Марина Серова - Как в индийском кино
– Ну да, действительно, – издевательски произнесла я. – Жертва вздумала сопротивляться. Как некрасиво с ее стороны! Ей надо было радостно прибыть сюда и здесь наслаждаться жизнью! И потом, как товарный вид потеряет, в турецком портовом притоне от счастья млеть! А человека, который ее защитить хотел, нужно бутылкой по голове, чтобы не лез! – и с неприкрытой ненавистью продолжила: – Ты, подонок, радуйся, что твои сутенерские дела на суде на свет божий не вылезли, а то ты бы на зоне звонко кукарекал!
– Да, – мрачно усмехнулся он. – На суде не вылезли, было кому постараться, только на зону все равно кто-то сообщил. Другой бы на моем месте в петлю полез, а я терпел! Я каждый день засыпал с мыслью, что вернусь и отомщу этому гаду. Мне ненависть силы придавала! И я вернулся! Битый, ломаный, больной! Ни семьи, ни дома! К Ленке приполз, как пес шелудивый! – неистовствовал он.
– Лирику побоку! – цыкнула на него я. – Где тело Смирнова?
– Сами ищите! – бросил он и отвернулся.
– Он нас не уважает, – с сожалением сказал Сомов и, посмотрев на своего верного оруженосца, попросил: – Сделай что-нибудь.
Мрачный тип, постоянно его сопровождавший, согласно кивнул и, с помощью еще одного бандита забросив Назарова в парилку, скрылся там, а я повернулась к Ленке-бандерше, которая тут же затараторила:
– Женька, как приехал и отлежался немного, старую «Газель» взял и с тех пор постоянно целыми днями в городе ошивался. Он же дело читал и знал, где Смирнов живет и работает, вот и караулил. Сюда только ночевать и приезжал. Все жаловался, что к тому никакого подхода нет.
– Что ж он пистолет не купил? Дешево и сердито. Уж на него-то вы ему деньги могли одолжить, – недобрым голосом спросила я.
– Женька хотел, чтобы он так же мучился, как он сам на зоне, – опустив глаза, тихо ответила она.
– Да колись уж ты до конца, гнида! – саданул кулаком по столу Банзай.
– В общем, видел он, как Смирнов тогда из дома выбежал, только пока на машине развернулся и за ним поехал, догнать уже не смог. Но он видел, что тот на Некрасова машину поймал и в сторону «Мельницы» поехал, а у Женьки с Московской левый поворот запрещен, да и гаишник стоял.
Я понимающе кивнула – это был застроенный хрущевками микрорайон вокруг бывшего мельзавода на рабочей окраине города на берегу Волги, потому и назывался «Мельницей», а бандерша продолжала:
– Вернулся он тогда сюда и сказал, что будет этот район планомерно прочесывать, пока не найдет. Вот вчера и нашел, а что он с ним сделал, не знаю.
– Ах ты паскуда! – почти ласково сказал Сомов. – Сюда ведь к тебе люди с фотографией Смирнова приезжали, спрашивали, появлялся ли, просили сообщить, если вдруг почему-то появится или еще чего о нем узнаешь, а ты? Ты что ж, его на фотке не узнала? А ведь на суде наверняка была. Да и фамилию со всем прочим тебе называли, и, как был одет, описали… Не могла ты не понять, о ком речь идет! И что же ты себе думала? Что такие фокусы тебе с рук сойдут? Все шито-крыто будет?
Бандерша затравленно молчала и изо всех сил вжималась в стену.
– Ты Назарову, гниде этой, сказала, что мы, – выделил Сомов, – Смирнова ищем? Сказала?
Она мелко-мелко покивала и промямлила:
– Да! А он рассмеялся и ответил, что он его раньше найдет. – Тут она, не выдержав, рухнула на колени и поползла к Сомову. – Ну простите меня, дуру! Не подумала я тогда, что так получится. Женьку мне жалко было, переживал он очень… Да и я тогда из-за покойника большие деньги потеряла, у меня же на девку ту уже заказ был, и деньги я взяла.
– Заткнись! – заорал Банзай и с размаху врезал ей ногой по спине, отчего она рухнула лицом в пол прямо в ноги Сомову. – Если бы ты, сволочь, в понедельник только заикнулась о том, что твой пидор гнойный Смирнова ищет, мы бы из него душу вытрясли! Он бы нам тогда сказал, куда тот пошел! Да мы бы тогда его сами нашли и ей отдали! – он ткнул пальцем в мою сторону. – Ты знаешь, сколько людей из-за вас пострадало? Сколько денег потеряло? А сколько еще адвокатам платить придется? На передачки тратить? Ты в жизни не расплатишься!
Бандерша попыталась подняться с пола, но получила второй удар и снова рухнула, тихо подвывая – видимо, громко рыдать побоялась.
– С ней все ясно, потом разберемся, никуда она не денется, – тихо сказал Сомов. – Тело бы Смирнова найти да клиенту ее, – он показал подбородком в мою сторону, – предъявить, чтобы историю эту закончить. А то ведь сил уже нет смотреть на то, что творится в городе. Полная разруха, – и, вздохнув, покачал головой: – Что-то долго он возится, стареет, наверное, – и велел одному из бандитов: – Глянь, что там!
Тот сначала заглянул в парную, потом вошел туда, оставив дверь открытой, и они уже вдвоем выволокли оттуда Назарова. Странно, ни криков, ни ударов, вообще никакого шума оттуда слышно не было, а вот выглядел Назаров, как тряпичная кукла.
– Ну, облегчай душу! – потребовала я. – Где тело?
– Я его возле супермаркета на Чкалова подкараулил и сразу узнал, – безжизненным голосом говорил он. – Не мог не узнать, я его рожу каждую ночь во сне видел, каждую ночь мечтал, как я его убивать буду. Рожа у него помятая, опухшая, небритая, одет налегке, но он это был. Точно он.
«Видимо, шел Смирнов куда глаза глядят, поймал машину и велел ехать прямо, потому что другой дороги от того места нет. А на «Мельнице» попались ему какие-нибудь алкаши, вот он к ним и пристал. Нет, ну до какого же душевного состояния должен дойти человек, каким же черным рисовалось ему будущее, чтобы связаться с такими отбросами? А с другой стороны, куда ему было идти? Снова в офис на каторгу?» – думала я.
– Не отвлекайся! – бросил Назарову Банзай.
– Ну и отоварил я его монтировкой по башке, и в «Газельку» затащил – откуда только силы взялись. Уже темно было, погода гадостная, вот никто и не видел. И повез его в укромный уголок, который уже давно присмотрел. Ехал, и душа у меня пела, все представлял себе, как я над ним измываться буду, а он уже мертвым оказался. Не рассчитал я удар, с первого же положил. Не удалось мне над ним покуражиться, как мечтал, – с искренним сожалением в голосе рассказывал Назаров.
– Короче! Тело где? – не сдержавшись, заорала я.
– Возле очистных под лед спустил, – радостно ощерился он. – Чтобы даже следа от него не осталось.
«Все правильно, улица Чкалова находится на «Мельнице», а очистные дальше за ней», – подумала я и на всякий случай спросила:
– Из вещей чего-нибудь взял?
– Я брезгливый, – усмехнулся он.
Мы переглянулись, сомнений не оставалось – Смирнов мертв. Я выключила диктофон и убрала его в сумку.
– Ну что? Кончать будем? – спросил Банзай.
– Подождите, я сейчас клиента спрошу, – остановила его я.
Я набрала номер Куратора, который тут же отозвался, и доложила:
– Я нашла убийцу Вадима Сергеевича. Вам решать…
– Вадим мертв, это точно? – перебил он меня.
– К сожалению, да! Никаких сомнений нет! Вы хотите побеседовать с этим подонком? – спросила я. – Если нет, то его сейчас пристрелят, а то он тут серьезным людям здорово бизнес попортил.
– Ответьте мне честно, есть у вас хоть какие-то сомнения в том, что мертв именно Вадим? – настаивал Куратор напряженным голосом.
– Нет! – уверенно ответила я.
– Тогда судьба убийцы меня не интересует, – получила я в ответ. – Жду вас для окончательного отчета.
– Делайте с ним, что хотите, – сказала я, отключив телефон.
– Нет, я это удовольствие никому не уступлю! – оскалился Банзай и выстрелил Назарову в лоб.
Бандерша завизжала, Банзай повернулся к ней – второй выстрел, и визг оборвался. Нет, за время работы в прокуратуре трупов я навидалась, но чтобы у меня прямо на глазах людей убивали, такого не было. Они это, конечно, давно заслужили, но ощущение у меня все равно было не из приятных.
– Сволочи! – никак не мог успокоиться Банзай. – Из-за них весь город наизнанку вывернули! Неизвестно, когда все успокоится и в норму придет.
– Надеюсь, теперь эта тема закрыта? – спросил меня Сомов.
– Да, – вздохнула я. – К сожалению, не так благополучно, как хотелось бы. Сейчас отчитаюсь перед клиентом, и все! Моя работа закончена.
Мы беспрепятственно вышли за ворота и расселись по машинам. До города мы доехали все вместе, а потом разделились: я отправилась в офис, а они – по своим делам. По дороге я позвонила Тумановой, трубку она взяла сразу же – ждала.
– У меня плохие новости, – сказала я.
– Вадим мертв? – сдавленным голосом спросила Алла.
– К сожалению, да. Его убил Назаров, – сообщила я ей.
– А этот гад еще жив? – севшим от бешенства голосом прорычала она.
– Нет, и он, и Ленка-бандерша мертвы.
– Туда им и дорога! – резко бросила она, и в трубке раздались короткие гудки.
Охранники офиса давно уже пропускали меня беспрепятственно, и я пошла к Куратору и Красавчику, которые меня ждали. Я поставила на стол диктофон и включила. Они слушали молча, только лица их закаменели и напоминали сейчас маски. Но вот запись кончилась, я вынула кассету и протянула ее Куратору, а он потребовал:
