Марина Белова - Невеста Золотого будды
– Жарко было? – В ее голосе прозвучало такое явное сострадания к нам, что мне даже стало неловко за всех нас.
– Если хочешь, я принесу тебе другой сорт чая, – предложила я девушке.
– Ну что вы! Это мой любимый чай, – на этот раз смутилась уже она. – Я сейчас вас им и угощу.
Мы перебрались в кабинет.
– Что делать будем? – спросила Алина. – Не скажу, что я всю ночь не спала. Но даже если бы я не спала, мне кажется, ничего толкового в мою голову не пришло бы. Есть одна зацепка – карточка отеля. Но кто ее подложил Николаю Антоновичу?! Он понятия об этом не имеет! Что интересно: Ципкин уверен в том, что он действительно собирался лететь в Индию. Вызвал такси… И все, дальше – провал. Попробовать разыскать таксиста?
– Попробовать, конечно, можно. Но я сомневаюсь, что нам удастся на него выйти. Времени-то сколько прошло! К тому же Николай Антонович не помнит, какое именно такси он вызвал. Одиннадцать вечера – самая работа для таксистов. Кто-то едет с гулянки, кто-то с работы…
– Но одно дело – ехать домой, а другое – в аэропорт, – возразила Алина.
– Алина, это ничего не меняет. Сколько пассажиров летело с нами в Индию? – спросила я.
– Человек сто двадцать.
– Так. И это – один только рейс! Но есть и другие ночные рейсы. Половина пассажиров добирается в аэропорт на такси.
– Поняла, – вздохнула Алина. – От чего же тогда нам оттолкнуться?
– Вы о моей коллеге забыли, – подсказала нам Нина.
– Какой такой коллеге? – не сразу сообразила Алина.
– А кто посоветовал мужу Ольги Павловны прооперироваться в Индии? Целительница Зара! Забыли?
– И где мы ее найдем? Помнится, Ольга Павловна ее уже искала. Уехала она из гостиницы, – напомнила я.
– «На ловца и зверь бежит»! Помните такую поговорку? Вчера, сразу после приезда, я проверила почту. Почтовый ящик был забит газетами. Кроме вечерней газеты, я нашла бесплатную газету объявлений. Смотрите, – она раскрыла сумку и вытащила сложенную вчетверо газетенку. – «Только три дня в ДК им. Горького ведет прием целительница Зара! Божественная сила и ее многолетний опыт целительства, деятельности по излечению от всех болезней непременно вам помогут! Не сидите дома наедине со своей болезнью. Не теряйте времени! Приходите! У Зары можно зарядить воду, кремы и продукты питания». Как вам?
– Аферой попахивает, – нахмурилась Алина. – А когда она принимает, эта Зара?
– Вчера, сегодня и завтра. С десяти до шестнадцати. Пошли? – спросила Нина.
Алина схватилась за свою сумку. Я остановила подруг:
– Подождите, а что мы ей скажем?
– Давайте сначала на нее посмотрим, – сказала Алина, любительница экспромтов.
Для нее главное – наметить цель, а уж как достичь ее – господь бог или случай подскажут.
– Я спрашиваю: как мы на нее поглядим – вместе или по отдельности? – уточнила я. – Как я понимаю, припереть ее к стенке неопровержимыми уликами нам не удастся. Свидетелей у Ольги Павловны нет, да и самой ее в России – тоже. Она пока что в Индии!
– А что, если одной из вас прикинуться тяжелобольной? – предложила Нина. – А?
– Чур, это буду не я! – открестилась от этой затеи Алина, опасаясь, как бы мнимая болячка к ней не прилипла. – У меня прекрасный цвет лица! Никто не поверит, что я чем-то болею. – Она выразительно посмотрела на меня – мол, кроме тебя, тяжелобольную никто не сыграет. – Нину в расчет можно не брать. Деваха – кровь с молоком! Взращенная на деревенском молоке, она и не может быть другой. Остаешься ты.
– У меня, что ли, цвет лица плохой? – обиделась я.
– Ну что вы! – попыталась оправдать Алинину бестактность Нина. – Но вы такая худенькая, изящная…
– Ладно, в интересах дела я готова прикинуться больной.
В подтверждение своих слов я зашла в туалет и смыла весь макияж. Не сказать, что я стала бледнее. Не прошло и месяца, как мы вернулись с Сейшельских островов, а загорелое лицо, как его ни умывай, от этого бледнее не станет.
– Надо напудриться. Есть белая пудра? – спросила Алина.
– У меня только персиковый тон.
– У меня есть. Еще: розовыми тенями обведем глаза у самых корней ресниц. Создается впечатление воспаления. А под глаза наложим фиолетовые тени! Как будто это синяки.
Алина сама сделала мне новый макияж. Получилось неплохо, в том смысле, что выглядела я как человек, которому жить осталось практически всего ничего.
– Сгорбись! Запомни: у тебя всё болит – всё. Вот еще что! Снимай свой жакет и надевай мой. Пусть эта Зара подумает, что еще месяц назад ты была на два размера больше. Когда вдруг резко худеешь без всяких диет, это самый плохой признак.
Во время поездки по Индии я и так сбросила почти три кило, разумеется, без всякой диеты. Поскольку человек я очень мнительный, от ее слов мне стало так плохо, что я зашаталась. Ноги стали тяжелыми, как тумбы. Пришлось моим подругам взять меня под руки. В таком виде они протащили меня мимо Алены. Что уж там закралось в голову нашей секретарше, не знаю, но спиной я почувствовала ее взгляд, полный удивления и сострадания.
Глава 19
Никакого столпотворения поблизости от ДК имени Горького отнюдь не наблюдалось. В холле тоже было пусто. В гардеробе на крючках висела исключительно детская одежда. Из зала доносилась веселая полька вперемежку с громким топотом. Скорее всего, там занимался танцевальный кружок.
– Мы к Заре.
Бабушка-вахтерша указала нам нужное направление.
– Много у нее народу? – поинтересовалась Алина.
– Вы сегодня первые, – ответила старушка. – Вчера человека три было. Сколько сегодня придет, одному богу известно.
– Что ж так-то? Реклама такая в газете, а больные не идут? «Лечит от всех болезней! Стопроцентный результат!» Неужели таблетками травиться – это лучший вариант? – вжившись в роль заботливой подруги, возмутилась Алина. – Раньше-то как было: когда Чумак приезжал, больные двери с петель сносили! А сейчас – что? Больных у нас не осталось? Или они верить в божью помощь перестали?
– Алина! – еле слышно прошептала я. – Мы еще не попали к Заре, а ты уже спектакль разыгрываешь! Побереги силы.
Бабушка посмотрела на Алину, как на сумасшедшую, но ничего не сказала. Наверное, она была из тех, кто давно понял, что серьезные болезни должны лечить специалисты, а не какие-то сомнительные знахарки.
Свой кабинет целительница Зара обустроила на первом этаже, недалеко от входа. И, хотя рядом с ним не было никого, мимо мы бы не прошли – к двери комнаты скотчем был прикреплен большой плакат с портретом целительницы.
Прежде чем постучать, мы взглянули на плакат. С фотографии на нас пристально смотрела брюнетка почтенного возраста, с собранными на затылке волосами. От пронзительного взгляда черных, как антрацит, глаз меня аж передернуло.
«Зара» – было написано на плакате.
– Такая и из гроба поднимет! – прошептала я.
– Главное, чтобы в гроб как раз не вогнала, – заметила Нина. – Значит, так: в глаза ей не смотри! Говорить будем мы с Алиной. Ты же сиди себе молча и стихи какие-нибудь про себя читай. Поняла?
– Постараюсь…
Алина стукнула в дверь и спросила:
– К вам можно?
– Да, проходите, – из-за двери послышался грудной низкий голос.
В комнате было темно и душно. Чувствовалось, что помещение давно не проветривалось. Свету и воздуху мешали проникнуть тяжелые бархатные шторы. В углу чадила лампадка, освещая грустные лики святых. Икон было много – Богородица, святой Николай, Пантелеймон, Георгий Победоносец – всех не перечислишь.
За столом сидела пожилая женщина довольно крепкого телосложения и с крупными чертами лица. Впрочем, на фоне ее большущих глаз большой нос и тяжелый подбородок не портили ее образа – все внимание привлекали к себе эти огромные глаза.
Как я ни старалась читать про себя стихи, думать о ком-то другом, только не о Заре, но взгляд мой, словно магнитом, притягивало к глазам целительницы. Мне ничего иного не оставалось, как тяжело вздохнуть, в изнеможении повиснуть на руках у подруг и просто закрыть очи.
– Слушаю вас. Какая беда привела вас ко мне? – спросила Зара.
– Да вот, видите… – услышала я удрученный голос Алины.
– Вижу. Давно она болеет?
– Давно, у нее с рождения слабое здоровье. А месяц тому назад ей так плохо стало, что врачи от нее отказались, – убедительно соврала Алина.
Я на секундочку приоткрыла один глаз и поглядела, какое у нее выражение лица. Мне понравилось, с какой заботой и нежностью она посмотрела на меня. В ее взгляде было столько боли и сострадания, что я и впрямь поверила, что жить мне осталось считаные дни. Однако вспомнив, что все это понарошку, я стиснула зубы и, чтобы отвлечься, подумала: неплохо было бы поехать на выходные с семьей в какой-нибудь дом отдыха неподалеку от города.
«Мало времени я уделяю семье!» – от этой мысли у меня кошки заскребли на душе, перехватило дыхание, и я вновь вздохнула.
– Вижу, ей даже дышать трудно. А что касается врачей – что с них возьмешь? Век недоучек! Общая беда. Гробят нацию! Им бы только деньги брать ни за что. Но я вам помогу, – пообещала Зара. – Посадите вашу подругу на кушеточку. Я ее осмотрю.
