Дональд Гамильтон - Сеятели смерти. Задание — Токио
— Могу только сказать: если он дает молоко, кто-то должен брать на себя труд…
Я осекся. У Вади было очень странное выражение лица, и тут я кое-что вспомнил. Старинный замок, разрушенный и упавший в море, как она говорила. На краю утеса сохранилось только несколько камней из кладки… Древнее родовое поместье клана Макрю. Итак, мы достигли Броссака, и я ни на секунду не усомнился в том, что мы попали сюда отнюдь не по чистой случайности. Она получила приказ привести меня тем или иным способом сюда, если нам удастся убежать от коварной засады на дороге от Киннокрю, — на что они и рассчитывали. Но я понимал, что ей были даны и иные инструкции. Я взглянул на свой пластиковый стаканчик с кофе, а потом на крепкую девицу в черной кожаной куртке, стоящую рядом со мной в терпеливом ожидании. Я вспомнил, что эта девица была ловка в обращении со всяким зельем.
Выпил я уже порядочно. Я знал, что в моем распоряжении осталось всего-то несколько секунд. Умру я или только отключусь на некоторое время — это зависело от заключенного соглашения с мадам Линь. Настоящего соглашения, а не того, о котором она мне поведала. Меня это не слишком напугало. Я ждал, что в какой-то момент она обязательно затеет двойную игру. Вот только способ, избранный для предательства, заставил меня помандражировать. Ибо она не оставила мне выбора — то-есть совсем никакого.
Я вот что хочу сказать: действующие инструкции содержат весьма четкие правила поведения в стандартных ситуациях. Вот одна, например: вы держите на прицеле объект, а какой-нибудь олух, насмотревшийся кучу кинобоевиков и желающий вызволить друга из беды, подкрадывается к вам сзади и тычет «пушкой» в спину. Ваша стандартная, во всех случаях обязательная, реакция весьма проста: вы мгновенно убиваете наповал парня — того, на которого направлен ваш ствол, кого же еще? Предполагается, что вы не стали бы наводить на него ствол, если не собирались его прикончить, а это можно проделать, не теряя ни секунды, до того, как вы отскочите и обработаете парня, зашедшего к вам с тылу, одним из предписанных на такой случай способом.
Далее— вы понимаете, что в питье подброшен наркотик. Вам следует пристрелить человека, подсыпавшего зелье, прежде, чем вы отрубитесь. Конечно, если позволяет ситуация — иными словами, если этот негодяй достаточно глуп, чтобы торчать рядом и наслаждаться зрелищем до финального момента. Теория в данном случае гласит, что люди, которые пускаются во все тяжкие, чтобы подсыпать яд или снотворное агентам вроде нас, явно не преследуют никаких благих целей. Их действия надо пресекать раз и навсегда, чтоб другим было неповадно.
Как я уже сказал, выбора у меня не было. Я больше не мог обманывать себя, будто это тоже составная часть шутки, которую мы решили сыграть с мадам Линь. Если бы Вадя все еще играла на моей стороне, она бы сказала, куда мы направляемся, и, кроме того, предупредила бы, что находится в стаканчике, который она мне передала.
Возможно, она бы даже смогла уговорить меня выпить отравленный кофе, мотивируя это необходимостью разыграть наш спектакль как можно более убедительно, но она предпочла проделать все вот таким коварным образом, избегая рискованных препирательств. Она сочла, что так будет и вернее и безопаснее, и, кажется, я понял почему. Она делала ставку на то, что однажды я уже ее отпустил, когда делать этого, скорее всего, не следовало, и что мы провели ночь в одной постели. Точно так же, как я сделал ставку на слабость Бэзила, она делала теперь ставку на мою слабость, на мою знаменитую сентиментальность, которую я, как известно, всегда выказываю в отношениях с женщинами.
Все это было очень плохо. Я хотел сказать, как это все плохо и что ей не следовало бы так поступать, но на это уже не было времени. Я почувствовал, как зелье, которым она меня опоила, начало оказывать действие, достал свой «тридцать восьмой», выстрелил и увидел, как она упала на колени с выражением недоумения и ужаса на лице. Я не стал стрелять во второй раз. Я знал, что выстрел был неплох— не идеален, но неплох, — и тут перед глазами у меня все расплылось, а я не особенно-то большой любитель наобум палить по окружающему пейзажу.
Глава восемнадцатая
— Скажите, пусть ее найдут! — произнес женский голос со странным акцентом и певучими интонациями от-куда-то из-за кольца мрака, внутри которого я, казалось, лежал. — Скажите, пусть найдут ее побыстрее. Выстрел был слышен, вот и кровь на земле, видите? Машины у нее не было. Она не могла далеко уйти.
Низкий мужской голос задал вопрос, которого я не расслышал. Мелодичный женский голос ответил:
— Нет, раз она оказалась настолько глупа, чтобы дать себя подстрелить, наша сделка расторгнута и договоренности отменяются— даже если бы я и была готова им следовать, чего я делать не намерена. Просто ликвидируй ее.
Мужчина снова задал вопрос, и женский голос нетерпеливо ответил:
— Нет, нет, этого мы переправим в лабораторию нашим ученым. Нам необходимо получить как можно больше данных, а раненый пациент для них бесполезен. Скажи нашим людям, чтобы ее погрузили в лодку и, как обычно, сбросили в море. И еще скажи им: пусть убедятся, что она не всплывет на поверхность. Нам не нужны лишние вопросы наших друзей и союзников, русских. Потом пусть опять спрячут лодку и ждут. Корабль прибудет незадолго перед отливом. Надо погрузить клетки на борт немедленно. Где этот Бэзил? Что его задержало на этот раз?
Прошло какое-то время, прежде чем объявился Бэзил. Я понял, что лежу на солнцепеке, возможно, на том самом месте, где и потерял сознание, что в бедро мне впился острый камень и по шее ползет какой-то жучок.
Все вокруг было объято тишиной и приятным покоем. Я не изображал из себя опоссума. Просто мне не хотелось открывать глаза. Мне было и так хорошо: лежу себе и слушаю.
— Где ты был? — резко спросил женский голос — совсем близко.
В ответ раздался мужской голос — более высокий, по сравнению с тем что я уже слышал:
— Я выполнял ваш приказ, мадам. Британский агент, который их преследовал… мм… устранен. Его машину мы спрятали так, что ее не найдут.
Этот голос был мне знаком. Я уже однажды его слышал — в лондонском офисе, принадлежащем одному человеку, которого там же и убили, — двум людям, которых убили, говоря точнее.
— Ты не позволил им напугать тебя? — спросила мадам Линь. — Ты боишься только долговязых американцев, разъезжающих в красных спортивных автомобилях?
Бэзил ответил угрюмо:
— Я что-то не особенно понимаю, чего бы я смог добиться, погибнув при столкновении с автомобилем, которым управляет безумец. Я настоятельно рекомендую поскорее уйти с открытого поля, пока этот английский полковник не понял, что потерял контакт не только с вами, но и с этим американцем, и не бросил на поиски самолет или вертолет. Здесь негде укрыться и, насколько я могу судить, мы не хотим привлекать внимания к этому месту даже при том, что скоро отсюда уедем.
— Да, но тут, похоже, предостаточно укромных мест, где раненая девчонка могла надежно спрятаться.
— Наши люди найдут ее, мадам.
— Надеюсь, что им это удастся. И спрячьте получше эту красную машину. А потом, я думаю, вам следует поехать вдоль берега с мобильным передатчиком и снова подать сигнал кораблю. Он должен прийти со следующим приливом. Используйте императивный код. Я не намерена больше вести отсюда передачи. Возможно, они установили где-нибудь поблизости электронное оборудование, которое позволит им нас запеленговать. Они приближаются к нам. У нас осталось немного времени, благодаря идиотизму тех, кто позволяет оставлять разные письма и дает пленникам возможность сбежать.
— Мадам, я…
Она прервала его, видимо, жестом.
— Ладно, это место сослужило нам хорошую службу, но если бы мы располагали большим временем, то смогли бы достичь лучших результатов. — Что-то осторожно ткнулось мне в бок, видимо, носок ботинка. — А теперь этот. Вы можете привести его в чувство, чтобы он смог идти, или нам его придется нести?
— Если она использовала обычный наркотик, думаю, у меня найдется нейтрализующее средство.
— Хорошо, дайте ему! — мадам Линь помолчала и продолжала нетерпеливо: — В чем дело?
— Что она хотела, мадам? — Бэзил заговорил взволнованно и настойчиво: — Советская шпионка? Какое соглашение вы с ней заключили?
— Вам это важно знать? — мадам Линь была явно раздражена. — Я, разумеется, и не собиралась выполнять свои обещания!
— Конечно, конечно, я понимаю.
Точно во сне я почувствовал, как кто-то закатал мне рукав до половины предплечья. И сквозь туман ощутил укол иглы. Потом меня ударили ногой в бок — на этот раз довольно ощутимо.
— Эй ты, вставай! — произнес голос Бэзила. — Нечего прикидываться. Я знаю, что ты меня слышишь. Вставай!
