Джоу Конрат - Кровавая Мэри
До того как начать работать в полиции, Фуллер был игроком национальной футбольной лиги. Эрб занялся этим, а я продолжила изучать ранние этапы его жизни. Фуллер учился в Университете Южного Иллинойса, играл в футбольной команде. Основной предмет – криминалистика, дополнительный – психология. Довольно необычные предметы для спортсмена.
Просматривая данные о его четырехлетнем курсе обучения, я наткнулась на любопытную деталь: оказывается, Фуллер был членом драмкружка, участвовал в различных студенческих постановках.
Судя по сведениям, предоставленным Либби, у него не было проблем в колледже, он старался не ввязываться ни в какие неприятности. В основном получал хорошие оценки. Очевидно, он познакомился с Холли в колледже и женился на ней сразу же после выпуска.
Я потратила пятьдесят центов из денег налогоплательщиков, позвонила в справочную и вскоре уже разговаривала с человеком по имени Шелби Дункан. У него был низкий голос, говорил он медленно, основательно.
– За те годы у нас два нераскрытых. Один – горожанин, мужчина, шестидесяти двух лет, ограблен и избит до смерти. Другой – студент, девятнадцать лет, выпал из окна. Содержание алкоголя в крови было очень высокое. Дело еще не закрыли.
– А что с пропавшими?
Я услышала, как пальцы забегали по клавиатуре.
– Сто тридцать восемь человек.
Такое большое число меня очень удивило.
– Это нормально?
– Это же университетский городок, лейтенант. Двадцать тысяч студентов посещают занятия каждый день. Некоторые уходят, никого не предупредив.
Я попросила его отправить мне факс, но он предложил мне лучший вариант – дал пароль для пользования его базой данных. Эрб склонился над монитором:
– Что нашла?
– В колледже он изучал психологию и криминалистику и еще играл в драмкружке. Полезные предметы, особенно если хочешь обмануть детектор лжи. Еще я нашла список из более чем сотни пропавших. Попробую проследить, не был ли кто связан с Фуллером. А у тебя как?
– Большую часть своей карьеры в национальной футбольной лиге он провел на скамейке запасных. Постоянные травмы колена – оказывается, в его левом колене искусственный сустав. Я вообще удивляюсь, как он в академии прошел тест на физическую подготовку.
– Из группы поддержки никто не пропадал?
– Я поговорил с одним из тренеров. Фуллер был хорошим командным игроком и хорошим парнем, трудностей с ним не возникало. Он жалел, что не смог сделать больше для команды.
– Он одурачил тренера так же, как и нас.
Эрб полез в карман и достал небольшую пачку жареных свиных шкварок. Надпись на упаковке гордо сообщала: «Без углеводов». Я снова подумала: куда катится этот мир, если жареное свиное сало считают здоровой пищей.
– Ну, что теперь? – спросил Эрб, показывая мне, как выглядят измельченные зубами жареные шкварки. Выглядело не очень красиво.
– Начнем проверять список пропавших. Возьмешь с А до Л?
– Ладно уж.
Я дала Эрбу пароль, он кивнул и ушел в свой кабинет. А я уселась за компьютер.
Время ползло медленно, впрочем, как при любой нудной работе. Миновал полдень, я отклонила предложение Эрба перекусить. К четырем часам я нашла слабую связь между Фуллером и одной пропавшей девушкой, Люси Вайнтрауб, – она была в группе поддержки. Но, связавшись с отделом транспортных средств, я узнала, что она жива и здорова, проживает в Чикаго. Я позвонила ей, и она рассказала, что ушла из колледжа и отправилась во Флориду, о чем все же узнали ее родители, но не стали сообщать в полицию.
Люси совершенно не помнила Фуллера.
Эрбу тоже не повезло. Если Фуллер и был связан с кем-нибудь из пропавших, то обнаружить это пока не удалось.
Время подбиралось к пяти вечера, но меня не очень тянуло домой. Я знала, что надо помириться с мамой, но сначала следовало привести свои мысли в порядок.
Я безуспешно пыталась проделать это, когда зазвонил телефон. Дежурный сержант сообщил мне, что внизу какой-то мужчина хочет меня видеть.
– Говорит, что он ваш муж.
Я почувствовала, как участился пульс. От злости или от волнения?
– Не мог бы кто-нибудь проводить его ко мне?
Я с трудом подавила желание посмотреть на себя в зеркальце, проверить прическу и макияж. Пятнадцать раз прочла строку из рапорта об аресте, прежде чем в дверь постучали.
– Привет, Джек.
Я не подняла головы, прочитала эту строчку еще пару раз, и только потом с легким раздражением спросила:
– В чем дело, Алан? Я занята.
– Я хотел извиниться. За прошлый вечер. Мне не стоило так себя вести.
– Извинения приняты. А теперь извини и ты меня…
– Я завтра уезжаю.
Это подействовало. Я сидела молча.
– Не надо было мне приезжать в Чикаго. Я не хотел вмешиваться в твою жизнь. Я думаю… не знаю… я всегда сомневался, правильно ли поступил, уйдя от тебя. Вот и хотел снова увидеть тебя, чтобы понять, совершил ли я ошибку.
– Ну, так это было ошибкой?
Его взгляд смягчился.
– Да.
Что можно ответить человеку, которого ты проклинала десять тысяч раз, молила вселенную о том, чтобы он понял, как глупо поступил, и теперь наконец он соглашается с тобой?
– Счастливого пути, Алан.
На его глазах навернулись слезы. На моих, наверное, тоже.
– Мы можем остаться друзьями, Джек? Иногда перезваниваться?
«Не играй с огнем, Джек. В прошлый раз ты обожглась».
– Наверное, это не лучшая идея.
Он покусывал нижнюю губу.
– Ты знаешь, я ведь ни разу не приходил к тебе на работу, когда мы жили вместе.
– Знаю.
– Теперь можно вычеркнуть этот пункт из списка «Надо сделать». – Он попытался улыбнуться. – Удачи тебе в жизни, Джек.
– Тебе тоже, Алан.
Он вышел.
Много лет назад, когда он ушел, я не пыталась его остановить. Я всегда думала о том, что бы случилось, если бы поступила по-другому. Может, мы смогли бы и дальше жить вместе? Может, мы смогли бы в конце концов решить наши проблемы? Может, любовь все же взяла бы верх?
Неужели мне суждено повторять одни и те же ошибки?
– Алан… подожди.
Он повернулся, в его глазах мелькнула надежда.
– Да?
Глядя на него, я все решила.
– Ты носишь мой пиджак.
Он снял замшевый выцветший пиджак и протянул мне.
Я подошла к нему.
Наши руки встретились.
– Джек, мне очень нравится этот пиджак, не хотелось бы с ним расставаться.
– Мне тоже.
– Может, разработаем план совместного пользования?
– Может быть.
– Обсудим это за ужином?
– Подходящий вариант.
Я прикоснулась к его лицу, стерла пальцем слезу.
– Можно я позвоню тебе? Когда ты освободишься.
– Нет. Работа может подождать.
– Не понял?
– Работа подождет, Алан. Пошли.
Мы не пошли ужинать. Мы отправились к нему в отель, где я играла с огнем.
Дважды.
Глава 32
Обнаженная, я лежала на кровати, укрывшись простыней и глядя в потолок. Сон казался чем-то далеким и недостижимым.
Алан спал рядом. Глядя на него, я почувствовала странную смесь любви и сожаления. Секс был отличный – что-то вроде того, как надеть старые джинсы, которых не носишь уже много лет. Мы с Аланом знали, как завести друг друга.
Еще раньше я позвонила маме и, не вдаваясь в детали, сказала, что не буду ночевать дома.
Но она все равно поняла.
– Я скажу Натану, где ты, если он позвонит.
– Его зовут Лэтем, мам. И нет, ты ничего ему не скажешь. Если он позвонит или зайдет, дашь ему номер моего мобильного.
Лэтем не звонил, и во мне поселилось еще одно странное чувство – комбинация вины и облегчения. Хорошо бы чувствовать что-то одно, подумала я, но и эта мысль добавилась в общий котел противоречивых ощущений.
На потолке ответ все еще не прорисовывался.
У меня не было снотворного, чем не преминула воспользоваться моя бессонница – я не могла, как ни старалась, поудобнее улечься.
В два часа ночи по сильному сердцебиению и частому дыханию я поняла, что у меня приступ паники. Это было ужасно.
Четыре месяца назад я была у врача, который рассказал мне о моем здоровье, поэтому я знала, что это не сердечный приступ. Все равно меня переполняло такое чувство, будто я сейчас умру.
Я выбралась из постели, прошлась по комнате, сделала несколько отжиманий, занялась йогой, выпила два стакана воды, пощелкала пультом пятнадцать каналов по телевизору с выключенным звуком и в конце концов уселась в углу, прижав колени к груди и раскачиваясь взад-вперед.
В пять часов утра на меня накатило что-то вроде истерии – я решила немедленно попытаться упростить свою жизнь. С этой целью я пошла в ванную и позвонила Лэтему.
– Джек? Это ты?
– Мне нужно время, чтобы подумать, Лэтем. О нас. Слишком много всего произошло.
– О чем ты говоришь? У тебя все в порядке?
