Кир Булычев - Дом в Лондоне
Открыла Валентина — их комната была ближе всего к входной двери.
Слышно было, как она говорит, а ей отвечает довольно высокий мужской голос. Но о чем говорили, слышно не было.
Дверь снова хлопнула, и в столовую вошла Валентина.
— А Иришка не здесь? — спросила она бессмысленно.
— Наверное, спит, — ответила Алла. — А что?
— Ихний Роберт приходил, — сказала Валентина.
— Кто? — не поняла Алла.
— Приятель-воздыхатель, — засмеялась Валентина.
Алла испытала облегчение. Лидочка видела, как разошлись мышцы лица и лицо стало шире и мягче.
Валентина положила на стол пакет, небольшой, бумажный пакет, какие дают в сувенирных магазинах, если вы покупаете значок или открытку.
В пакете лежал микрофон. Тот самый несчастный микрофон, который отыскала в саду Лидочка, а Иришка отдала мистеру Ричардсону, чтобы тот разобрался.
— Что там? — спросила Алла.
— А я знаю?
Валентина ушла, а Алла сразу же полезла в пакетик.
Лидочка хотела было остановить ее и даже испугалась, что Алла увидит этот микрофон. Но потом подумала, что интереснее поглядеть, как будет вести себя Алла, и понять, знает ли она что-нибудь о таких микрофонах.
Алла вытащила микрофон.
— Это что? — спросила она.
— Микрофон, — ответила Лидочка.
— Вижу, что микрофон. — Алла явно думала о другом.
Лидочка почему-то подумала, что волосы ей пора бы подкрасить. Корни были куда темнее кудрей.
В столовую заглянула Иришка.
— Кто ко мне приходил? — требовательно спросила она.
— Роберт, — сказала Лидочка.
— Возьми, он тебе микрофон принес, — сказала Алла и подвинула пакетик по столу к Иришке.
— Какой микрофон? — Иришка не сразу сообразила, но, сообразив, не знала, как ей себя вести.
— Ты что? — Алла сразу насторожилась. Интуиция у бывшей Славиной жены была развита на славу. Конечно же, она кошка, кошка-оборотень. В Китае, например, лисицы-оборотни самые известные и подлые сказочные существа и встречаются чаще, чем лешие в наших лесах.
— Я совсем забыла, что давала ему, — неубедительно сказала Иришка и слишком быстро взяла микрофон со стола. Она еще не умела толком притворяться, особенно перед своей мамой.
Зато Лидочка наверняка узнала, что Слава и его дочь не рассказывали Алле о находке микрофона и тех русских, что бродили на задах дома.
— А где папа? — спросила Иришка у Лидочки, непроизвольно пряча руку с микрофоном за спину.
— В кабинете, по телефону говорит.
— Иришка, — сказала Валентина, появляясь в дверях, — твой Роберт сказал, что они с отцом его отключили, а то, грит, он может заработать и все ваши тайны улетят к врагам. Он сказал, что ты поймешь.
— Что за чепуха! — рассердилась Иришка. Даже покраснела от смущения и гнева. — Придумаешь ты, Валентина!
Она выскочила из столовой, оттеснив в коридор толстую Валентину.
— Что с ней случилось? — удивилась Валентина. — С ума вы здесь, что ли, посходили?
— У них сложные отношения с Робертом, — пояснила Лидочка больше для Аллы, чем для Валентины. — Девочка смущается.
— Кто этот Роберт? — спросила Алла.
— Это соседский мальчик, — объяснила Лидочка. — На этой улице живет. Англо-болгарин. Есть такая нация.
— Он говорит по-русски?
— Как мы с тобой, — сказала Валентина. — Хороший мальчик.
Лидочка пошла на кухню разогревать воду для кофе. Тонкая фанерная перегородка в окошке не была преградой для звуков. Слышно было, как в кабинете разговаривают Слава и Иришка.
— Эта дура Валентина прямо ей под нос положила! — жаловалась Иришка. — Ты понимаешь?
— А может, ничего страшного? Она что-нибудь заподозрила?
— Не знаю. У Лидочки надо спросить. А ты в Москву звонил?
— В Москву.
— И что?
— Мама разговаривала с Ульяной. Ульяна знает их семью.
— Значит, все в порядке?
— Думаю, что в порядке… Только кому сейчас можно верить?
— Фазер, если никому не верить, мы с тобой в пропасти. Нам надо кому-то верить. А то я уеду домой.
— И оставишь меня совсем одного?
— А что мне делать? Уйти к Роберту?
— Зачем?
— Стану его наложницей.
— Интересно, как к этому отнесутся его родители? — спросил Слава. — Ему уже есть шестнадцать?
— Ему уже шестнадцать. Ты отлично знаешь. И можешь обойтись без этих издевательств.
— Лидочка, ты чего застряла? — спросила из столовой Алла.
Лидочка вернулась в столовую и прикрыла за собой дверь на кухню. Ей не хотелось, чтобы Алла догадалась о замечательном месте для подслушивания. Как шкаф в английском замке. Или секретная лестница в Версале.
Она подлила горячей воды в чашку Алле. Та насыпала растворимки. Дом продолжал существовать какой-то походной, неустроенной жизнью, несмотря на то, что в нем с каждым днем прибавлялось женщин.
— Она с этим Робертом спит? — спросила Алла.
— Вы мать, вам удобнее спросить, — пожала плечами Лидочка.
— Давай на ты перейдем, — предложила Алла. — Все-таки в одном доме живем.
— У меня это получается как-то само собой…
— Как хочешь. Была бы честь предложена.
Лидочка поняла, о чем говорили в кабинете Слава с дочкой. Оказывается, он додумался проверить, можно ли доверять Лидочке или она наемница русской мафии. Значит, Слава звонил своей Марксине Ильиничне, а та проводила разведывательную работу в Москве. Ульяна — приятельница Теодора, к тому же она работает в институте Андрея. Ее сведения о Берестовых не должны вызывать сомнений. И Ульяна поведала Славиной маме, что Берестовы к мафии не имеют отношения. И на том спасибо. Впрочем, может ли Лидочка винить или упрекать Славу за то, что он занялся проверкой? А что бы ты делала на их месте? Они чем-то запуганы, сбиты с толку смертью Галины, они не доверяют собственной жене и матери. Живут, как унесенные ветром листья, в чужой стране. В доме, но бездомные. Может, и к лучшему, что они это выяснили, ведь и Лидочке не хочется жить в подозреваемых.
— Рано ей еще с мальчишками трахаться, — сказала Алла. — Я до семнадцати лет потерпела. Зато потом дала жару. Но ты, по-моему, не очень сексуальная.
— Это вопрос вкуса, — обиделась Лидочка. Не очень приятно, когда тебя объявляют несексуальной. Даже если это обвинение звучит из уст женщины, тебе не симпатичной.
— Ты в город не собираешься? — спросила Алла.
— Нет, не собираюсь.
— Жалко. А я бы съездила. Чего сидеть в глуши? Надо же было дом купить в такой деревне. Все равно, что в Люберцах. Или еще дальше. Тоже мне, миллионер называется, новый русский. Ты анекдот про нового русского знаешь?
Тут, к счастью, вошли Слава с Иришкой.
— Завтра тебе рано вставать, — сказала Алла Славе.
— Я помню, — ответил Слава. — Я уже созвонился с Питером. Мы встречаемся в десять.
— Я тебе нужна?
— Нет.
— Впрочем, от меня там пользы мало, — согласилась Алла. — Когда английский в школе учили, я болела.
Она засмеялась. У Аллы, оказывается, была дежурная шутка.
— Лида, — спросил Слава, — вы завтра утром свободны?
— Вам нужна моя помощь?
— На час. А потом я вас отвезу, куда вам надо.
— Хорошо, — ответила Лидочка.
— Ты что, не можешь обойтись без друзей и подруг? — спросила Алла.
— Мне удобнее с друзьями и подругами, — ответил Слава.
— Как знаешь. У нас, олимпийцев, главное — не участие, главное — результат. Так сказать, золотая медаль.
— Значит, договорились, — сказал Слава Лидочке.
Весь вечер за стенкой гремел приемник. В тяжелые моменты жизни ребенок оглушал себя тяжелым роком.
ГЛАВА 15
«В этом доме не соскучишься», — подумала Лидочка, — поднявшись утром и ожидая, пока Алла освободит ванную. Алла громко пела неприличные частушки.
Слава постучал в дверь Лидочкиной комнаты.
— Вы готовы?
Он был в пиджаке, при галстуке и являл собой образ какого-то диккенсовского героя, замученного бедностью и необходимостью сводить концы с концами. Но бедность его была заштопана, вымыта с мылом и благородна. Твидовый пиджак был Славе широк, да и непригоден для теплого дня.
— Через двадцать минут, — разочаровала Славу Лидочка.
Когда Лидочка спустилась в столовую, Алла уже сидела за столом. Рядом с ее чашкой стояла рюмка и бутылка джина.
— Счастливого пути, голубки, — сказала она. — Смотрите, не изменяйте своей мамочке.
Слава подошел к машине, открыл дверцу. Тут же, как будто получив сигнал, из дома выскочили краснодарские родственники. Они так спешили, что застряли в дверях, а уступать дорогу не умели.
— Как хорошо! — закричал Василий, вырываясь вперед. — Мы как раз собрались в Сиднем-вест, там распродажа!
— Мы в Пендж, — ответил Слава, не скрывая некоторого злорадства.
Василий замер в растерянности.
Но Валентину так просто отпугнуть не удалось.
— А мы ведь с тобой собирались в «Хоум-Бейз» зайти. Как раз по дороге.
