Эллен Полл - Сокращенный вариант
Позднее у них разгорелся спор относительно того, кто виноват в случившемся. Мюррей сидел за рулем, а Джульет он попросил обойти машину и помочь ему подать ее назад. Однако случилось так, что сначала «ягуар» шел задним ходом осторожно и медленно, а потом его задок начал плавно и элегантно скользить по насыпи и, наконец, врезался в сугроб.
Мюррей изверг целый поток ругательств, которые на машину не подействовали, хотя хорошо успокоили его нервы.
Когда он закончил, Джульет предложила ехать.
— Она не едет, — возразил Мюррей.
— Ты мог бы попробовать.
— Задние колеса заехали за край подъездной дорожки. Если я включу сцепление, они еще глубже увязнут в снегу.
— Тебе не хочется попробовать?
— Нет, не хочется.
Наступила пауза. Джульет должна была признать, что машина явно стоит на склоне, задние колеса оказались ниже передних.
— Но попробовать-то ты можешь? — вскоре попросила она.
— Хочешь, чтобы я попытался двинуться вперед?
— Пожалуйста.
Мюррей включил сцепление. Последовал толчок, звук буксующих колес, но машина не двинулась.
Из-за облака, медленно плывущего по темному небу, показалась серебристая луна.
— Что же нам теперь делать?
Мюррей пожал плечами.
— У тебя есть мобильник. Не хочешь вызвать механика?
— Ты член клуба? Я — нет.
— Не важно, являюсь ли я членом или нет. Машину напрокат взяла ты.
— Ох.
— Позвонить в прокатную контору? Вызвать буксир?
— Тебе хочется сидеть здесь и ждать?
— Мы можем вернуться в дом.
От препирательств их отвлекли лучи фар, скользнувшие по «ягуару». С шоссе на подъездную дорожку Ады свернул автомобиль. Фары, расположенные высоко над поверхностью дороги, светили так ярко, что лишь после того, как водитель остановил машину и переключил дальний свет на ближний, стало видно, что это грузовичок типа пикап, не новый, но в хорошем состоянии.
— Застряли, ребята?
В голосе человека, кричавшего из машины, слышались основательность, уверенность в себе, способность на поступки, спокойствие и лишь отчасти высокомерие — качества, которые люди хотят видеть в спасателе.
Мюррей ответил также криком. Незнакомец, не заглушая двигателя, вышел из машины и подошел к ним. Мюррей поставил машину на ручной тормоз и тоже вышел. На неосвещенной дорожке мужчины пожали друг другу руки.
— Мюррей Лэндис, — громко представился ее спутник.
— Том Гидди, — сообщил пришедший, после чего нагнулся к окошку и повторил то же самое Джульет. — Я живу в соседнем доме.
Джульет вышла из машины.
— А я вас знаю, — сказала она, подходя к нему. — Ваша жена сегодня утром дала нам ключ от дома Ады. Джульет Бодин.
Она протянула руку, с интересом разглядывая его. Подлинный Том Гидди был высок ростом, румян, широкоплеч и очень хорош собой. Он, как ей показалось, был старше своей жены лет на восемь или девять. Реальный Том оказался значительно моложе низкорослого и менее привлекательного дворецкого лорда Спаффорда. Но им обоим, соседу Ады и персонажу Анжелики К.-Х., была свойственна бодрость духа. После своего весьма ошибочного заключения относительно миссис Гидди, Джульет почувствовала некоторое облегчение.
— Большое спасибо за то, что остановились, — поблагодарила она.
Гидди пожал плечами.
— Рефлекс. Я профессионал, работаю в гараже Харлана, — пояснил он, заметив вопросительный взгляд Джульет. — Я и расчистил эту дорожку. Ее, наверное, нужно было бы еще посыпать песком. Подождите минутку, прицеплю трос, — сказал он, уходя, и добавил: — Хорошие колеса.
Пока Джульет подавляла в себе острое желание пояснить, что «ягуар» взят напрокат (было холодно, темно и не стоило отрывать Тома от дела, к которому он приступил), Гидди сунул руку в свой пикап, снова включил дальний свет, после чего пошел к багажнику за тросом. Джульет вернулась в машину и смотрела искоса на яркий свет, пока мужчины занимались своими таинственными делами. Вскоре Том развернул свой пикап, вышел и прицепил трос к крюку буксира. Минуту спустя Мюррей сел рядом с Джульет и включил мотор. Через несколько секунд они уже были на свободе. Когда они уезжали в темноту, Гидди посигналил на прощание.
ГЛАВА 11
МЮРРЕЙ + ДЖУЛЬЕТ
Что такое дешевая гостиница при дороге?
Уютное пристанище для уставших путешественников? Центр отдыха и место для восстановления сил странниками, оказавшимися далеко от дома? Сооружение из кирпича, цементного раствора, штукатурки, дерева и гвоздей?
А может быть, это состояние души, долгожданный стимул, несбыточная надежда? Или, как со всей очевидностью полагала Каролина Вэлш, хозяйка постоялого двора «Кэндлуик», — в первую очередь фирма, телефон и название которой упомянуты в телефонной книге на страницах, отведенных коммерческим предприятиям?
Джульет и Мюррей прибыли по адресу «Кэндлуик» и обнаружили большую деревянную развалину на запущенном участке. В достаточно хорошем уличном освещении и слабом свете луны можно было видеть, что соседние дома — просторные, изысканно изящные и находятся на хорошо ухоженных участках за аккуратными оградами. В здешних местах, как они узнали позднее, в начале прошлого века селились владельцы процветающих фабрик и влиятельные чиновники местных органов власти. Теперь же в этом районе обитали в основном врачи и администраторы, почти всем приходилось ежедневно ездить на службу в Олбани.
Но здесь поселилась и Каролина Вэлш, коренная жительница Гловерсвилла, которой удалось за счет прибыли от оптовой торговли дешевыми товарами (сигнальные рожки, фальшивые зубы, негасимые свечи для дней рождения) собрать достаточно средств, чтобы приобрести особняк Кормьеров, уже обреченный на снос. В конце девятнадцатого века Кормьеры переехали сюда из Квебека и сколотили состояние, занимаясь поставкой красителей для кожевенных предприятий. Кормьеры были людьми практичными и склонными к филантропии (интерес к краскам подвигнул их на то, чтобы основать местный художественный музей «Река Гудзон»). Однако семейство было немногочисленным, и в конце 1980-х годов умер последний представитель этого рода. Дом ветшал, оставаясь бельмом на глазу у какого-то банка до тех пор, пока лет пять-шесть назад не появилась мисс Вэлш и не спасла положение.
Перестройку, которую она произвела, разглядеть снаружи было практически невозможно. Однако крыша была залатана в нескольких местах, подъездная дорожка очищена от выросшей на ней травы, водопроводные трубы, проложенные на кухню и в несколько ванных комнат, обновлены, а электропроводка капитально отремонтирована. Большинство этих работ было делом рук самой мисс Вэлш. Но, увы, ее достойного восхищения усердия не хватило на то, чтобы привести в порядок шелушащийся фасад и упавший забор, который окружал участок; да и на парадном крыльце зияли дыры. Джульет пробиралась по плохо вычищенной дорожке к парадной двери, осторожно, словно младенца, неся стихи и любовные письма миссис Кэффри. Мюррей, настоявший на том, чтобы нести оба чемодана, твердо ступал сзади.
Женщина, открывшая им дверь, была высокая, сухопарая, с длинными спутанными волосами с проседью, которые окутали и плечи, и спину подобно грозовой туче. Лицо у нее было бледное, глаза большие и темные, нос — заостренный, а одета она была в стиле Сузи Айзенман: спецовка из грубой хлопчатобумажной ткани, накинутая на широкий свитер ирландского рыбака, и тяжелые ботинки рабочего человека. Ей было лет пятьдесят, и с одного взгляда можно было узнать в ней порождение шестидесятых годов, когда появились хиппи, противники культуры истеблишмента. Дело было не только в ее волосах и даже не в стиле одежды, но в чем-то таком, что касалось манеры поведения, в ее пристальном взгляде, одновременно мудром и наивном, задиристой манере, в которой она приветствовала приезжих.
Хозяйка просияла очаровательной улыбкой, которая зажгла ее прикрытые веками глаза и тут же расположила к себе Джульет.
— Проходите.
Мисс Вэлш сделала шаг в сторону, чтобы пропустить приезжих в то, что некогда было большим вестибюлем, а теперь превратилось во врата, ведущие в нагромождение развалин. Помещение оказалось около двадцати футов высотой с мраморным полом. Вдоль стен с трех сторон шла балюстрада, точнее «хромала», если принять во внимание состояние когда-то единообразных подпорок-балясин. На балюстраду вела пара изгибающихся лестнице мраморными ступенями, которые располагались по обеим сторонам вестибюля. Все это было освещено хрустальной люстрой, состоящей по крайней мере из сотни сверкающих подвесок. Она должна была бы светить на блестящий пол и стены, выдержанные в кремовых тонах. Но мрамор потускнел, покрылся царапинами и, слава Богу, был покрыт красным ковром фабричной работы. В углах причудливыми завитушками лежала отвалившаяся от стен краска.
