Реймонд Чандлер - Великий сон
Она не шевельнулась, не изменила позы, только слышно было ее громкое и быстрое дыхание. Я обшарил глазами комнату — две двери в одной стене, первая чуть приоткрыта, ковер с красно-коричневыми квадратами, голубые шторы на окнах, обои с крикливым рисунком из зеленых сосенок. Мебель, похоже, доставлена фирмами, которые рекламируются на автобусных остановках, — разномастная, но крепкая, устойчивая.
— Эдди его не трогал, — сказала она тихо. — Я уже целые месяцы не виделась с Расти Рейганом. Эдди не тот человек.
— Вы ведь покинули его стол и ложе, жили одна. Жильцы дома, где вы снимали квартиру, опознали Рейгана по фотографии.
— Это ложь, — холодно ответила она.
Я силился вспомнить, говорил мне об этом капитан Грегори или нет. Голова работала плохо — уверенности не было.
— И вообще вас это не касается, — добавила она.
— Меня все касается. Наняли, чтобы я это расследовал.
— Эдди не такой.
— Конечно, вы же любите гангстеров.
— Пока люди играют в азартные игры, будут и заведения для этого.
— Это в вас заговорил защитный рефлекс. Стоит человеку в одном обойти закон, он и в остальном пойдет против правил. Вы думаете, что Эдди всего лишь владелец казино. А я считаю, что, помимо этого, он еще промышляет порнографией, шантажирует, перепродает краденые машины, убивает с помощью наемников и подкупает продажных полицейских. Занимается всем, что приносит доход, всем, на чем удается что-то урвать. И не пытайтесь мне расписывать благородных гангстеров. Это не их амплуа.
— Он не убийца, — нахмурилась она.
— Лично — нет. Для этого у него есть Канино. Канино сегодня вечером убил одного человека — маленького, безвредного паренька, пытавшегося помочь кое-кому в беде. Убил его почти на моих глазах.
Она устало и недоверчиво усмехнулась.
— Ладно, — пробормотал я. — Можете не верить. Если Эдди такой отличный парень, с удовольствием поговорил бы с ним без Канино. Знаете же, как обойдется со мной Канино — выбьет зубы, а потом трахнет под дых, чтобы не скулил.
Склонив голову, она не реагировала, словно погруженная в свои мысли.
— Мне казалось, что платиновые волосы уже вышли из моды, — продолжал я просто затем, чтобы в комнате не наступила тишина, заставляя меня прислушиваться.
— Это же парик, глупенький. Пока не отрастут волосы.
Подняв руки, она сняла парик — голова оказалась коротко остриженной, под мальчика. Надела его опять.
— Кто вас так обкорнал?
Она удивилась:
— Сама остриглась. Зачем?
— Да. Зачем?
— Ну, чтобы доказать Эдди, что готова сделать то, чего он от меня хотел, — скрыться. Чтобы он не приказывал стеречь меня. Не бросила бы в беде, ведь я его люблю.
— Боже милостивый, — простонал я. — И тут вместо него я вам свалился на голову.
Подняв руку ладонью вверх, она поглядела на нее, потом быстро вышла и сразу вернулась с кухонным ножом. Склонившись надо мной, стала перерезать веревки.
— Ключ от наручников у Канино, — сказала она. — С ними ничего не могу сделать.
Вздрагивая, прерывисто дыша, она перерезала все узлы.
— Вы забавный чудак — отпускаете шуточки в такой безнадежной ситуации.
— Надеялся, что Эдди не убийца.
Резко отвернувшись, она возвратилась к своему стулу возле лампы и, усевшись, закрыла руками лицо. Сбросив ноги на пол, я встал. Разминаясь, убедился, что ноги одеревенели, а на левой стороне лица бешено дергался нерв. Сделал шаг — ходить могу. И бежать смогу, если потребуется.
— Полагаю, вам хочется, чтобы я уехал.
Она кивнула, не оборачиваясь.
— Вам бы лучше уехать со мной, если хотите остаться в живых.
— Не теряйте времени. Они могут вернуться в любую минуту.
— Раскурите мне сигарету.
Подойдя, я коснулся ее колен, и она сразу вскочила. Глаза наши были почти рядом.
— Так как же, Серебристая Головка? — сказал я с нежностью.
Зайдя за спинку стула, она потянулась за пачкой сигарет на столе. Вытряхнув одну, сунула мне в рот. Рука ее дрожала. Щелкнув маленькой зеленой зажигалкой, поднесла ее к сигарете. Затянувшись, я неотступно смотрел в глаза, голубые, как озера в горах. Пока она стояла ко мне вплотную, заговорил:
— Меня привел к вам маленький птенчик по имени Гарри Джонс. Птенчик, порхавший по барам и вместо крошек подбиравший ставки для скачек на ипподроме. И информацию. Птенчик выклевал кое-что о Канино. Он и его дружки разведали, где вы прячетесь. Пришел ко мне продавать эти сведения, так как знал — откуда, это долгая история, — что я работаю на генерала Стернвуда. Я получил информацию, а Канино заполучил его. Теперь это всего мертвый птенчик с потрепанными перышками, со свернутой головкой и каплями крови на клювике. Канино убил его. Но Эдди Марс этого не сделал бы, правда, Серебристая Головка? Он никогда никого не убивал — просто нанимал для этого других.
— Убирайтесь, — резко бросила она. — Убирайтесь быстро!
В вытянутой руке была зажата зеленая зажигалка, судорожно сжатые пальцы побелели.
— Только Канино не знает, что мне все известно, — продолжал я. — О том птенчике. Он думает, что я лишь пытаюсь что-то разнюхать.
Тут она засмеялась. Смех был, скорее, горький, сотрясавший ее, словно ветер колеблет дерево. Мне показалось, он выдавал смятение — не удивленье, нет. Вроде, к чему-то, что она знала, прибавилась новая мысль, шедшая вразрез. Впрочем, не много ли я выдумываю, когда дамочка просто смеется?
— Очень смешно, — сказала она, задыхаясь. — Очень смешно, потому что, вы знаете, я его все еще люблю. Женщины… — она опять рассмеялась.
Внимательно прислушавшись, я произнес:
— Идемте — быстро!
Она попятилась с окаменевшим лицом:
— Убирайтесь, вы! Убирайтесь! Можете пешком дойти до Рилит. Можете добраться туда за час или два и держать язык за зубами. Уж такую-то малость я заслужила.
— Идемте, — повторил я. — Есть у вас револьвер, Серебристая Головка?
— Знаете же, что не пойду. Хорошо знаете. Умоляю вас, уходите, пожалуйста.
Я встал вплотную, почти прижавшись к ней:
— Хотите, отпустив меня, остаться здесь? Ждать, когда вернется убийца, чтобы сказать ему, что сожалеете? Ему, для которого убить человека — то же самое, что прихлопнуть муху. Если вы отпустите меня, как долго, по-вашему, проживете вы?
— Канино мне не страшен. Я пока еще жена его босса.
— Эдди по горло завяз в дерьме, — грубо сказал я. — Канино устранит его одной левой, сожрет, как кошка канарейку. Он тоже в дерьме. Девушка вроде вас держится за мерзавца только тогда, если сама по горло в дерьме.
— Убирайтесь! — она почти визжала.
— Ладно.
Повернувшись, я через приоткрытую дверь вышел в темную прихожую. Бросившись за мной, она пробежала вперед, чтобы открыть входную дверь. Выглянула в сырую тьму, прислушалась, потом подтолкнула меня вперед.
— Прощайте, — шепнула она. — Желаю удачи во всем, кроме одного. Эдди не убивал Расти Рейгана. Найдете его живым и здоровым, если он захочет, чтоб его нашли.
Я склонился над ней, прижав к стене, приблизив губы к самому ее лицу, и медленно, спокойно произнес:
— Не стоит так торопиться. Вся эта история была подготовлена заранее, продумана до мельчайшей мелочи, рассчитана до последней секунды. Как передачи на радио. Нам вовсе незачем торопиться. Поцелуйте меня, Серебристая Головка.
Ее лицо под моими губами было холодное, словно лед. Обхватив мою голову руками, она крепко поцеловала меня. Губы ее были холодны.
Я вышел, дверь тихо затворилась, и на веранду обрушился дождь, не настолько, однако, холодный, как ее губы.
XXIX
Гараж был темный. Я прошел через посыпанную щебнем автомобильную дорожку и через мокрый газон. По дорожке бежали ручейки, где. — то впереди с бульканьем сливаясь вместе. Шляпы у меня не было — наверное, осталась в гараже. Канино не потрудился ее захватить: вряд ли, по его мнению, она мне понадобится. Я представил, как он беззаботно возвращается в машине — один. Худого, мрачного Арта и седан — конечно, краденый, — он доставил в безопасное местечко. Она любила Эдди Марса и скрывалась, чтобы защитить его. Поэтому, вернувшись, он найдет ее спокойно сидящую у лампы с нетронутым напитком и меня, привязанного к кушетке. Отнесет ее вещи в машину, осмотрит дом, чтобы не оставить улик. Велит ей идти в машину и ждать. Выстрела не будет слышно: свинцовый боксер, прижатый вплотную, нокаутирует бесшумно. Потом скажет ей, что оставил меня связанного и через какое-то время я выпутаюсь сам. Рассчитывает, что настолько глупа. Симпатичный мистер Канино.
Дождевик мой был распахнут, но в наручниках мне его не возможно застегнуть. Полы плаща путались в ногах, словно крылья большой усталой птицы. Я вышел к шоссе. Машины бороздили воду, освещаемую фарами, и свист покрышек быстро исчезал вдали. Мой кабриолет стоял на том же месте, где я его оставил, обе шины были исправны и надеты, так что машина готова к использованию. Все продумано. Стоя спиной, я открыл дверь, боком подсунулся под руль, открыл тайник. Вытащив второй пистолет, сунул под плащ и побрел обратно к дому. Мир сузился, замкнулся, почернел — мир Канино и мой.
