Эд Макбейн - Голова лошади
— Вы не вернулись, как обещали, — сказал Крюгер.
— Да, это так, — сказал Малони.
— Я вам поверил, а вы не вернулись.
— Я обещал вернуться с деньгами, но их там не оказалось.
— Мерили так мне и сказала, — проговорил Крюгер, не опуская бинокль. — И что вы можете сказать по этому поводу?
— Ну, право, не знаю, — сказал Малони. — Пиджак здесь, при мне, можете осмотреть его, если хотите. Но поверьте мне на слово…
— Я больше не могу верить вашему слову, — сказал Крюгер. — Вы можете не сдержать его, сэр, и должен сказать, вы меня глубоко оскорбили прошлым вечером. Дайте мне пиджак.
Он опустил бинокль и взял пакет у Малони, который уныло наблюдал, как Крюгер осматривает пиджак, вертит и мнет его в руках, прощупывает швы, обыскивает карманы, проверяет пуговицы, все время что-то бормоча себе под нос. Наконец он скомкал его и бросил снова в сумку.
— Бесполезно, — сказал он, и Малони убедился в том, что все время подозревал: ни Крюгер, ни его доблестные парни не знали секрета пиджака. Это знал только К. Значит, сам К, и был ключом к разгадке.
— Если вы объясните, в чем здесь дело, — сказал Малони, — возможно, я смогу вам помочь.
— Дело в полумиллионе долларов.
— В американской валюте или итальянской?
— В американской, — сказал Крюгер.
— Предполагалось, что они спрятаны в гробу?
— Да.
— Как вы об этом узнали?
— С какой-стати я буду вам что-то рассказывать, раз вы уже подорвали мое доверие к вам? — холодно сказал Крюгер и снова принялся изучать стати рысаков.
— Потому что тогда я, может, и смогу вам помочь.
— Каким это образом? Вы же типичный неудачник. Так сказала мне Мерили.
— Когда она вам это сказала? — сказал Малони, бросая быстрый взгляд на Мерили, которая за это время не проронила ни слова и сидела, скрестив ноги, сложив изящные руки на коленях и не отрывая взгляда от грациозно вышагивающих по зеленой лужайке лошадей.
— Вчера вечером, после вашей неудавшейся попытки заняться с ней любовью, — сказал Крюгер, и Малони готов был провалиться сквозь землю.
Он совершенно смешался, не зная, как реагировать на это предательство, а Крюгер продолжал:
— Кроме того, я нахожу просто неприличным то, что вы приставали к чужой девушке.
— Я очень сожалею, — пробормотал Малони.
— Это действительно достойно сожаления, — заметил Крюгер.
— Я и в самом деле сожалею, — сказал Малони, думая про себя, что поистине сожалеет об очень многом, только не о том, что приставал к Мерили. «Черт возьми, если желаете знать, мистер Крюгер, то это было нечто более серьезное, чем просто приставание, это была не попытка заняться любовью, а состоявшийся акт, может, и не очень понравившийся Мерили, хотя сомневаюсь, чтобы она сказала вам об этом. Полагаю, тогда вы бы не расщедрились на триста долларов, которые она была вольна проиграть на скачках и которые по собственной воле сразу же передала неудачнику, как вы говорите, но она не считала меня таковым, иначе не доверила бы мне эти деньги. Что вы на это скажете, мистер Крюгер? Не думаете ли вы, уважаемый мистер Крюгер, что она считала меня незаурядным, интересным и рискованным парнем, что бы там она ни говорила вам или мне? Ведь она охотно и без принуждения предоставила мне триста долларов, а это деньги, которые не валяются на улице. Можете поразмыслить об этом, мистер Крюгер, пока пялитесь в свой бинокль и рассматриваете лошадей, в которых ни черта не понимаете, ни в лошадях вы не разбираетесь, ни в женщинах, а меня и вовсе не понимаете, так что вы сами и есть законченный неудачник и простофиля!»
Но его мучила мысль о предательстве Мерили.
Она обещала ни о чем не рассказывать, обещала только сказать, что он убежал, и все же рассказала ему все или почти все, во всяком случае, достаточно, чтобы поставить его в дурацкое положение. Не стоило тебе делать этого, огорченно думал он, после того, как мы занимались любовью, потому что при этом ты целиком и полностью раскрываешь себя перед партнером, а это возможно только при таком доверии к нему, что не постесняешься показаться ему глупым. «Покажи и расскажи» — это игра для детского садика, а не для взрослых людей.
Он вдруг подумал об Ирэн (которая после их развода наверняка встречалась с другими мужчинами), рассказывала ли она кому-нибудь из них о том, например, как он, бывало, становился обнаженным перед зеркалом и напружинивал мускулы рук, зверски выпячивал подбородок и разворачивал якобы могучие плечи, изображая героев современных кинобоевиков. Или о том, что как-то раз вечером он зарычал, как дикарь, падая на нее, лежащую в постели и закатывающуюся хохотом. А еще однажды утром он лежал обнаженный, вытянувшись во весь свой рост и прикрыв шляпой восставший член, а когда она вошла, он вдруг снял шляпу и сказал: «Доброе утро, мадам, могу я предложить вам кое-что в шляпе?» Словом, он гадал, рассказывала ли Ирэн хоть кому-нибудь о том, что он, Эндрю Малони, временами по-ребячески дурачился, выставляя себя полным идиотом.
Мысль о такой возможности расстроила его.
Чтобы отвлечься от размышлений о предательстве Мерили и о возможном предательстве Ирэн, он снова вернулся к вопросу о деньгах, хорошо, что вопрос денег способен отвлечь человека от неприятных мыслей.
— Так как же вы узнали про деньги? — спросил он Крюгера.
Крюгер положил бинокль на колени, повернулся всем телом в кресле и посмотрел Малони прямо в глаза. Он смотрел и молчал довольно долго. Потом наконец сказал:
— Я намерен, сэр, быть с вами откровенным.
— Пожалуйста, я вас слушаю, — сказал Малони.
— В группе К, один человек работал на меня.
— Кто именно?
— Гауд.
— Гауд? — переспросил Малони, вспомнив изречение МакРэди: «Где есть сыр, там жди и крысу».
— Да, — сказал Крюгер. — К сожалению, он погиб в страшной автокатастрофе, вы, вероятно, слышали о Ней…
— Да, знаю.
— Я так и предполагал. Так или иначе, он погиб, когда уже ничего не мог сделать для нас.
— Это он вам сказал, что деньги будут спрятаны в гробу?
— Он сделал больше.
— Что же?
— Ему было поручено зашить под подкладку пиджака эти газетные обрезки.
— Гауду?
— Да.
— Я думал, это сделал Мак-Рэди.
— Нет, подменой денег занимался Гауд.
— Понятно, деньги заменил он.
— Именно.
— А что же произошло с настоящими деньгами?
— Он переправил их нам.
— Простите?
— Он передал деньги нам.
— Пятьсот тысяч долларов?
— Да, не больше и не меньше.
— Он их вам передал?
— Да, я же сказал вам, что он работал на нас.
— Он дал вам деньги и заменил их газетой, вы это хотите сказать?
— Именно это.
— Тогда, выходит, деньги уже у вас!
— Увы, нет.
— Нет?
— Нет.
— А у кого же они?
— Думаю, у К.
— Но если их отдали вам…
— Да, мы их получили. Но, видимо, кто-то узнал, что Гауд работает на меня, кто-то разнюхал, что он их подменил, и кто-то старательно проделал двойной трюк.
— Я не понимаю.
— Деньги, которые передал мне Гауд, оказались фальшивыми.
— Просто с ума сойдешь, — сказал Малони.
— Пожалуй, — согласился Крюгер.
— То есть они узнали, что Гауд собирается украсть эти деньги, и поэтому…
— Я нахожу слово украсть слишком сильным, — сказал Крюгер.
— Хорошо, значит, они узнали, что он собирается организовать передачу вам этих денег, — сказал Малони, — поэтому заменили настоящие банкноты фальшивыми, которые Гауд и ук… передал вам, положив на их место нарезанную газету?
— Да.
— Я не понимаю, — сказал Малони. — Зачем им нужно было возиться со всей этой отправкой гроба в Рим, если они знали, что в пиджаке только ничего не стоящая бумага?
— Не знаю, — задумчиво сказал Крюгер. — Но именно поэтому мы и отбили у них гроб. Когда мы обнаружили, что нас надули, мы решили, что они спрятали настоящие деньги в гробу. Как вам известно, их там не оказалось.
— И в пиджаке тоже, — сказал Малони.
— Ну, нельзя, однако, сказать, что для нас это явилось полной неудачей. В моем деле даже фальшивые деньги на что-нибудь сгодятся. — Крюгер помолчал. — Сэр, у вас есть какая-нибудь идея насчет того, где могут находиться настоящие деньги?
— Нет.
— Мне так не кажется.
— Нет, правда, даже представить себе не могу.
— Гм-м…
— Однако меня беспокоит кое-что еще… — сказал Малони.
— Да?
— Откуда появились эти огромные деньги?
Крюгер несколько минут молча смотрел на него, затем снова занялся своим биноклем.
— Мистер Крюгер, — сказал Малони, — откуда же эти деньги…
— На этом, полагаю, наш разговор окончен, — сказал Крюгер.
— Простите?
— Думаю, вам придется покинуть ипподром в приятном обществе Генри и Джорджа.
— Что?
— Да.
— Но вы сказали, что доверяете мне!
— Нет, я сказал, что намерен быть с вами откровенным.
— Но это одно и то же!
— Не совсем, — сказал Крюгер. — Вчера в этой аварии на дороге погибло несколько человек, как вы знаете…
