Патриция Вентворт - Тихий пруд
От природы бледное лицо Мириэл утратило все краски и стала мертвенным. Ее глаза горели, девушка едва сдерживала холодную ярость от того, что ей испортили так прекрасно задуманную сцену. Она пятилась назад до тех пор, пока не почувствовала спиной дверную ручку. Схватившись за нее, Мириэл упрямо толкала дверь, пока не образовалась щель, достаточная для того, чтобы в нее протиснуться. Это дало ей возможность на мгновение величественно остановиться на пороге, снова завладев вниманием воображаемого зрителя. Мириэл посмотрела в гневе и замешательстве на Джеффри, на Эсме Трент, которую она ненавидела всем сердцем и сказала:
— Возможно, я скажу, что видела, как вы ее толкнули?
— Они вам не поверят, — ответила Эсме Трент.
— А мы попробуем, — сказала она, повернулась и вышла через маленькую прихожую на вымощенную камнем тропинку и за калитку.
Глава 28
Элли слышала, как она уходит. После всего, что было, она слушала, как шаги Мириэл затихают вдали, — сначала с облегчением. А затем и облегчение, да и все остальные чувства, затопило ужасом от осознания того, что только что сказала Мириэл. Это знание нахлынуло на нее и принесло с собой страх — ужасный, сжимающий сердце. Элли облокотилась на подоконник — ее буквально трясло. Дрожало тело, дрожали и путались мысли. Если бы не подоконник, она бы просто упала. А потом они, возможно, выйдут из дома и найдут ее…
И мысль о том, что ее может найти Эсме Трент, холодным туманом просочилась между ней и льющимся из окна янтарным мерцанием. Из-за тумана доносились голоса.
Эсме Трент резко проговорила:
— — Она опасна.
И Джеффри ответил тихим, тревожным голосом:
— Что она хотела сказать, Эсме? Что она имела в виду?
— Она сказала, что видела, как ты ее толкнул.
— Я или ты?
— Она сказала «вы».
— Она могла говорить о любом из нас.
— Или о нас обоих, — голос Эсме Трент звучал жестко и напряженно.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил Джеффри.
— Сделать это вместе мы не могли — и мы оба об этом знаем. Но ведь мы разделились. Тебе показалось, что кто-то идет. Возможно, это была Мейбл Престон. Я пошла в одну сторону, а ты — в другую. Вопрос в том, возвращался ты к пруду или нет?
— Эсме, я клянусь…
— Да или нет?
— Боже мой, конечно нет! — ответил Джеффри и затем с ужасом в голосе:
— А ты?
Искусно подкрашенные брови Эсме изумленно приподнялись.
— Ради бога, Джеффри! Какого ответа ты ждешь? Я предлагаю тебе прекратить истерику и отправляться домой. Полагаю, ты не хочешь, чтобы она устроила очередное шоу — на этот раз со звонком в местную полицию? Должна сказать, что в своем нынешнем состоянии она на это вполне способна, и как бы глупо ее заявление ни звучало, но оно может вызвать дикий скандал! Я думаю, что тебе следует пойти за ней и что-нибудь предпринять!
Краска отхлынула с лица Джеффри. Он стоял и смотрел на Эсме.
— Что я могу сделать?
Эсме Трент рассмеялась.
— Мой милый Джеффри! И ты собираешься сказать мне, что не знаешь, как заморочить мозги женщине? Она всегда мечтала, чтобы ты за ней поухаживал. Так беги за ней и устрой роскошное представление!
Краска вновь залила лицо Джеффри. На минуту даже показалось, что он готов ударить Эсме, но все мгновенно прошло — Джеффри взял себя в руки.
— Я сделаю все возможное, чтобы ее отговорить.
Стоя под окном, Элли слышала, что Эсме Трент что-то сказала, но не стала задерживаться, чтобы узнать, что именно. Она должна уйти прежде, чем Джеффри покинет сторожку. После того как она посмотрела в окно, оранжевое мерцание почти ослепило ее. Элли ощупью нашла дорожку, огибавшую дом. Вытянув руки перед собой, она уже почти достигла крыльца, когда дверь открылась. Свет от лампочки в прихожей упал на дорожку, и перепуганная девушка наконец увидела спасительную калитку. Джеффри Форд увидел бы ее, если бы не обернулся, уже стоя на пороге. Элли слышала, как он сказал «Эсме…» и «ты же не думаешь на самом деле» и спустился на тропинку.
Эсме Трент, не двинувшись с места, смотрела, как он уходит. Калитка за Джеффри захлопнулась, и теперь его шаги удалялись в сторону дороги. Элли замерла, скованная ужасом — если Эсме посмотрит в ее сторону, она ее увидит. Свет из прихожей лежал на камнях дорожки, но Эсме смотрела туда, куда ушел Джеффри. Время шло. Оно казалось бесконечным, но конец все-таки наступил. Эсме отступила в прихожую, закрыла дверь, и свет исчез. И тут жизнь вернулась к перепуганной Элли Пейдж. Она бросилась бежать, миновав калитку и подъездную дорожку, словно испуганный лесной зверек, промелькнула между разбитыми каменными колоннами ворот и выскочила на дорогу.
И тогда, и позднее она не смогла бы объяснить, что заставило ее повернуть направо, вместо того чтобы бежать налево. Обычно считается, что правша, при прочих равных условиях, поворачивает направо. Но в данном случае о равных условиях и речи быть не могло: поверни Элли налево, она мгновенно оказалось бы в безопасном убежище — саду дома викария, а так, повернув направо, она оказалась на участке дороги между сторожкой и поворотом на Форд-хаус.
Должно быть, овладевшая девушкой паника совершенно лишила ее способности рассуждать, и только поэтому правый поворот оказался предпочтительнее. Как бы то ни было, Элли очень спешила и вскоре оказалась на темной подъездной дорожке, ведущей к Форд-хаусу.
Мириэл и Джеффри были где-то впереди. Мириэл и не думала торопиться — ей это было ни к чему, ведь она была безмерно довольна. Она снова и снова проигрывала в памяти сцену в сторожке и думала о том, как она умна и как блистательно разбила в пух и прах эту ужасную Эсме Трент.
А Джеффри она еще может простить, если он выкажет достаточное смирение и верность. Мириэл уже прокручивала мысленно новую сцену, которая принесет ей куда больше удовлетворения, где Джеффри будет говорить ей о том, что ее и только ее он любил всю жизнь — Эсме на время увлекла его, но теперь, когда он увидел их рядом, он смог сравнить их и понял, что лишь ее, Мириэл, он искал всю жизнь.
Да, если Джеффри согласится сыграть свою роль, она его спасет. Всегда можно сказать, что Джеффри распрощался с Эсме еще прежде, чем у пруда появилась Мейбл Престон. Если она расскажет именно эту версию, все сложится как нельзя лучше и об Эсме Трент можно будет забыть надолго. Чем больше Мириэл об этом думала, тем больше ей нравился этот план. И тем больше восхищала собственная находчивость там, в сторожке. Она заметила носовой платок Эсме — малюсенький дурацкий лоскуток — на полу между софой и дверью. Мириэл заметила его сразу, но с того места, где сидела Эсме, его не было видно вовсе.
Когда Эсме отвернулась от нее и посмотрела на Джеффри, Мириэл молниеносно нагнулась, подняла платок и засунула его за корсаж платья. Если оставить платок в беседке и полиция его там найдет, это докажет, что Эсме тоже была в беседке. И пусть тогда твердит, что нет доказательств — как же нет? Вот он, платок! У Эсме было не меньше дюжины этих дурацких лоскутков с вышитым в уголке именем.
Платочки были четырех цветов: зеленого, голубого, янтарно-желтого и бежевого. Ни у кого в деревне таких нет, только у Эсме. Никто не мог по ошибке обронить его в беседке. Подходящий способ устроить сопернице большие неприятности: если ее и не отправят в тюрьму, то по крайней мере ей придется убраться из деревни.
Подходя к Форд-хаусу, Мириэл все еще была поглощена этими приятными размышлениями. Если бы кто-то наблюдал за ней, он мог бы заметить, как девушка, помедлив минуту-другую, резко повернулась и пошла по тропинке, ведущей через заросли кустов к лужайке перед домом.
Ах, какая хорошая мысль и какая своевременная — другого случая может и не представиться. Чем раньше носовой платок окажется в беседке, тем лучше. Пусть пролежит всю ночь и как следует отсыреет, а отнести его туда дело нескольких минут. В руке у нее был фонарик, но Мириэл старалась пользоваться им как можно реже. Сквозь облака пробивался свет луны, а дорогу к пруду она нашла бы и с закрытыми глазами.
Добравшись до беседки, Мириэл включила фонарик, выбирая, куда лучше подбросить платок. Надо, чтобы нашли его довольно быстро, но так, чтобы это не вызвало подозрений. Положив наконец платок в подходящее место, она выключила фонарик и подошла к краю пруда — в нем отражалось небо, и отраженные звезды казались ярче, чем на небе. Свет невидимой луны усиливался водой, которую окружали темные кусты изгороди. Где-то далеко пролетел самолет, но Мириэл не обратила на него особого внимания — в Ледбери есть аэродром и потому к взлетающим и садящимся самолетам обитатели Форд-хауса уже успели привыкнуть. Этот самолет летел низко, и шум его казался девушке вполне обычным, но не позволил услышать другие звуки и заметить движение у себя за спиной.
Движение и звук шагов. Впрочем, она все равно вряд ли бы их услышала, поскольку плиты дорожки поросли мхом.
