Лариса Соболева - Будет ночь — она вернется...
— Это у тебя партнеры, — отпарировала Любочка холодным тоном. — А у меня будет любимый человек. И заниматься я буду с ним любовью, а не сексом.
— Как ни назови — смысл один, — не обиделась Лика.
Любочка отставила тарелку, выпила пару глотков чая и ушла, извинившись. Явный выпад Любочки не возымел должного действия на Лику, она с прищуром смотрела на Эдварда, чему-то ухмыляясь. «Придумала гадость, — догадалась Кристина. — Бедная Любочка! А Лика опасная штучка, ее не стоит дразнить». Но поскольку разозлить Лику Кристина надумала в самом конце, то и успокоилась.
Режим на отдыхе практически нигде не отличается: столовая, пляж, номер. Все это можно поменять местами, и в этом случае смысл действительно останется тот же.
Ну, иногда по вечерам устраиваются вечеринки или просмотр концерта заезжих гастролеров, а то и вовсе местной самодеятельности. Как раз сегодня обещан концерт, но до него надо пережить однообразный день. А пока, после завтрака, прямая дорога ведет на пляж.
Кирилл с Алиной сели в машину и помчались в милицию выбивать справку, которую им бессовестно не дали.
Сева ждал членов компании, чтобы с ними пойти на пляж. Вскоре собрались все, кроме Вика. Всеволод переменил решение, пляж никуда не денется, вряд ли днем грохнут одну из кандидаток, для убийства больше подходит ночь, поэтому сказал, что придет чуть позже. Он побежал к Викентию на массаж.
В десять часов утра Руслан прыгнул в катер, за ним Игорь. Двух оперативников он послал в библиотеку изучать объявления в местных газетах о сдаче домов за август месяц. А сам надумал с моря присмотреть домик, схожий с описаниями Харченко, затем отсортировать все подходящие по адресам, только после этого объехать их. Взревел мотор, катер, рассекая море и вздымая пену по бокам и сзади, запрыгал на волнах. Руслан приставил к глазам бинокль. По его просьбе Игорь фотографировал отрезки берега.
— Мартышкин труд! — крикнул Игорь, делая очередной снимок. — Ты не определишь, в каком доме она побывала. Все побережье — в частных домах. Вон, посмотри!
Противоположный конец города усыпан частными домами, все они на возвышенностях, оттуда открывается вид на море. В каком доме она побывала? Их сотни.
— Целиком дома сдают немногие, — в ответ крикнул Руслан, так как рев Мотора, встречный ветер и шум воды заглушали голоса. — Надеюсь, отыщем. Харченко смотрела его перед переездом, а кто ей показывал? Хозяева домика. И была она там с убийцей. Опишем приметы Харченко, возможно, получим приметы ее парня.
— Все равно мартышкин труд, — не согласился Игорь. — Нужен хотя бы примерный ориентир. Без него мы до следующего лета будем делать обходы.
— Ориентир? Харченко говорила, что из того дома открывается вид на море и слышен шум прибоя. Слышишь?
Шум прибоя! Разве это не ориентир? На противоположном конце города прибой не слышен.
— Если ты считаешь эту примету отличным ориентиром, то я пас.
— За черту города идем? — повернулся к ним водитель.
— Да, — крикнул ему Руслан. — Прилегающий поселок надо посмотреть. А потом поедешь в другую сторону.
— В другой стороне дома отдыха, лагеря, — отозвался водитель.
— Знаю, но между ними и поселки стоят, и дачи. Гони.
* * *— Позвоночник у тебя завидный, — выговорил Вик, разминая Севе спину.
— А моя сеструха делала у тебя массаж? — спросил Сева.
— Конечно.
— И осталась довольна? — а подразумевал он вовсе не массаж. — Ей трудно угодить.
— Не знаю. Она дней пять подряд приходила ко мне по утрам, лотом перестала. Кстати, твоей сестре надо заняться своим позвоночником серьезно, я говорил ей, но она к моим словам отнеслась наплевательски.
— А как она тебе показалась, красивая? Только честно.
— Ну.., симпатичная.
— Да не ври, — уловил Сева, что Вик не хочет обижать «брата» Харченко, — Она обыкновенная, а замашки у нее кинозвезды, считает себя супер-леди.
— Есть такое, — согласился Вик.
— А скажи, у нее были здесь романы? Она с мужем не ладит. Муж сестры жуткий скряга, Уля еле выпросила у него бабок на отдых…
— Почему у отца не попросила? У вас же папа банкир.
— Гордая! — нашелся Сева. Как живут богатые, с какими проблемами сталкиваются, он понятия не имел, поэтому убедительно врал, подключая фантазию и те сведения, которые получил, беседуя с Алией Касымовной. — У отца ни за что не попросит. В этом году папа уже субсидировал поездку в Альпы, постоянно дарит ей шмотки, побрякушки. Этого, как он считает, достаточно, на остальные излишества муж есть. Но муж сестры не очень-то любит тратить бабки, она из-за этого с ним постоянно ссорится. И на отца дулась, что поездку в Альпы он им подарил на двоих, с мужем пришлось поехать, а она хотела одна. Я и подумал: почему она одна так рвется из дома?
А потом дошло: оттянуться. Я правильно рассуждаю?
— Правильно. К нам многие едут оттянуться. Место у нас тихое, малолюдное, особенно с середины августа.
Есть относительная гарантия, что не встретишь знакомых, некоторых именно это и привлекает. Не больно? А то, бывает, клиенты терпят, потом жалуются начальству.
— Нормально, — заверил его Сева. — Так у нее был друг?
— Ну, сначала она упала на Эдварда.
— А он? Как он к ней, а?
— Расслабься, ты зажат. Я им свечку не держал, уж извини. На танцах он танцевал с ней, больше ничего сказать не могу.
— Не знаю, как Эдвард, а ты в ее вкусе. На тебя она не упала?
— Допустим, что из того?
— Я так и знал, она не могла пройти мимо тебя! — воскликнул Сева. Лесть — недостойный прием, но это уникальная возможность понравиться собеседнику. Главное, искренности побольше. — А ты к ней как?
— Понимаешь, твоя сестра слишком взбалмошная. То восторгалась от малейшей ерунды, то психовала без повода, то в ней просыпался командир: пойди туда, принеси то. Отказываешься — обижается. Лично я сторонник умеренности. На фиг мне страсти-мордасти? Это только приезжие считают, что на юге люди сродни кипятку, на самом деле мы здесь умеренные, спокойные. А приезжие дуреют, будто с цепи срываются, попав к нам. Как последние дни доживают.
— Представляю, как сеструха взбесилась! — гнул свою линию Сева. — Она не любит, когда ее отпихивают. А за кем еще Удя бегала? Ты же сказал: «Сначала она упала на Эдварда». Значит, еще кто-то привлек ее внимание?
— Кирилл. Когда он приехал, у всех одиноких баб крышу снесло. Но он, кажется, спокойно относится к поклонницам. Правда, твою сестру однажды я видел с ним вечером, они прогуливались. Потом постоянно видел его одного, а Ульяна выпала из моего поля зрения.
Конечно, нельзя ставить парням в вину, что один с Ульяной прогуливался, а второй танцевал. Должны быть улики, но где их брать?
— Сколько здесь гостюет Кирилл? — на всякий случай спросил Сева.
— Дней десять.
Всеволод посчитал в уме, что этого времени вполне достаточно для обольщения двух женщин, которые сами вешаются на шею, и на подготовку к убийствам. Но, черт возьми, Кирилл все меньше вписывался в образ убийцы.
В нем есть то, что безнадежно устарело, а хотелось бы встречать чаще, — доброта и открытость. Кирилл по-доброму относится ко всем без исключения, ни над кем не подтрунивает, ни разу Сева не слышал, чтобы он язвил, прост в общении. Он какой-то понятный, что ли… Нет, доверять своим симпатиям и поверхностным наблюдениям нельзя, значит, снимать подозрения с Кирилла рано.
А вот Эдвард крайне заинтересовал Севу. Человек он скрытный или сдержанный, не в том суть. В Эдварде есть самоконтроль, осмотрительность, сторонний глаз — он за всеми нехотя наблюдает. Возможно, это черты педантизма, а возможно, преступника. И все же это не повод… Между прочим, Вик не упоминает Макса.
— Если она с кем-то уехала, то это не Кирилл и не Эдвард, — проговорил Сева, морщась под руками Викентия.
И тут же подумал, что такие лапы запросто слона удушат. — С кем же она закрутила? Куда делась?
— Да что ты страдаешь? Найдется.
— Ну, ты даешь! Она моя сестра. Хоть и стерва, но я же люблю ее. По два раза на день домой звоню, там уже всех трясет от моих звонков. Где она шляется? Ума не приложу. Вон и Макс только ее чемоданы отнес в такси…
Внезапно Севу осенило: такси! Харченко вызывала такси. Заказы должны фиксировать в таксопарке, нужно срочно сообщить об этом Руслану. Кстати, Вик неохотно распространяется об отдыхающих, а в компании он свой в доску. Может, Викентий дорожит местом, поэтому старается держаться позиции: моя хата с краю, ничего не знаю.
Но может быть и второй вариант: он сам и есть душитель.
На фоне чего возникли подозрения? Опять же, недосказанность всему виной. Почему бы ему не потрепаться по поводу курортников? Мужики тоже любят сплетничать.
Есть и вторая причина. Он молодой и красивый парень, а вынужден обслуживать капризных баб, которые зачастую лезут к нему в штаны. Не угодишь — выкинут с работы, от этого свернет мозги у кого угодно. Что, если из ненависти к богатым и развратным женщинам он уничтожает их?
