Дик Фрэнсис - След хищника
Неррити нахмурился, уставившись на свой ломтик лимона, но затем сказал:
— Четыре с половиной или что-то около этого поддержит мою платежеспособность. Пять покроет все долги. Шесть обеспечит мне прочное будущее.
Тони окинул взглядом перегруженную плюшем комнату.
— А как насчет дома?
Неррити посмотрел на нас так, словно мы были сущими детьми в смысле финансов.
— Тут каждый кирпич заложен, — отрезал он.
— А другие источники дохода?
— Будь у меня другие источники дохода, я уже все обратил бы в наличные.
Мы с Тони обменялись взглядами, затем Тони сказал:
— Думаю, мы можем вернуть вашего ребенка меньше чем за полмиллиона.
Мы, конечно же, нацелимся на сумму поменьше. Первое предложение — сто тысяч. Оттуда и начнем торговаться.
— Но они... они же сказали... они... — заговорил, заикаясь, Неррити.
— Лучше всего, — вступил в разговор я, — чтобы вы попали на страницы газет в Сити. Заявите в печати, что у вас не осталось ничего, кроме победителя в Дерби, для того, чтобы отделаться от судебных исполнителей.
— Но...
— Да, — перебил я. — Может, это ненормально для вашего бизнеса. Но ваши кредиторы будут уверены, что им заплатят, а похитители — что они ничего не получат. Когда они свяжутся с вами в другой раз, они запросят поменьше. Как только они осознают, что получат куда меньше, чем запросили в первый раз, они зацепятся за ваше предложение. Лучше что-то, чем ничего.
— Но они сделают больно Доминику...
Я покачал головой.
— Весьма сомнительно, особенно если они хотят в конце концов что-нибудь получить. Доминик — единственная их надежда на какой-нибудь барыш.
Живой и здоровый Доминик. Они в любом случае не станут уничтожать или подвергать опасности свой источник дохода, если будут уверены, что вы им заплатите. Потому, когда будете говорить с журналистами, постарайтесь, чтобы они поняли и напечатали, — что стоимости Ординанда есть некий предел.
Скажите, что лошадь покроет все ваши долги и что сверх этого останется только очень немного денег.
— Но... — снова начал он.
— Если вам трудно связаться с издателями в Сити, мы можем вам это устроить, — сказал я.
Он перевел взгляд с меня на Тони с неуверенностью командира, лишенного власти.
— Сможете? — спросил он.
Мы закивали.
— Прямо сейчас.
— Эндрю этим займется, — сказал Тони. — Он знает Сити. Собаку на этом съел у «Ллойдз». Он там наш человек. — Ни он, ни я не стали объяснять, какой мелкой работой я там занимался. — Наш Эндрю парень ловкий.
Неррити смерил меня взглядом. Я не стал снова надевать галстук, хотя и спустил закатанные брючины.
— Он слишком молод, — с пренебрежением заключил он.
Тони беззвучно рассмеялся.
— Да он стар, как пирамиды. Мы вернем вашего малыша, не волнуйтесь.
— Вы не подумайте, что я не люблю моего малыша, — ответил Неррити.
Ему было неудобно. — Конечно, я люблю его. — Он помолчал. — Только я редко вижусь с ним. Минут пять утром. А когда я прихожу домой, он уже спит.
По выходным... я работаю, хожу на скачки, навещаю приятелей по бизнесу. У меня нет времени на пустяки.
Да и желания тоже нет, поставил я диагноз.
— Миранда души в нем не чает, — сказал Неррити, словно это было пороком. — Так неужели пять минут за ним последить не могла? Уму непостижимо, как можно быть такой дурой!
Я попытался втолковать ему насчет настойчивости похитителей, но безрезультатно.
— Это она в первую очередь хотела ребенка, — проворчал Неррити. Я говорил ей, что это испортит ей фигуру. А она все долдонила, что ей одиноко. Разве не знала, как я живу, прежде чем выходить за меня замуж?
Знала, но с другой стороны, подумал я. Со стороны офиса, где его жизнь была куда более насыщенной, где у нее было занятие, чтобы заполнить жизнь.
— Короче, завели мы ребенка. — Он опять сокрушенно махнул рукой. А теперь... вот...
В этот момент приехала мать Миранды, а вскоре после этого я посадил Алисию в машину и спокойно поговорил в саду с Тони.
— Завтра, в четверг с утра, — сказал я. — Виттеринг местечко пляжное. Как думаешь, хорошо будет, если на берегу и сегодня, и завтра будут одни и те же люди?
— А тот супер в Чичестере согласится на это? — спросил Тони.
— Да, уверен.
— Я не собираюсь целый день просиживать задницу на этой гребаной гальке.
— Утром отлив, — сказал я. — Как насчет того, чтобы отвезти все это Иглеру на поезде, а я присоединюсь к тебе, как только позвоню в Сити?
Он кивнул.
— Встречаемся в отеле в Брикуотере?
— Да. Скажи им там, на регистрации, что мы займем комнату Миранды.
Она там записана до субботы. Скажи, что малыш заболел и она отвезла его домой, а мы ее братья и приехали забрать ее машину и вещи... и оплатить ее счет.
— Не знаю, будет ли толк от нашего долгого сидения в Брикуотере.
Я ухмыльнулся в темноте.
— Ну, хоть перемена обстановки — это тебе не на коммутаторе сидеть.
— Я всегда знал, что ты хамло.
Он бесшумно пошел к своей припаркованной в отдалении машине и исчез в сумерках. Я сел в машину рядом с Алисией и повернул в сторону Ламборна.
Я спросил ее, не проголодалась ли она и не остановиться ли где-нибудь пообедать, но она покачала головой.
— Мы с Мирандой ели кукурузные хлопья и тосты, пока у нас глаза на лоб не полезли. Ты оказался прав, она была уже спокойнее, когда мы уезжали.
Но... когда я думаю об этом малыше... один, без мамы... это невыносимо.
Следующее утро я провел на Флит-стрит, умоляя редакторов бизнес-страниц в различных газетах соблюдать секретность и заручаясь их содействием.
Затем я снова поехал в Вест-Виттеринг. Из последних тридцати часов я по крайней мере двенадцать давил на педали.
Приехав в Брикуотер в джинсах и спортивной рубашке, я выяснил, что Тони уже зарегистрировался в гостинице и оставил мне записку, что он на берегу. Я пошел туда и наткнулся на него — он сидел на ярком полотенце, в плавках, демонстрируя впечатляющую мускулатуру, которую старательно поддерживала форма. Я бросил рядом с ним собственное полотенце и стал наблюдать за тем, как, подобно прибою, колышется жизнь на берегу.
— У твоего Иглера возникла та же самая идея, — сказал Тони. — Половина отдыхающих на этом лоскутике песка — хреновы фараоны в штатском, которые следят за другой половиной. Они тут с самого завтрака.
Оказалось, Тони очень хорошо поладил с Иглером. Тони считал; что у него «охренительно конструктивные идеи», что в устах Тони было высшей оценкой.
— Иглер уже вычислил какое устройство использовалось для поджога лодки. Она, кстати, краденая, вот удивительно-то!
Какие-то ребятишки строили новый замок на том месте, где прибой смыл замок Доминика.
— Послание похитителей Миранде передала девочка лет восьми, — сказал я. — Как думаешь, она еще здесь?
Не ответив сразу, Тони встал и вприпрыжку побежал к песку, где вскоре присоединился к двум веселым отдыхающим, игравшим в футбол.
— Они поищут ее, — сказал он, вернувшись. — Они нашли уже многих, кто видел лодку. Некоторые видели тех, кто ее оставил. У того, в зеленых шортах, в кармане фоторобот Джузеппе. Но пока никаких результатов.
Двое парнишек, что помогали мне вытащить лодку, узнали меня и поздоровались, проходя мимо.
— Привет, — ответил я. — Вижу, остатки лодки унесли.
Один из них кивнул.
— Мы вернулись сюда после ужина и увидели, как два человека, вроде бы рыбаки, лебедкой поднимали ее в кузов пикапа. Они не знали, чья она.
Сказали, что их послала береговая охрана отвезти ее в участок в Итченоре.
— Вы тут живете? — спросил я.
Они замотали головами.
— Мы тут снимаем дом на август. — Один из них показал на восток, вдоль по берегу. — Каждый год приезжаем. Маме и папе тут нравится.
— Вы братья? — спросил я.
— Вообще-то двойняшки. Но не близнецы, как видите.
Они набрали камешков и стали швырять ими в пустую банку от кока-колы, потом ушли.
— Наводит на мысли, да? — спросил Тони.
— Да.
— Иглер хотел встретиться с нами около пяти, — сказал он. — В кафе «Серебряный парус». Оно находится в том местечке, о котором говорили ребята. В Итченоре. Звучит как какая-то гребаная заразная болезнь.
Футболист в зеленых шортах в этот момент разговаривал с маленькой девочкой, чья мамаша тут же всполошилась и увела свое чадо прочь.
— Ты не думай, — сказал Тони. — Этот решительный лакомый кусочек в розовом бикини — полицейская. Как думаешь, о чем зеленые шорты перемолвятся с ней за эти два мгновения?
— Понятия не имею.
Мы отследили весь разговор зеленых шорт с розовым бикини.
— Хорошая работа, — сказал он. — Очень естественно.
Девушка в розовом бикини перестала выискивать ракушки и стала высматривать еще и маленьких девочек, а я снял рубашку и стал понемногу поджариваться на солнце.
На берегу ничего особенно драматического не происходило. Горячий полдень перетек в файф-о-клок. Футболисты пошли к волноломам, а розовое бикини отправилось поплавать. Мы с Тони встали, потянулись, встряхнули и сложили полотенца, и как добрые отдыхающие отправились к моей машине и поехали в Итченор.
