Кирилл Воробьев - Пономарь
– Ура! – Девушка радостно вскочила из-за стола:
– Я смогу увидеть своих друзей!
– Васю-Торчка?
– Да... А откуда ты его знаешь?
– А вот знаю… Ты будешь жить в одной квартире... – Маг немного помялся, как бы решая какой-то вопрос. – У тебя будет все. Ну, почти как здесь. Только покидать эту квартиру ты будешь только со мной. Или по моему разрешению.
– Это еще почему? – Света возмущенно насупилась. – Я – свободный человек!
– Да-да, конечно!.. Но Игорь, ты знаешь, он работает с “органами”, поднял на уши всю московскую милицию. Тебя ищут.
– Зачем?
– Чтобы насильно вернуть Игорю.
– Но я не хочу!
– Вот поэтому тебе надо выходить как можно меньше.
– Ну, раз так...
Гнус привез ее на Можайское шоссе. Свету встретила безлюдная трехкомнатная квартира. Чувствовалось, что в ней не жили очень давно. Вся мебель оказалась накрыта чехлами, на них и на полу лежал толстый слой пыли.
– Вот, – Гнус приглашающе махнул рукой. – Владей!
– Но тут так грязно... – Поморщилась Света. – Сколько мусора...
– Веник на кухне. Продукты я привез. Обустраивайся.
Он включил холодильник, загрузил в него свертки и пакеты, на видное место поставил знакомую коробку с ампулами:
– Я скоро приеду.
Хлопнула входная дверь. Девушка тут же открыла ее и выглянула на лестницу.
Ей надоело сидеть взаперти, но ключей у нее не было, а сидеть на лестнице, когда за тобой охотится вся милиция, по меньшей мере, нелогично. Она закрыла дверь и, вздохнув, принялась за уборку.
“Дядя Володя” действительно приехал очень быстро.
– Света! – Послышался из прихожей его голос. – Я с сюрпризом.
Девушка вышла к нему и увидела смущенного Васю.
– Привет, Заяц...
– Вася!
Девушка бросилась к нему, обняла.
– Я так по тебе скучала...
– Вы тут воркуйте, – Вмешался Гнус. – Мне пора. Я Васе объяснил обстановку, он у тебя толковый.
– Я ж понимаю... – Торчок выпятил грудь. – Зайца ментам не отдадим!..
– Вот и славно. Если что потребуется – найдете в холодильнике. А у меня дела.
Гнус ушел, а Света, прямо в прихожей долго целовала Васю.
– Может в комнату пойдем?.. – Предложил он наконец.
– Да, что это я? Пойдем!.. Как дела-то у тебя?..
– Кумарит слегка. Вчера ничего не вырубили.
– Кумарит! Кумарит! – Девушка запрыгала на одной ноге и захлопала в ладоши.
– Ты чего? – Торчок смотрел на нее, не понимая причин такого восторга.
– Тут есть все!
– Как все?
– Все, что хочешь!
Она повела парня к холодильнику, извлекла коробку.
– Смотри!
Вася открыл крышку и остолбенел, глядя на немыслимое богатство.
–Ого... А джефа нет?
– Поищи, – Предложила Заяц.
– Есть! – Воскликнул Вася. – Вот он!
Торчок потряс упаковкой ампул.
– Как знал, захватил с собой стрем-пакет. Сейчас сварю...
– 3 -Пока молодые люди занимались изготовлением наркотика на запасной квартире Рыбака, Гнус проехал в больницу Кащенко. На кухне, где распределяли обед по отделениям, никто не обратил внимания на врача средних лет. Врач же вел себя немного странно. Найдя бачок с надписью “Наркол. отд. Жен.”, он помешал находящийся в нем суп и тихо ушел. Никто не заметил, что этот “врач” высыпал в горячую жидкость баночку какого-то порошка.
– 4 -Всю ночь Елизавете Игнатьевне снились кошмары. Утром, проснувшись, она не могла ничего вспомнить. Тело ныло.
– Мне плохо... – Пожаловалась она сестре, ставившей градусники.
– Фамилия? – Спросила сестра.
– Дарофеева.
– Сейчас приду, сделаю укол. И утром ничего не есть. Будут брать анализы и гемосорбцию.
После этого слова Елизавета Игнатьевна окончательно проснулась.
Да! Она же в больнице!
Ее соседка громко храпела, не обращая внимания на манипуляции медсестры.
Все утро Елизавета Игнатьевна лежала, глядя в потолок. К ней регулярно заходили, просили пройти в разные кабинеты. В одном Дарофеевой взяли кровь из пальца, в другом – сделали кардиограмму, в третьем долго ковырялись в руке, пытаясь найти вену. Все эти пытки женщина стоически перенесла.
Потом соседка пошла на завтрак.
Памятуя о просьбе сестры, Елизавета Игнатьевна осталась на месте. Вернулись пациенты с завтрака, и ничего не происходило.
– Почитать не хочешь?
Дарофеева повернула голову. Ее соседка, привстав с кровати, протягивала ей газету.
– Свежая.
– Нет, спасибо.
И Елизавета Игнатьевна вновь стала разглядывать трещины в побелке.
– Тебя как зовут-то?
Девушке, очевидно, надоело молчание, и она всеми силами пыталась завязать разговор.
– Я – Катя.
– Елизавета Игнатьевна...
– Так официально? – Катя недоуменно покачала головой.
– Лиза.
– Вот это другое дело... Как сюда-то попала?
– Попала и все...
– Наркотики?
Дарофеева снова повернулась. На этот раз с удивлением:
– С чего вы взяли?
– Ну, я тут всякого насмотрелась! Видела, как вашего брата наркомана корежит...
– Я не наркоманка. – Твердо возразила Елизавета Игнатьевна.
– Ну-у-у... – Рассмеялась девушка. – Меня не обманешь. Все признаки на лицо и на лице. И ломки, и дороги на венах...
С трудом подавив гнев, Дарофеева резко сказала:
– Это было сделано насильно. И предупредите всех ваших подруг, чтобы ко мне с таким вопросом больше не подходили!
– Хорошо-хорошо... – Катя ошеломленно замахала руками. – Я ж не знала... Вы уж простите меня...
– Да. – Елизавете Игнатьевне показалось, что девушка после этого должна замолчать, но не тут то было.
– А я, вот, по собственной дури. – Кате отчаянно хотелось рассказать свою историю новому человеку и она уже не могла сдерживать этот порыв. – Я, понимаете, замуж вышла рано. Парень мой, Петя, и тогда был весь из себя видный. Только вся эта перестройка началась, границы открыли, ему и посоветовали съездить в Польшу.
Сначала Дарофеева без особого внимания слушала о поездках польских челночников, но потом, когда Петр стал директором фирмы, импортирующей продовольственные товары, втянулась.
Она даже стала задавать какие-то уточняющие вопросы.
– Банкеты каждый день. – Жаловалась Катя. – То с банкирами, то с фирмачами... Жуть. Каждый вечер напивалась как свинья. Друзья Пете говорили: ”Не спаивай жену. Любовницу заведи.” Но он не такой. Он меня любит. Он мне никогда не изменял. Так и пошло. Вечером напиваюсь. Утром похмеляюсь. Мрак.
– А если не пить?
– Не получается. Иногда такой стол закажут – одни водки да коньяки. Ни одной бутылочки “Колы”. А подруги этих деловых – водяру ведрами хлестать могут. Да и какие это подруги, так, проститутки на вечер. А Петю уважали за то, что он со мной ходил.
Если с женой – значит на него можно положиться.
– Да, если человек нравственный, он не обманет. – Вставила Дарофеева. – Вот мой муж – врач-экстрасенс.
– Неужели? А как фамилия?
– Дарофеев.
– Как же! Катя села на койке и развела руками:
– Высокий, такой, импозантный, с проседью. Уши у него еще такие… Мясистые… Я его много раз по телевизору видела. Вот мужчина, так мужчина!
– Да, Игорь такой. Но, что самое главное – честнее человека я не встречала.
Разговор прервался. В палату вошел Лев Семенович с несколькими женщинами в белых халатах. Он внимательно осмотрел Дарофееву, почмокал:
– Не кушали?
– Нет.
– Готовьтесь. Скоро приедет аппарат.
На этом обход закончился. Елизавета Игнатьевна окликнула соседку:
– Катя, о каком аппарате он говорил?
– Для очистки крови. Здоровая такая штука. В нее твоя кровь поступает, и чистится как-то. Там две трубочки. Одна из вены кровь забирает, по другой она возвращается.
– Кошмар...
– Это не больно. Мне тоже такую первые несколько дней ставили.
После этих слов дверь палаты широко раскрылась, и женщина в халате вкатила в нее тот самый прибор.
Как и говорила Катя, Дарофеевой ввели в вену иглу. По прозрачной трубочке в машину стала поступать кровь. От ее вида Елизавету Игнатьевну замутило. Сестра заметила, что пациентка побледнела:
– Не надо смотреть!..
Последовал еще один укол.
– Через час я приду. Ничего не трогать и, по возможности, не шевелиться.
Дарофеева почувствовала, как на места уколов прилепляют полоски пластыря. Послышались удаляющиеся шаги. Все стихло.
Елизавета Игнатьевна приоткрыла один глаз. Искоса посмотрела на трубки. Бордовая жидкость в них казалась неподвижной.
Прислушавшись к своим ощущениям, женщина не нашла ничего необычного. Разве что из второй иголки по телу расходился небольшой холодок.
– Как ты, Лиза? Ничего?
– Странно как-то.
– Ничего. Минут десять – и ты перестанешь обращать на это внимание. Давай поговорим...
Сейчас Дарофеева понимала, отвлечься ей действительно необходимо:
– Давай.
За неторопливой беседой время прошло незаметно. Из Елизаветы Игнатьевны вытащили иголки, увезли агрегат, она все обсуждала мировые женские проблемы.
