Наталья Андреева - Нагадали мне суженого
– И твое сердце не дрогнуло?!
– Я ответила, что готова на это, но при условии, что буду жить со своим мужем и дочкой. На что он сказал: это невозможно. Я нужна продюсерам в качестве свободной женщины. Дочку временно придется оставить с моей мамой. А про мужа вообще надо забыть. Хорошо бы начать с конкурса «Краса России». Или Мисс чего-нибудь-там. Господи, ну какая же я мисс? – всплеснула она руками. – Поймите, я не могу врать! Да и не надо мне всего этого без Лолочки и без Сили. – Она крепко прижала к себе дочку.
– Ма, ну пуси! Пуси!
Даша нехотя разжала руки. Лола тут же упорхнула обратно к клумбе. Там стало одним цветком больше.
– Он сказал, что не уедет без меня. Александр Зима. Либо вместе, либо… – Даша тяжело вздохнула. – Время шло, лето кончалось, а он все не уезжал. И я поняла, что это не шутка. Ни один мужчина в городе себе такое не позволял. Все знали, что я замужем и очень люблю своего мужа. Честно признаться, я растерялась. Как поступить с мужчиной, который не понимает слова «нет»?
– Искать помощи у другого мужчины. Я думаю, ты так и поступила.
– Но у меня не было другого выхода! – вспыхнула Даша. – Да, я сказала мужу!
– Они выясняли отношения?
– Не знаю, – отрезала Даша.
– Все в курсе, что Сильвестр ревнивец. Он тебя даже в Народный театр не пускал. Я не верю, что он не потребовал от Зимы объяснений. Я все равно это узнаю. И лучше, если я об этом узнаю первой. Потому что Ладушкин наверняка уже допрашивает свидетелей.
– Господи, ну и что! Да, Силя примчался в парк, хотя сказал мне, что у него много работы! Он прекрасный муж! Мы с Лолой ни в чем не нуждаемся! Силя работает в трех местах, еще и халтуру берет! Без него ни одно мероприятие в городе не обходится!
Это чистая правда. Лола одета как картинка, да и Даша тоже. Буханкины ездят на хорошей машине, в их просторной квартире недавно сделали ремонт, я знаю это от Капки. Потому что ремонт делал лучший в городе мастер – Карпуша. Буханкин трудится в ЦКиД, в хореографической студии, да еще состоит в штате народного хора и при музыкальной школе. Дает частные уроки. Играет на свадьбах и юбилеях. Его вообще невозможно застать дома. Говорят, он еще и музыку пишет!
– Дашенька, успокойся, – попросила я.
– Да как тут успокоиться?! Силя набросился на художника с кулаками, хотел порвать рисунок. Муж схватил этюдник, а Зима его вырвал и оттолкнул Силю. И тут я закричала, потому что Силя упал. А Лола заплакала.
– И твой муж сказал, что убьет эту скотину?
– Да мало ли что он сказал?! Он же сгоряча! Вот если бы вас толкнули!
– Музыкант Сильвестр классный, что и говорить, а вот драчун никакой. С его-то руками! Но и художник вряд ли занимался боксом. Просто он был выше ростом и гораздо мощнее. Значит, была-таки драка. – Я вздохнула. – Плохи дела, Даша. А что говорит твой муж?
– Он молчит.
– Тогда почему ты так уверена…
– А почему вы уверены?
– Потому что в убийстве замешана картина. Твой муж, насколько я знаю, живописью не интересуется. Его душа навеки отдана баяну, а он человек цельный. Ему не нужна эта картина.
– Картина? – удивилась она. – Какая картина?
– Ваза, гиря и три ключа. Вот главные действующие персонажи этой истории. Что мне и требуется доказать. В общем, так… – Я встала. – Ты упорно стоишь на своем. Муж сидел в гараже, и точка. Вы разговаривали через дверь. Ты весь вечер слышала его голос. Скажи, что подходила к двери каждые полчаса. – Даша кивнула. – Если потребуется соблазнить прокурора – я тебе сообщу.
– Вы это серьезно?!
– А ты что, пошутила?
– Нет, но… – Она мило покраснела. – Хотелось бы обойтись без этого.
– Ладно, я сама справлюсь. Твой муж сейчас на работе?
– Не знаю. Нет. Скорее всего, нет.
– В гараже прячется?
Она молча кивнула.
– Я попробую привести его в чувство.
– Я буду вам очень признательна. – Она взяла себя в руки. – У нас все было так хорошо, пока не приехал Зима. Он мне не нравился, несмотря на то что был красивый. Почти такой же красивый, как Силя. Но он был наглый. И картины его были плохие. Он находил какие-то ужасные предметы, уродливые здания, мрачные пейзажи. А мой портрет у него совсем не получился. Потому что Александр специализировался на уродстве. Красота в его руках становилась невыносимо мрачной и отталкивающей. На его портрете я была похожа на… какую-то ведьму! На злодейку! Но это же ложь!
– Вы его боялись?
– Нет, он просто был мне неприятен.
И тут Лола упала и расплакалась. Я поняла, что наш разговор окончен. Даша кинулась к ней, а я направилась к выходу из парка. Мне не терпелось поговорить с Сильвестром. Может, я чего-то не знаю? Он же ходил в музей и видел роковой натюрморт. Все случилось на второй день после открытия выставки. И круг подозреваемых очень узок.
…Гараж был заперт, но я не отступила.
– Буханкин, я знаю, что вы там! Мне Даша сказала… Откройте, Буханкин!
Лишь минут через десять моего отчаянного штурма железной двери в гараже возникло какое-то движение. Я боялась, что Буханкин пьян в стельку, хотя на часах только полдень. Но если он здесь заперся, значит, не без причины. А причина у него одна – водка.
Наконец дверь открылась. Буханкин откинул со лба темную вьющуюся прядь и уставился на меня непонимающим взглядом:
– Вы кто? Зачем?
Я все пыталась определить степень его опьянения. Лыка не вяжет или слегка на взводе? Сколько он уже здесь сидит?
– Я Анфиса, из библиотеки.
– А-а-а… Свет бьет в глаза, извините, сразу не признал.
Я перевела дух – слава богу! Вменяем!
– Что вам надо? – спросил Буханкин, делая шаг назад.
В гараже тускло светила лампочка. Я вошла и на всякий случай прикрыла дверь. Машины в гараже все еще не было. Видно, серьезная поломка у приятеля. Или баянист ее опять кому-то одолжил?
– Скажите, Сильвестр, Ладушкин вас уже допрашивал?
– Нет, – покачал он головой. – Я не открыл. Сделал вид, что меня здесь нет.
Я поняла, что эту дверь мне открыло волшебное слово «Даша». Туповатый Сеня не сообразил, как именно для Буханкина звучит «сезам».
– Я только что разговаривала с вашей женой.
– А-а-а…
– Буханкин, вы совершаете огромную глупость, – сердито сказала я.
– Нет, вы не правы, – усмехнулся он. – Самую большую глупость в своей жизни я уже сделал. А это последствия.
Он достал из холодильника бутылку водки. Холодильник был крохотным, но то, что надо, в него помещалось: пол-литра и нехитрая закуска.
– Пить будете? – мрачно спросил Сильвестр.
– Нет, – покачала я головой. – И вам не советую.
– Так я по крайней мере забываюсь.
Он не послушал меня и налил себе водки. Я решила, что пару рюмок перетерплю, а потом лягу костьми.
– Я вас не понимаю, Буханкин. И никто не понимает. Понятно, когда люди пьют с горя или от скуки. Вы-то почему пьете? У вас красавица жена и работы невпроворот!
– Сначала я пил, потому что умирал по Даше и думал, что никогда ее не получу, – усмехнулся он. – Я пил от безнадежной любви. Разве это не причина?
– Да, но теперь-то вы на ней женаты! И она вас безумно любит! Она мне сама об этом только что сказала!
– Теперь я пью от стыда. – Он залпом выпил водку. – У меня такое чувство, что я украл у человечества шедевр, картину Леонардо да Винчи и спрятал его в пыльном, темном чулане. Я право на это не имел, но… человек слаб. Вот и я поддался искушению.
– Почему вы прячетесь в гараже?
– Потому. Даша… Она все время хочет секса. Просто требует, чтобы мы занимались любовью! Я знаю, зачем она это делает. Она ведь категорически отказывается предохраняться. А я не железный. Когда я вижу ее обнаженной… Извините. Я что-то совсем… Растерялся… И первый раз так было… Она разделась, и я отключился. Она опять забеременеет и… – Он судорожно сглотнул.
– Вы боитесь, что не прокормите двоих детей?
– Да нет, господи! Нет! Она же делает все, чтобы остаться здесь, со мной! А я пытаюсь сопротивляться, но она всегда побеждает. Это не жизнь, а сплошное мучение! Это она распространяет в городе слухи, что я ревнивец, каких мало! Она не пошла в Народный театр, потому что не хочет оставаться одна, без прикрытия, без меня или дочки, а вовсе не я ее не пустил! Она почти два месяца скрывала от меня, что Зима ее домогается! И только когда совсем отчаялась, мягко попросила появиться в парке. Чтобы он увидел нас вместе. Я делаю лишь то, что она хочет. Всегда. Она говорит за нас обоих, а я… Я молчу. Все, что я могу – это спрятаться. От нее и от всех. Что я и делаю.
– Почему она не хочет уехать в Москву и принять то, что самой судьбой ей предначертано? В отличие от других женщин ей ничего не надо с собой делать, чтобы привлечь внимание мужчин. Продюсеров, режиссеров, известных модельеров. Ее красота совершенна. Приди и возьми.
– В том-то все дело! – отчаянно сказал Сильвестр. – Кому много дано, с того много и спросится. Даша слишком требовательна к себе. Приди и возьми – это не для нее. Такие люди всегда идут по пути наибольшего сопротивления. То, что для всех остальных имеет ценность, для нее вовсе никакой ценности не представляет. Она равнодушна к вещам. Нет, она, как всякая женщина, любит наряжаться, но стоимость того, во что она одета, и уж тем более происхождение этих вещей Дашу совершенно не волнуют. Ей все идет. Она украшает вещь, а не вещь ее. У нее постоянно спрашивают: где ты это купила? Да там же где и все, отвечает моя жена. И ей почему-то никто не верит. Подозревают, что она принимает дорогие подарки от тайных поклонников, от того же Зимы. То есть принимала. Потому что он… Умер, в общем.
