивал руки на груди. Встретившись с ним взглядом, Д.Э. почувствовал, что по спине бегут мелкие пакостные мурашки.
— Вот! — короткий толстый палец немедленно ткнул в его сторону. — Вот этот вот ошивался! Не отводи глаза, телеграфный столб, я тебя видел!
— Сэр, — миролюбиво сказал Джейк, — я не сомневаюсь, что вы могли меня видеть. Ваши фургоны перегородили улицу, а обходить получается долго, вот и пришлось…
— Ну что ты, не стоит извинений. Мы — как удивительно! — вечно кому-нибудь мешаем. Казалось бы! Но — ха-ха-ха, тем не менее, да! Констебль, хотите, я облегчу вам работу?
Так слушайте: этот вот молодчик, которому наш скромный цирк мешает торговать… Господи, что там у них? А, старая рухлядь! Чудесненько!… старой рухлядью, постарался убрать нас с дороги. Только и всего. Очень трудная задача — догадаться.
Он поправил цветок в петлице и эффектно оставил ногу, высоко подняв острые лохматые брови. Полицейский оторвался от блокнота и тоже посмотрел на Д.Э.
— Нет, — просто сказал тот.
— Ха-ха-ха, — скучным голосом отозвался лилипут.
— Прямо не знаю, что и возразить, — пожаловался Джейк полицейскому, а заодно собравшимся любопытным.
— Это очень печально, юноша, — покачал головой материализовавшийся Фокс. — Возразите что-нибудь, иначе из-за этого маленького человека у вас будут большие неприятности. При таком количестве любопытных вещей не придумать ничего любопытного просто неприлично!
— Сэр, — обратился к лилипуту Джейк, — среди нашей — как вы это сказали? — старой рухляди найдется предмет, который пригодится и вам.
Двое джентльменов повернулись друг к другу.
— Я принесу, — тоже очень мирно сказал Дюк.
Прошла минута, не больше.
— Компаньон, — кротко сказал М.Р. на ухо Д.Э., пока толпа умирала от хохота, — кажется, нас будут бить. Как ты думаешь, честно будет дать ему сдачи?
— К чему только не привыкнешь, — лилипут покачал головой, изо всех сил делая вид, что ему не стоит никаких усилий перекричать общий смех. — Как только не издевались. Но чтобы вот так…
Он повернулся в публику.
— Оцените, господа, какой удачный номер: гигантские дамские панталоны!
Толпа просто зашлась от смеха, а карлик издевательски раскланялся. Внезапно лицо его искривилось.
— Неужели ты думаешь, засранец, что я позволю над собой издеваться? Полисмен, берите его!
— Подождите, — быстро сказал Джейк.
— Мне сорок лет, — сообщил лилипут. — И все это время я только и делаю, что чего-нибудь жду! Чего я должен жд…
— Сэр, — перебил Джейк. — Эти панталоны в свое время принадлежали одной очень знаменитой даме. Бородатой леди мадам Клофулии. Вы представить себе не можете, сколько ваших коллег мечтает иметь их в качестве сувенира, приносящего удачу… за гораздо большую сумму, чем три бакса!
— Мне еще и рот затыкают! Фантастическая наглость, вы так не считаете? — поинтересовался карлик у полисмена, потом у любопытно примолкшей толпы.
— А вот увидите, — сказал Джейк. — Прямо сейчас.
— Я хочу прямо сейчас увидеть, как тебя упекут в кутузку, засранец, понял? — рявкнул карлик.
— Я ничего не сделал!
— Расскажешь это судье!
— Леди и джентльмены, — Джейк тоже повернулся к собравшимся, — что вы скажете о превращении панталон знаменитой бородатой леди в аэростат?
— У меня цирк, а не бордель! — взвизгнул лилипут. — Публике не интересны ваши мерзости!
Фокс иронически улыбнулся.
