Сергей Зверев - Умные сволочи
– Хорошо. Допустим, я соглашусь. Ты ведь хочешь, чтобы я с Альбертом прошел на вашу фирму, я правильно понял?
– Да.
– А ваши охранники не снесут мне башку? Как понимаю, они не будут предупреждены о нашем эксперименте?
– Ради чистоты оного, конечно, нет. Служба безопасности должна постоянно быть готова к проникновению. Но насчет башки… В любой момент ты можешь остановиться. И заявить, что действуешь по моей или нашего шефа указке – это если возникнет такая необходимость.
– Ну, а если я доберусь до кабинета управляющего с этим умником, что дальше?
– Я не знаю, в какое время Альберт собирается проникнуть в головной офис… Большую часть дня шеф на месте. Но… А что он, кстати, хочет взять в кабинете?
– Он хочет очистить сейф и оставить твоему хозяину подарочек, сделанный собственными руками.
– Что за подарочек? – насторожилась Алина.
– О!!! Одну статуэтку. Произведение искусства.
– Ну? – не поверила она. – Впрочем, без разницы. Если вы доберетесь до кабинета – на этом и все. Позвони оттуда мне или управляющему. Я тебе оставлю координаты.
– Как скажешь, – я не стал вносить коррективы. – Но я ничего не обещаю. В том смысле, что будет результат. Сама понимаешь, тут не только от меня зависит. Со мной будет человек, которого… Которого, скажем так, я мало знаю. Вернее, совсем не знаю.
– Если все пройдет как надо, шеф обещал тебя щедро отблагодарить.
– Щедро – это приятно… Думаю, это не займет много времени, – уверенно сказал я и добавил: – Так что я продолжу заниматься и делом твоего брата.
Мне показалось, она почувствовала неловкость. От того, что ей приходится меня о многом просить. Наверное, поэтому и последовали слова:
– Чем же мне тебя отблагодарить?
В иной ситуации я, само собой, выдал бы даме вполне традиционный ответ – чем может отблагодарить красивая женщина? Знамо чем… Но то было бы в иной ситуации. Сейчас сказать такое женщине, сидевшей напротив меня, язык не повернулся бы.
– Приходи иногда. Мне очень понравилось, как ты готовишь. И какую оставляешь за собой чистоту. И еще…
Она вскинула глаза, как бы не веря, что я сейчас могу все испортить. Но я уж постарался этого не сделать:
– Надевай всегда передник и косынку.
Она отвела взгляд, а затем поднялась.
– Ты уходишь?
– У меня завтра будет трудный день. Мне нужно похоронить брата. Так что… Отвези меня, пожалуйста, домой, – это была веская причина. – И вот, – она сняла с себя передник, косынку и протянула мне, – сделай для них отдельный крючок.
Пожалуй, это было самое приятное, что я услышал от нее. И, пожалуй, эта просьба на некоторое время вытеснила из моей головы мрачные мысли.
Правда, ненадолго.
5
Алину я отвез на дачу. Там оставалась ее машина, а транспортное средство ей было необходимо. Наказав ей на прощание быть поосторожней, пообещав звонить и услышав, что она сама будет мне звонить, когда возникнут на то мало-мальские причины, я отбыл.
Двигаясь по трассе, я набрал домашний номер телефона Довлатова.
– Я только что пришел, – уточнил майор, недовольно сопя в трубку.
– Нужно увидеться, – сказал я.
– А по телефону нельзя?
– На этот раз никак. Так что… Я буду дома через час. Подходи.
Сопение прекратилось, а потом трубка дала отбой, что должно было означать – майор принял мое приглашение.
6
Я загнал машину на стоянку, зашел по дороге домой в магазин и купил две бутылки коньяку.
На кухне я поставил одну бутылку на середину стола, вторую сунул в холодильник, убедился, что еды, приготовленной Алиной, еще осталось достаточно, чтобы накормить майора, и двинулся в комнату. Я успел лишь сменить рубашку на спортивную майку, как раздался звонок в прихожей.
Когда я открыл дверь и Довлатов увидел меня, то он довольно хмыкнул:
– Уже лучше.
– Что лучше? – не понял я, пропуская Довлатова в квартиру и закрывая за ним дверь.
– Выглядишь уже лучше. Нет мешков под глазами. И в последний раз, когда я тебя видел, ты был с обнаженным торсом. Теперь на тебе есть майка – прогресс.
Он зашел в комнату и еще больше удивился.
– Что-то не так? – осторожно осведомился я.
– Ну, – Довлатов собрался с мыслями. – Тех твоих подружек нет. Здесь царит чистота, которой я у тебя никогда не видел. В квартире произошли явные перемены. Не находишь?..
– Нахожу.
Довлатов с опаской посмотрел на меня, словно я собирался сморозить глупость, и поинтересовался:
– Ты, случаем, жениться не собрался?
– Это говорит лишь о том, что я полюбил аккуратность, – соврал я, спрятав глаза.
– Ну да? – не поверил он мне ни на йоту. – Впрочем, мне по барабану. Только о своей любви к аккуратности заливай кому-нибудь другому.
Довлатов был в костюме и при галстуке. И это, по всей видимости, его несколько сковывало. Он сначала расслабил узел галстука, а затем и вовсе сорвал его.
– Целый день так хожу. Ненавижу.
– Ко мне мог и не при параде прийти.
– Я жене сказал, что срочный вызов.
– Она поверила? – прищурился я.
– Не твое дело, – огрызнулся майор. – Ты лучше выкладывай, что хотел сказать.
– Может, для начала чего-нибудь пропустим? – осторожно предложил я. – Есть коньяк.
– О, – воодушевился Довлатов и сбросил пиджак.
– Я понял. Тогда на кухню.
Войдя на кухню и увидев, что там тоже произошли некоторые перемены, Довлатов уже уверенней проговорил:
– Ты точно собрался жениться. И питаешься не всухомятку… Что за искусная рука тут поработала?
– Могу сказать одно, – я поставил на стол тарелки и рюмки. – Здесь поработали женские руки.
– Да уж! Видно, что не твои.
Я разлил коньяк по рюмкам, мы выпили, затем закусили, а затем еще выпили. Лишь после второй рюмки Довлатов расслабился и благодушно произнес:
– Давай, что там у тебя.
В его голосе не чувствовалось больше неудовольствия от того, что я вытянул его из дому. И по тому, как он неторопливо стал работать вилкой, я понял: он уже не спешит уходить.
– У меня все то же. Дело касается Алины. Ты меня просил помочь ей.
– Я ничего не забыл, – кивнул он.
– И о том, что сам готов прийти на помощь?
– И о том тоже.
– Ну вот. Теперь от тебя эта помощь требуется.
– А я разве от чего-то отказывался? – удивился он.
– Нет. Но теперь нужно кое-что другое.
Довлатов сам подлил себе коньяку и осторожно спросил:
– Ну и что это?
– Алина ведь говорила тебе о странных соседях по даче?
– Говорила. И я сам собирал на них сведения. А затем предложил, чтобы ими занимались те, кому положено. Она сказала, что разберется сама.
– Она разобралась, – я рассказал, что мне поведала об этих соседях сама Алина; о том, кем оказался Николай и что она видела у него чертеж, фотографию, как считает, своей фирмы.
– Да. – Довлатов опрокинул в себя рюмку и произнес: – Этого она мне не говорила. О чертеже, о фотографии… Если это так…
– То что? – перебил я его.
Довлатов открыл было рот, но тут же его закрыл.
– Вот именно, – довольно подвел я итог. – Это ничего не значит. Если чертеж у соседей на самом деле есть, то после того, как Алина им открылась, вряд ли его будут держать в доме. Не найти будет чертежика в доме. Это раз. Далее… Скажи, командир, существует ли вероятность, что здание фирмы Алины не единственное такое? И не только в столице? Что могут быть еще идентичные постройки?
– Конечно, существует, – ответил после продолжительной паузы он. – Наверняка схожие здания имеются как в самой столице, так и вне ее.
– Ну вот, – развел я руками. – По большому счету эти чертеж и фотография сами по себе ничего не значат. Кроме того, их видела лишь Алина. Она уверена в своей правоте. Но она хорошо понимает необоснованность своих утверждений для других. И поэтому она хочет сначала все узнать сама.
– Но одно то, что Тишков взял имя своего брата…
– Вот это ерунда. И Тишкова в данном вопросе даже можно понять. Но другое…
– Что же ты от меня тогда хочешь? Ведь кроме того, что он присвоил имя брата, больше не к чему прицепиться. Сам ведь сказал, вряд ли мы уже что найдем в его доме.
– Я закопался, – честно признался я. – Чем больше вникаю в проблемы Алины, тем больше закапываюсь.
И тут я рассказал все, что мне удалось узнать о брате Алины. То, чего еще не знал Довлатов.
– Ну, мать твою, – не удержался он и потянулся вновь к бутылке. – Значит, еще один труп. Последний из этой троицы.
– Есть еще кто-то, и я пока не могу понять – кто. Но… Я боюсь за Алину. К сожалению, мне нужно будет кое-что сделать…
Я подумал о встрече с Альбертом и что за ней последует… Об этом я не стал говорить Довлатову. Алина настаивает на чистоте эксперимента. Будет ей эта чистота.
– Вместе со мной? – оживился Довлатов.
– Нет, – остудил его пыл я. – Тебе придется заняться другим. Алина собралась разобраться с соседями сама. Я боюсь за нее. По разным причинам. И я не хочу оставлять ее одну. Надо, чтобы кто-то присмотрел за ней.
