Мария Жукова-Гладкова - Горький шоколад после любви
Аня все-таки зажгла общий свет и бросилась к ящикам стола. В верхнем справа лежала тугая пачка долларов и небольшая – рублей. Аня не погнушалась ни тем, ни другим. Если за что-то Олегу заплатили десять тысяч – пусть долларов, пусть рублей… Не обеднеет Астахов! Рубли она сунула в сумочку, баксы распределила между лифчиком и трусиками.
Теперь главным было незамеченной покинуть помещение. Хотя… Всегда же можно таинственно улыбнуться. Приводила, мол, себя в порядок. Вячеслав Николаевич ушел первым. Он же наверняка часто водит девочек к себе на кушетку?. Или на стол. И она сегодня выглядит не так, как обычно. И кто ее тут знает? А когда она придет на бой… Когда это еще случится…
Дверь был заперта, но изнутри легко открылась. Аня выскользнула в коридор, где, на ее счастье, никого не оказалось, и быстренько проследовала в зал, где народ дергался в танце. Она немного покружила в толпе пьяных (а все уже были хорошенькие), потом проскользнула к выходу, а оттуда на стоянку, села в машину и уехала домой.
Дома пересчитала деньги. Шесть с половиной тысяч баксов сотенными и семнадцать тысяч рублей. Ну что ж, не зря сходила на депутатские бои! Надо будет и в следующую субботу там появиться.
Глава 22
Юля
Такого шквала звонков, писем, сообщений по электронной почте наша редакция еще не знала. Секретари и редакторы с остальными сотрудниками могли разговаривать только матом – выплескивали эмоции, которые не могли излить на зрителей и читателей. С теми нужно общаться вежливо – они же, по большому счету, платят нам деньги.
Радовало одно: основная масса наш почин одобряла. Но, конечно, были и возмущавшиеся. Подозреваю, что недовольство выражали граждане, связанные с участниками родственными узами, просто приятели или сами опозорившиеся бизнесмены. А может, наняли кого-то, чтобы те повозмущались.
Правда, одна разумная мысль в высказываниях нескольких недовольных имелась. Они предлагали отложить третий раунд на некоторое время, чтобы дать участникам время на тренировки. Пусть наймут тренеров, инструкторов, консультантов. Пусть имиджмейкеры поработают. А то у них не было времени. В следующую субботу, раз уж дело разрекламировано и билеты проданы, оставшиеся из тех, кто подавал заявки, могут выйти на ринг, а потом – перерыв. За это время можно хорошо разогреть народ.
– И претенденты свои тела хоть немного в форму приведут, – заметила Виктория Семеновна. – Похудеют и поднакачаются. Нам спасибо должны сказать! Ведь иначе бы и не собрались.
Я позвонила Ящеру и передала пожелания граждан.
– Разумно, – согласился он. – Я обмозгую детали и тебе сообщу.
Он обмозговал (не знаю уж, один или в сотрудничестве с кем-то) и перезвонил через день. Пусть будет трехнедельный перерыв – то есть получится, что первый и третий турниры мы проведем с разницей в месяц. Последний проведем на теплоходе.
– На каком теплоходе? – не поняла я.
– На каком договоримся. Арендуем лайнер и отправимся в плавание. Куда – пока не знаю. По Финскому заливу, по Балтийскому морю, на Валаам… Надо этот вопрос с пароходством обговорить. Я уже закинул удочку. Народу на теплоходе больше поместится – я самый вместительный арендую. И дня на три… Девочек сорганизую… Ну, я тебе еще не могу всю программу продиктовать. Как будет готова – тут же с Пашкой снимете рекламу. И пошло-поехало. Скажи своей главной.
Я отправилась к Виктории Семеновне. Ей и эта идея понравилась, и она заявила, что мы снимем все, что пожелает Славик, а мне все-таки следует посмотреть на него, как на мужчину. Она сама изменила первоначальное мнение о нем.
– Прекратите! – рявкнула я. – Нечего устраивать мою личную жизнь!
– Так если ты сама ее не устраиваешь? Юленька, Вячеслав Николаевич – мужчина в самом расцвете сил…
– Вопрос спорный, – заметила я. – Ему скоро сорок.
– А тебе сколько нужно? Шестьдесят – много, двадцать – ветер в голове гуляет.
– Тридцать.
– В тридцать большинство мужиков еще не нагулялось. И ведут себя, как дети.
– Большинство и в шестьдесят ведут себя, как дети, – заметила я. – Виктория Семеновна, успокойтесь!
– Богат, не дурак, любит повеселиться. По крайней мере скучно тебе с ним не будет.
– Это уж точно, – вынуждена была согласиться я.
– Слышала я, что и любовник он отличный…
– Об этом весь город слышал. У нас, кажется, не осталось ни одной модельки и актрисульки, Ящером не обихоженной. А я не хочу, чтобы за моей спиной говорили, что он мне изменил с той-то или с той-то.
– Ой, Юля, если он тебе и станет изменять, то тихо. Он же понимает, что ты и кастрировать сгоряча можешь. И вообще…
На мое счастье, зазвонил сотовый. «Может, куда-то на труп пригласят?» – с надеждой подумала я, нажимая на нужную клавишу.
– Юлечка Владиславовна! – взвыл Яков Соломонович. – Спасайте старого еврея!
«Боже, что там еще случилось?!»
– Юлечка Владиславовна, Саид, падла, таки убил Карена!
– Так радоваться надо, – спокойно заметила я.
– Я бы радовался, если бы он, падла, другое место выбрал! Почему он таки не мог его хотя бы на лестницу вытащить?!
– Он что, убил его в квартире Софочки?
– В моей квартире! Софочка же в моей квартире! Вы забыли? Я живу у Софочки. А они там с Каренчиком. То есть теперь там одна Софочка, а Каренчик лежит мертвый.
– С Софочкой все в порядке?
– Все в порядке, если не считать истерики. Но у нее это обычное дело.
– Милицию вызвали?
– Нет пока! Софочка позвонила мне…
– Звоните Зиновию Яковлевичу, потом «ноль-два». Я хватаю оператора и тоже выезжаю на место.
– Уже позвонил. В смысле, Зиновию Яковлевичу, он велел вначале сообщить вам, а потом в «ноль-два», и просил напомнить, чтобы мы все говорили, что мы ни о каком Карене вообще не слышали, чтобы не сесть за соучастие. То есть, недонесение или как там это у вас, то есть, в милиции называется.
– О Карене Мартиросяне мы все слышали. Вы забыли, как мы с вами познакомились? Как вы просили меня узнать у знакомых в органах и о нем, и о Саиде? Нужно говорить, что Софочка не знала, что это – Карен. Просто познакомилась с мужчиной… пусть будет Рубен.
– Сейчас перезвоню Зиновию Яковлевичу, он уже поехал к Софочке, потом вам.
– А я вообще ничего не знала о мужчине, с которым жила Софочка. Я Софочку-то ни разу в жизни не видела!
– И правда, не видели. Приезжайте, Юлечка Владиславовна! Я вас с Софочкой познакомлю! Давно хотел, всё возможности не представлялось.
Да, над трупом Карена, убитого Саидом, падлой, – самое прекрасное место для знакомства!
Я вкратце описала Виктории Семеновне ситуацию. Виктория Семеновна тут же забыла о своем желании устроить мою личную жизнь и велела отправляться на труп. Труп важнее личной жизни. Как раз сегодня в вечерний эфир дадим.
Я нашла Пашку, и мы понеслись на место.
В квартире Якова Соломоновича мы обнаружили рыдающую Софочку, рвущего на голове волосы Якова Соломоновича и стонущего Зиновия Яковлевича. На полу лежал труп голого мужчины, обильно покрытого шерстью. Карен это или не Карен я, конечно, сказать не могла.
– Милицию вызвали? – спросила я.
– Не успели пока, – воскликнул Яков Соломонович. – Разрабатываем версию знакомства Софочки с Кареном.
– Рубеном, – поправила я.
– Почему Рубеном? – воскликнула Софочка. – Я точно знаю, с кем я спала!
– Это что-то новенькое, – пробормотал себе под нос Яков Соломонович, но достаточно тихо, что его слышала только я, оказавшаяся в тот момент рядом.
Зиновий Яковлевич встрял в нашу беседу и заявил, что Карен Мартиросян не должен был бы представляться Софочке.
– Но он представился! Он был честный человек и честно сказал, что пришел резать Яшу, а потом влюбился в меня и не стал резать Яшу. Кто же режет своих будущих родственников?
Адвокат выдохнул воздух, пробормотал, что у многих такое желание возникает еще при первом знакомстве, потом только усиливается, затем громко спросил:
– Соня, ты в тюрьму хочешь?
– Нет, – твердо ответила Софочка.
– Значит, будешь говорить, что мужчина представился тебе Рубеном. Или ты познакомилась с Рубеном, или – в тюрьму. Ясно?
– Хорошо, познакомлюсь с Рубеном, – кивнула Софочка.
– Ты уже познакомилась! И оденься пожалуйста! Ты в таком виде собираешься милицию встречать?
На Софочке был прозрачный пеньюарчик, в котором можно встречать только любовника, но никак не адвоката и журналистку с оператором. Правда, можно милицию. Смотря чего ты хочешь от милиции.
– Так их еще никто даже не вызывал, – напомнила Софочка. – Успею и переодеться, и накраситься. Яш, ты помнишь, как Злата вызывала участкового, чтобы он поговорил с подростками, которые сидят у нее на лестнице? Вначале она долго выясняла, кто у них участковый, потом дозванивалась до участкового, потом пыталась застать его в часы приема, потом ходила на прием к начальнику отделения…
