Кэти Райх - Смертельный выбор
Но система отопления работала исправно, даже слишком. Когда я улетела в Северную Каролину, весна наконец-таки добралась до Квебека. После приземления я попала почти что в самое настоящее пекло – шестьдесят восемь градусов по Фаренгейту. Сейчас стало еще теплее, но батареи в гостинице продолжали упорно нагревать помещение, подняв температуру градусов под восемьдесят. От духоты и запаха плесени меня начало подташнивать, я почти задыхалась.
С того места, где я стояла, прекрасно просматривалась вся эта запущенная крошечная квартирка. Слева кухня, справа – гостиная, прямо передо мной – спальня и ванная комната. Здесь царил настоящий бедлам, словно хозяин собирался на днях устроить распродажу домашних вещей, хотя грязь и витающее в воздухе зловоние поубавили бы пылу даже у самого страстного любителя отхватить товар по дешевке.
Повсюду валялись всевозможные инструменты, журналы, дешевые книжки в бумажных обложках, бутылки и вышедшие из строя электроприборы. На полу разбросаны туристское снаряжение, запчасти от автомобилей и мотоциклов, шины, картонные коробки, клюшки и какие-то пакеты, стянутые металлическими проводами. В дальнем конце комнаты почти до самого потолка вздымалась пирамида из пустых пивных банок. За стены из последних сил цеплялись изорванные и закручивающиеся от старости плакаты. Тот, что справа, сообщал о предстоящем концерте группы «Грейтфул дэд» 17 июля 1983 года. Ниже висел расистский плакат с лозунгом «Власть белым», пропагандирующий чистоту истинно арийской крови.
В левом верхнем углу – постер под названием «Горячий парень». Солнечные очки, как у «Людей в черном», громоздятся на пенисе, между ним и гениталиями засунута дымящаяся сигарета. Внизу изображение вздымающегося фаллоса с напечатанными жирным шрифтом словами «Улетный петушок». Вокруг сего выдающегося органа кружком выстроились зодиакальные символы, под каждым напечатаны мудрые советы рожденным под этим знаком. Я подошла поближе, чтобы прочитать совет своему знаку.
Насколько я смогла рассмотреть, мебели было негусто: обеденный стол с одним-единственным стулом на кухне, двуспальная кровать в спальне и кресло в гостиной. Именно в этом кресле сейчас и покоился труп. Зрелище не для слабонервных: голова – сплошное красное месиво, туловище и конечности почернели и раздулись. Сквозь гниющую плоть наружу выдавались обломок черепа и лицевые кости, часть ноздри с полоской усов и один целый глаз. Нижняя челюсть оказалась не задетой, она отвисала, открывая взору фиолетовый язык и гнилые коричневые зубы.
Кто-то не поленился собрать осколки кости и частицы мозга и засунул их в пакет. Полиэтиленовый мешок покоился на коленях мужчины, словно ему поручили присматривать за своим собственным мозгом. Большой лоскут человеческой кожи свисал с кресла, гладкий и лоснящийся, как брюхо окуня.
Мертвец мирно сидел перед маленьким телевизором, у которого вместо сломанной антенны торчала вешалка для пальто. Один конец вешалки был направлен на голову покойника, как палец человека, победоносно указывающего на находку. Никто не потрудился выключить телевизор, и из него равномерно лился голос популярного телеведущего Монтеля, разговаривающего с женщинами, матери которых отбили у них женихов. Интересно, что бы сказали участники дискуссии, узнай они о столь зловещем зрителе?
Криминалисты искали скрытые отпечатки: один из них работал в спальне, другой на кухне. Третья сотрудница делала видеозапись, медленно водя камерой по периметру каждой комнаты, затем крупным планом запечатлела груду хлама. К моменту моего появления на месте происшествия она уже сделала несколько десятков снимков трупа и этой мрачной квартиры.
Ламанш тоже приходил, но потом ушел. Поскольку тело обгорело не сильно и довольно хорошо сохранилось, не было никакой необходимости в моем дальнейшем присутствии. В первых сообщениях упоминался горящий труп, так что связались со мной и вызвали на место происшествия. Пока разобрались, что к чему, я уже вылетела из Роли и поворачивать назад смысла не было. Куикуотер встретил меня в аэропорту и привез сюда.
«Солнечная гостиница» располагалась к юго-западу от Сентервилля, на тихой улочке, берущей начало на Шарльвуа. Этот район, известный как Сен-Шарль, относится к Монреалю, так что убийством занимался КУМ.
Мишель Шарбонно стоял в другом конце комнаты – лицо розовое, как сироп от расстройства желудка «Пепто-бисмол», волосы топорщатся в разные стороны, словно колючки ежа. Без пиджака, воротник рубашки промок от пота, верхняя пуговица расстегнута. Галстук, даже ослабленный, все равно был слишком коротким. Я заметила, как Мишель вытащил носовой палаток из кармана и вытер лоб.
Как-то раз Шарбонно признался мне, что подростком работал на нефтяных месторождениях Техаса. И хотя свободная жизнь ковбоя пришлась ему по вкусу, последнее слово осталось за жарой, так что он был вынужден вернуться домой, в Шикутими. Потом перебрался в Монреаль, где и устроился работать в полицию.
В эту минуту на пороге кухни появился Куикуотер. Имелась информация о том, что убитый связан с байкерами, поэтому «росомах» тоже привлекли к делу.
Констебль подошел к Шарбонно, и оба стали наблюдать за группой экспертов, изучающих пятна крови на стене позади убитого. Рональд Жильбер прижимал к обоям полосатую угловую линейку, пока техник помоложе снимал на видеокамеру. Они сделали также снимки по вертикальной оси, затем Жильбер достал штангенциркуль и произвел ряд замеров. Полученные данные он внес в ноутбук, после чего возобновил работу со специальной масштабной линейкой, вычисляя продольный размер пятен. Снова видеозапись. Снова фотографии. Снова замеры. Кровь была повсюду: на потолке, на стенах, на вещах, грудой сваленных на полу. Оба эксперта выглядели так, словно им придется еще изрядно повозиться и закончат они не скоро.
Я глубоко вздохнула и подошла к детективам.
– Bonjour. Comment ça va?
– А, это вы, док. Как делишки? – Английский язык Шарбонно представлял собой странную смесь квебекского и техасского сленга, причем техасские словечки давно устарели.
– Здравствуйте, месье Куикуотер!
Тот слегка развернулся, всем своим видом выражая неудовольствие от того факта, что приходится со мной здороваться, затем снова сосредоточился на действиях техников. Они как раз фотографировали акустическую гитару, прислоненную к ржавой клетке для птиц. За клеткой валялась спортивная бейсболка, посреди расплывшегося темно-красного пятна красовалась надпись «Петушок». Я вспомнила, что видела такую же надпись на плакате, и подумала, какое еще непристойное послание ожидает нас в этой грязи.
– Где Клодель? – поинтересовалась я у Шарбонно.
– Проверяет один след, но скоро появится здесь. Эти парни просто нечто особенное. – В его голосе слышалось отвращение. – У них мораль как у жуков-навозников.
– Уже точно известно, что здесь замешаны байкеры?
– Да. Парень, который сейчас выглядит не самым лучшим образом, в миру носил имя Ив Дежарден, но больше был известен под кличкой Чероки. Он из «Хищников».
– Кто они?
– «Хищники» – еще один марионеточный клуб «Ангелов ада».
– Как и «Гадюки».
– Верно.
– Значит, его убил кто-то из «Рок-машины»?
– Возможно. Однако Чероки давно уже отошел от дел. Печень пошаливала. А, нет! У него был рак толстой кишки, вспомнил. Неудивительно, если подумать, каким дерьмом эти парни обычно пичкают себя.
– Что он такого сделал, чтобы так задеть противника?
– У Чероки был собственный небольшой бизнес, торговля запчастями. – Шарбонно взмахом руки указал на сваленные повсюду запасные части от автомобилей и мотоциклов. Под мышками у него расплывались темные полукружия пота. – Но, очевидно, цепные шестерни и карбюраторы приносили не бог весть сколько. В ящике с нижним бельем у этого молодца мы обнаружили килограмма два кокаина. Несомненно, самое безопасное место в доме, потому что парень выглядит так, словно ему никогда не приходило в голову надеть чистые трусы. Так или иначе, но к нему могли нагрянуть именно за кокаином. Хотя кто знает? Вполне возможно, это была месть за смерть Маркотта.
– Паука?
Шарбонно кивнул.
– Есть признаки насильственного проникновения в квартиру?
– В спальне разбито окно, но убийцы проникли не через него.
– Почему вы так решили?
– Большая часть осколков на улице. Словно стекло разбили изнутри.
– Кто?
Он пожал плечами.
– Тогда каким образом убийцы проникли внутрь?
– Должно быть, хозяин сам их впустил.
– Зачем ему это было делать?
– Чероки славился змеиным коварством, да и дружелюбием не отличался. Но он из многих переделок выходил живым и, наверное, начал считать себя неуязвимым.
– Перед всем, кроме рака.
– Точно. Давайте-ка я вам кое-что покажу.
Шарбонно направился к телу, и я последовала за ним. Вблизи запах был сильнее – тошнотворная смесь обуглившейся шерсти, бензина, экскрементов и разлагающейся плоти. Шарбонно вытащил носовой платок и приложил его к носу.
