Алексей Биргер - Похоронное танго (Богомол - 6)
- С этим понятно, - генерал Пюжеев теперь хмурился. - Что дальше?
- А дальше, всю компанию арестовали... И отпустили через несколько часов.
- Отпустили, вот как? Несмотря на все улики?
- Да. Против Бурцевых ничего толком не было. А за Губанова и Фомичева бился их адвокат, Валентин Строганов. И добился того, что их отпустили под залог, причем не очень большой. И вот, они на свободе. Виталий Горбылкин в бегах, до сих пор не поймали, хотя в розыск он объявлен не только по району, но и по всей области.
- У-гм... - промычал генерал. - Тут бы нужны характеристики всех действующих лиц. Живые, понимаешь, характеристики. На Бурцевых. На этих Горбылкиных, Антона и Виталия. Как они оказались в доме Бурцевых - на положении пленников, подозреваемых в причастности к расправе над "бойцами" Губанова и Фомичева, или просто как соседи Бурцевых, заглянувшие "на огонек", учуяв запах пьянки? Кто такой Виталий Горбылкин - придурок, психанувший с перепою и размахавшийся ножом, или исполнитель другой преступной группировки, спасавший свою жизнь? Хотя... - Повар откинулся в кресле, прикрыл глаза. Со стороны могло показаться, что он уснул. Лексеич терпеливо ждал. Утекали минута за минутой... - Кто? - спросил Повар, не открывая глаз. - Губанов или Фомичев?
- Я дал запрос в наш спецархив, едва увидев распечатку, - сообщил Лексеич. - Вот-вот дадут ответ.
- Хорошо... - пробормотал Повар. - И насчет этого адвоката, Валентина Строганова, тоже, да?
- Разумеется.
- Что насчет "послужного списка" Горбылкиных?
- Могу навести справки.
- Наведи, наведи. Не удивлюсь, если...
- Что?
- Да так, ничего, - буркнул Повар. - Кстати, кто они друг другу?
- Дядя и племянник.
- Дяде сколько лет?
- Не указано. Это ж самая общая распечатка, где главные оперативные сведения. Но подробности можно получить буквально в течение четверти часа. Ну, может, чуть побольше времени понадобится - но ненамного.
- Вот и получи. Все, что возможно, получи. И еще... нет, об этом запрашивать не надо. Не надо, чтобы кто-то увидел слишком явную связь. Достань мне лучше папку, на которой помечено "Палач".
- Разве вы не отправляли её в основное хранение? - удивился Лексеич.
- Нет, - коротко отрезал Повар.
Лексеич подошел к сейфу, открыл его, отыскал нужную папку, положил на стол перед генералом.
- Кажется, понимаю... - сказал он. - Ведь последние годы жизни палач провел в Угличе. И вы считаете, это как-то связано?
- Посмотрим, - Повар накрыл папку своей лапищей. - Просто... Гм-да!.. Неужели тебе до сих пор не пришло в голову, что за девчонка была в машине и как и когда эта девчонка могла воспользоваться помадой Богомола?
- Н... нет... - чуть растерянно ответил Лексеич.
- Вот и подумай. Все проще пареной репы. Шиндарь, понимаешь? Через него ищи разгадку. И, я думаю, Горбылкины тоже... Надо надеяться, когда ты получишь послужной список Горбылкиных, то сам все поймешь. Ладно, ступай.
Лексеич, без лишних слов, вышел из кабинета, а Повар открыл папку и стал её изучать - в сотый, наверно, раз за последние годы.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Ну, вот, выложил я молодежи моей все без утайки, от того момента, как Леха меня подставил, и до того момента, как углядел их грузовичок, из рюмочной..
- Вот такая история, - заключил. - Покойник на покойника громоздится, и как бы нами этот рядок не дополнили.
- Да, дела, батя... - сказал Мишка. - Дела...
А Гришка только кивнул, угрюмо и задумчиво.
Катерина, она вообще к концу моего рассказа вся бледная сделалась.
- И так получается, - сказал я, - что все вокруг этого дома завязано. "Таджичку" прибрали, узнав, что она в этот дом лазила и что-то там нашуровала. Шиндаря и Ирку-оторву за то же самое положили. Горбылкиных бандюги сгребли, потому что, я так понимаю, старший Горбылкин, он то ли у самой "таджички", то ли у Шиндаря, какие-то вещи, в этом доме покраденные, прикупил. А младший Горбылкин, он, видимо, на толкучке эти вещи сбыть пытался, на том и засветился. Бандюги рвутся с хозяйкой дома побеседовать надо понимать, "убедить" её, чтобы она по доброй воле этот дом в их собственность передала. По тому, что они увидели на руках у "таджички", Шиндаря либо Горбылкиных, чем-то этот дом позарез интересен им сделался. Да, и еще? Почему они не хотят на старшего Горбылкина Шиндаря вешать, ведь получше меня старший Горбылкин вписывается? А потому, отвечаю я себе, и вам тоже, что есть на руках у Горбылкина какие-то вещи, из украденных в доме ну, может, не на руках, может, он просто знает о них, видел - и если он про эти вещи следствию расскажет или фактически предъявит, то сильно это бандюгам отольется. То ли под крутую уголовную статью они подпадут, такую, с которой на залог уже не соскочишь, то ли не видать им после этого дома как своих ушей, потому что следствие этим домом сразу заинтересуется, и, что называется, арест на имущество наложит, до конца разбора. А во время разбора следствие до чего-то такого докопается, что перестанет этот дом быть ценным для бандюг, и вся их игра погорит, и все их усилия. В общем, нельзя им, чтобы все эти уголовные истории хоть как-то с домом связались, а надо, чтобы насчет дома никто никогда не заподозрил, какая у него роль, во всем этом деле. А если и вправду один из бандюг - человек из "органов", то, вообще, такая кучерявая петрушка получается, что в глазах рябит. Вот я и спрашиваю, Катерина, можешь ли ты сообразить, что такое с твоим домом связано...
- Уже не моим, - вставила она.
- Ну, по документам-то ещё твоим, ведь передача дома этой Татьяне пока не оформлена. Так вот, что с ним может быть связано такое, из-за чего все словно с ума посходили и с цепи сорвались?
- Вот не знаю, - она размышляла. - То есть, что-то с ним связано, это верно. Дед, когда умирал, заклинал меня побыстрее этот дом продать. Сказал, нельзя мне им владеть, очень это для меня может быть опасно, что только он им владеть без боязни мог. "Потому что..." - начал он. И на этом остановился, замолк, не стал рассказывать. Так я и не знаю, почему этот дом для него одного был безопасен, а меня или кого другого погубить может. Я только поняла, из его нежелания говорить, что это как-то относится к его... к его профессии. Ну, он потом сказал, что дом мне, собственно, и не очень к чему, а вот если продам я его, то у меня нормальные деньги будут и чтобы в другой город обменяться, где никто не будет знать, из какой я семьи, и на новом месте с толком устроиться. Я так и поступила. Деньги, как вам известно уже, вперед взяла. А вот сейчас приехала все до конца оформить... Я, надо сказать, не раз документы на дом проглядывала, гадала, что дед мог иметь в виду, но ничего особенного в документах нет, все там по правилам, все чисто, иначе бы меня и в права наследства не ввели, и нотариус отказалась бы утверждать предварительное наше соглашение с Татьяной, потому что, сказала бы, для меня это соглашение будет невозможно выполнить, если дом у меня отберут, как не по праву доставшийся.
- Так, по-моему, все просто и ясно, - проговорил Мишка. - В доме клад был. Золото, там, бриллианты. "Таджичка" с Шиндарем этот клад нашли, или часть его, что-то Горбылкину пихнули, что-то сами продавать стали. Бандиты их и накрыли. Вот им и нужно теперь, чтобы дом в их собственность перешел: ну, обставить дело так, что на законных основаниях они этим кладом владеют. И всех тех, кто ещё про клад знал, они порешили - до кого добраться могли. А Горбылкина до следователей допускать нельзя, чтобы он про клад не проболтался. Вот она, история, по-моему.
- Нет, - сказала Катерина. - Если б в доме ценности были спрятаны, дед бы это от меня не утаил. Сказал бы, что забери драгоценности из тайника, прежде, чем дом продавать. И опасности никакой у меня от этого клада не было бы. Если бы нужда прижала, то одно колечко в один ломбард, другое - в другой, никто бы никогда не узнал, сколько у меня чего на самом деле. Нет, это что-то другое. Отношение к самому дому имеющее, к его истории, к правам на него.
- И к профессии твоего деда, факт, - подал голос Гришка. - Иначе бы не возникло о нем разговора. Что-то он там нахимичил, ты уж прости...
- И ещё одно, - сказал я. - Мне эта история с "таджичкой" очень важной кажется. Что она делала три месяца после мнимой своей смерти? Кого похоронили вместо нее? И похоронили ли вообще кого-нибудь, или пустой гроб в землю опустили? Ну, не пустой, а камнями, там, набитый, чтобы вес был... Но ведь кому-то было выгодно сначала за мертвую её выдать, в живых оставив, а потом взять и пришить...
- Ну, что там было да как, мы вряд ли дознаемся, - сказал Гришка. Разве что, могилу разрыть... Но не наше это дело, по большому-то счету. А наше дело вот в чем заключается, по моему размышлению. Бандиты хотят хозяйку дома замочить, это ясно. При этом, они считают, будто Татьяна - это Катерина. Ну и пусть считают! Ведь если они пронюхают, что вот она, Катерина, с нами - за ней охота пойдет. Поэтому Катерине нужно линять отсюда, как будто она и вовсе здесь не была. А Татьяна пусть разбирается! По всему выходит, она и эти бандюги друг друга стоят. Если перемочалят друг друга - то туда им и дорога. А нам самое главное что? Во-первых, тебя, батя, от тюрьмы избавить. Во-вторых, Катерину охранить, чтобы с ней ничего худого не случилось. Вот пусть и пойдет у них такой дым коромыслом, чтобы о тебе забыли. А Катерине, говорю, надо немедленно домой возвращаться.
