Чингиз Абдуллаев - Флирт в Севильи
Дронго поднял голову.
— Кажется, все, — печально сказал он, — я знаю, как его убили. И знаю, кто его убил.
— Что вы говорите? — Гарсиа смотрел на него как на сумасшедшего.
— Вызовите полицию, — попросил Дронго, — нужно закончить эту кровавую историю.
Глава семнадцатая
На набережную прибыли несколько десятков сотрудников полиции. Все стоявшие на берегу были задержаны и посажены в автобус. Полицейские обшаривали каждый сантиметр вокруг старой баржи, каждый куст на берегу, под которым мог оказаться острый предмет, которым перерезали горло несчастному оператору. Но, очевидно, убийца выбросил его в реку.
В салоне автобуса тихо плакала Лена. Круминьш, обхватив руками голову, сидел на заднем сидении. Балодис был бледен. Ингрид держалась изо всех сил, но было заметно, что она нервничает. Только один человек сохранял хладнокровие. Это была Рута Юльевна. Она бросала на Дронго страшные взгляды, словно именно он был виноват в случившемся.
Их довольно долго не выпускали из автобуса. Наконец к десяти утра прибыл Таррега. Он вошел в автобус и мрачно уставился на Дронго.
— Опять совпадение? — спросил он.
— Нет, закономерность, — твердо ответил Дронго, — остановите своих сотрудников. Не нужно ничего искать на земле. Пусть ищут в воде — нож или скальпель, которым перерезали горло несчастному. Я думаю, скальпель.
— Здесь илистое дно, — хмуро пояснил Таррега, — боюсь, мы ничего не найдем.
— Если вы отвезете нас в отель, я расскажу вам, кто и как совершил двойное убийство, — неожиданно сказал Дронго.
Таррега замер. Недоверчиво посмотрел на своего собеседника.
— Мне осталось уточнить только несколько фактов, — продолжал Дронго. — Я могу с вами поехать в отель, и мы опередим их на несколько минут. Мне больше и не нужно. Осталось сделать пару звонков и уточнить некоторые детали. Только и всего.
— Поехали, — согласился Таррега, — наш следователь считает, что это самое запутанное дело в его жизни.
— Нет, — возразил Дронго, — я думаю, скорее самое страшное.
Он вышел из автобуса вместе с Диего и поехал в отель.
Ровно в полдень все члены группы, а также французские фотографы и визажисты были собраны в небольшом конференц-зале. Здесь же находились за столом следователь, Таррега, Дронго и неизвестный мужчина с седой бородой, пристально следивший за собравшимися.
Дронго поднялся, оглядывая присутствующих.
— Каждое из преступлений, которые произошли в этом отеле, по-своему уникально и познавательно, — начал он. — Мне пришлось поломать голову, прежде чем я пришел к окончательному выводу. Как бы ни был ловок и расчетлив убийца, он все же сделал несколько ошибок, по которым рано или поздно мы бы его вычислили.
Дронго посмотрел на Таррегу, словно спрашивая разрешения продолжать. Тот кивнул.
— Итак, — сказал Дронго, — мы имеем массу разрозненных фактов. Начнем с некоторых из них. Кто-то начинает угрожать молодым женщинам в Латвии. Затем переходит от угроз к активным действиям. К счастью, Ингебора Липскис не сильно пострадала, но приехать сюда она не смогла. Затем здесь происходят страшные события. Убивают Лилию Омельченко, убивают Эугена Медниса. Кто-то отключает камеру наблюдения на третьем этаже. Причем мы случайно узнаем, что в прошлом году произошла подобная история в Барселоне. И, наконец, в отеле происходят странные вещи. В течение двух дней подряд неизвестный теряет два своих эспандера в бассейне. Разумеется, эспандеры достают, но воду в бассейне приходится менять. Вот исходные данные, которые у нас есть. Но это только внешняя сторона дела. Будут еще несколько штрихов, на которые нам нужно обратить внимание. Начнем с нашего режиссера.
— Вы с ума сошли? — нервно спросил Круминьш. — Опять меня хотите обвинить. Или вы думаете, что я перерезал горло Меднису? За его работу ему нужно было оторвать голову, и я об этом много раз говорил, но ни его, ни Лилию Омельченко я не убивал.
— Возможно, — согласился Дронго, — но вы любите плавать в бассейне. И дважды не могли этого сделать, когда там находили неизвестно кем оставленные эспандеры.
— Правильно, — кивнул Круминьш, — меня не пускали в бассейн. Это не пятизвездочный отель, а неизвестно что.
— Вы напрасно так нервничаете, — сказал Дронго. — Дело в том, что убийца очень умен. Он намеренно приобрел пару тяжелых эспандеров. И выбросил первый из них сразу по прибытии ночью, в это время в бассейне обычно никого не бывает. К половине восьмого все посетители уже уходят, ведь в восемь бассейн закрывается. Убийца выбросил первый эспандер ночью, и, конечно, утром пришлось закрыть бассейн, выловить эспандер и поменять воду. Убийца рассчитал все верно. Когда он выбросил второй эспандер, все решили, что это неизвестный растяпа, который опять потерял эспандер. Никому даже в голову не пришло, что вторым эспандером была убита Лилия Омельченко.
— Что вы говорите? — воскликнул пораженный Круминьш.
— Эксперты уже подтвердили мои слова, — продолжал Дронго. — Итак, мы знаем, что убийца выбросил второй эспандер, орудие своего преступления, в бассейн. Значит, у него был доступ в бассейн. Но как он мог совершить убийство? И здесь мы сталкиваемся с проблемой камеры наблюдения, которая была искусно отключена.
Не нужно было гадать, кто мог это сделать. Узнав о подобном случае в прошлом году, мы сравнили списки фамилий тех членов группы, которые были в обоих поездках. Это — четыре человека: коммерческий директор Рута Юльевна Озолинь, гример Лилия Омельченко, руководитель службы безопасности фирмы Ионас Балодис и оператор Эуген Меднис. Конечно, подозрение в первую очередь пало на Медниса, ведь он был оператором и знал, как обращаться с подобной техникой. Но зачем Меднису отключать камеру? Тем более он понимал, что в первую очередь подозрение падет именно на него. У нас мог быть еще один подозреваемый. Ионас Балодис. Ведь он отвечал за службу безопасности и вполне мог знать, как обращаться с камерами.
— Только не говорите, что я убийца, — вмешался Балодис.
— Не перебивайте меня, Ионас, — попросил Дронго. — Дело в том, что я не находил конкретного повода для совершения подобных действий. И внезапно я понял, что нужно рассматривать отдельно выключение камеры и убийство. И тогда все встало на свои места. Ведь в Барселоне тоже отключили камеру подобным способом, но тогда никто не пострадал. Я попросил своего напарника в Москве заново проверить все личные дела, и он наткнулся на удивительный факт, который нам был неизвестен. Оказалось, что коммерческий директор фирмы, психолог по образованию, кандидат наук, неправильно указала профиль училища, которое она закончила. Это было не художественное училище, куда она действительно поступала, а радиоэлектронное, где она осваивала азы радиотехники.
— Да, — громко согласилась Рута Юльев-на, — я этого не скрывала. Просто не хотела указывать в анкете, что меня выгнали из художественного училища. И не меня одну. В тоталитарном советском обществе за встречи двух девочек полагалось исключение.
— Вот именно, — согласился Дронго, — о вашей нетрадиционной сексуальной ориентации я упоминать не хотел. Но вы сами заговорили на эту тему. Вы понимали, что можете лишиться поста директора фирмы, в которой работают в основном девушки и которой, к тому же, руководит такой принципиальный человек, как Андрис Зитманис. И тогда в прошлом году, в Барселоне, вы нашли удивительный выход из положения. Вы отключили камеру, которая следила за дверью вашего номера. Именно вечером, когда кто-то из ваших знакомых, очевидно, вошел к вам.
Он видел, как поморщилась Ингрид, как нахмурилась Лена.
— И вам тогда сошло с рук подобное мелкое хулиганство, — продолжал Дронго. — Конечно, вы не хотели, чтобы вечерние и ночные визиты девушек к вам были зафиксированы камерами наблюдения.
Рута Юльевна молчала, но было видно, что она нервничает. Ее лицо покрылось красными пятнами.
— Похожим способом вы отключили камеру и здесь, — продолжал Дронго, — но на этот раз подобная «шалость» привела к трагедии. Вы были уверены, что именно Доколина входила в номер вашей соседки. Вы действительно слышали крик и шум борьбы. Только не в соседнем номере, а в коридоре, перед вашим номером. Несчастный Эуген Меднис, влюбленный в Доколину, не хотел пускать ее к вам. Он толкнул ее в сторону двери, и она случайно, чтобы не упасть, задела рукой дверь номера погибшей Омельченко. В свою очередь, сама Лена считала, что именно вы могли быть убийцей Лилии. Зная характер Омельченко, которая охотно встречалась с мужчинами и никому не отказывала, Доколина предполагала, что вы воспылали ревностью и решили убрать свою счастливую соперницу. Вы вполне могли выйти из своего номера, нанести удар Омельченко и, вернувшись к себе, ждать Лену.
