Энн Грэнджер - Как холодно в земле
Послышались быстрые шаги, и на пороге показалась молодая брюнетка примерно ее возраста с пышными волосами, стянутыми на затылке лентой. Молодая женщина смотрела на гостью ярко-голубыми глазами. На ней был заляпанный краской рабочий фартук. В одной руке голубоглазая брюнетка держала банку с краской, а в другой — кисть в зеленых пятнах.
— Здравствуйте, — сказала брюнетка. — Вы ко мне?
— Доктор Греттон? — спросила озадаченная Мередит.
— Да. Я тут кое-что крашу… Сарай, если точнее. Заходите; вам придется немного подождать, пока я положу кисть в скипидар и закрою банку с краской.
— Извините, я некстати… — испуганно начала Мередит, идя следом за доктором Греттон в прихожую.
— Ничего, ничего! — ответила та, не оборачиваясь. — Инид, ни под каким видом не прикасайся к сараю, слышишь? Он еще не просох!
Они вышли на задний двор. Окруженный высокими кирпичными стенами, двор представлял собой естественный солнечный коллектор. По одной стене вилось по шпалере персиковое дерево. Девочка Инид, по-прежнему глядя на гостью исподлобья, устроилась на качелях под большим каштаном и принялась раскачиваться.
— Моя племянница! — пояснила доктор Греттон, закрывая крышкой банку с краской и стуча по ней кулаком, чтобы плотнее легла. Кисть она поставила в банку из-под варенья, от которой резко пахло скипидаром. — Ну вот, теперь можно и поговорить. Присаживайтесь! — Снимая с себя рабочий фартук, доктор Греттон кивнула в сторону двух садовых стульев. Оказалось, что у доктора Греттон потрясающая фигура. Ярко-синяя блузка очень шла к ее глазам.
— Извините, доктор Греттон, — смущенно заговорила Мередит, — я вторглась к вам без приглашения. Сначала надо было написать… — Она постаралась как можно толковее рассказать о своих до сих пор бесплодных исторических изысканиях и о том, как она раздобыла домашний адрес Греттонов.
— Вам, конечно, нужен мой отец, — заявила доктор Греттон. — Меня, кстати, зовут Урсула. Помню, он проводил там раскопки. Совершенно зряшная затея, но ему казалось, что попробовать стоит. Жаль, что его сейчас нет, он с удовольствием пообщался бы с вами. Я не занимаюсь «серыми людьми», поэтому вряд ли сумею рассказать вам что-то интересное. Сама я палеонтолог, вам от меня никакой пользы.
Мередит вздохнула.
— Хотя… послушайте! — вдруг оживилась Урсула. — У него есть копия дневника Элиаса Линтона! — Не дождавшись радостных возгласов и заметив недоумение на лице Мередит, Урсула продолжала: — Неужели вы не знаете, кто он такой? — Судя по интонации Урсулы, Элиас являлся для нее хорошим знакомым. — Он умер в пятидесятых годах девятнадцатого века. Был школьным учителем в Бамфорде и вел дневник на протяжении примерно тридцати лет. Дневник никогда не публиковался; оригинал находится в Бодлианской библиотеке.[3] Но отец сделал фотокопию почти всех страниц. Там написано о сгоревшем молитвенном доме. Помню, он читал мне отрывки вслух; надо сказать, изложено очень занимательно. Пойдемте в его кабинет, я поищу дневник.
Кабинет Мэтью Греттона оказался примерно таким, каким Мередит себе его представляла: кожаные кресла, огромный викторианский письменный стол, все стены уставлены стеллажами с книгами. Порывшись в кипе манускриптов, Урсула достала с полки кипу крупноформатных листов, перевязанных лентой.
— Вот, пожалуйста!
— Вы в самом деле ужасно добры, — сказала Мередит. — Надеюсь, ваш отец не будет возражать.
— Отец только обрадовался бы. Жаль, что я ничем не могу вам помочь. — Урсула начала осторожно перелистывать страницы. — Надеюсь, моя озорница племянница не перепачкалась краской. Ну вот. Если позволите, я пока вас оставлю, а сама схожу в сад. За Инид, знаете ли, глаз да глаз!
Урсула вышла, а Мередит взяла рукопись и села в кресло, стоящее в эркере. Щурясь от яркого солнечного света, она начала читать отчет Элиаса Линтона о пожаре в молитвенном доме. Дневник был написан красивым и витиеватым, но малоразборчивым почерком; едва бросив взгляд на фотокопию страницы, Мередит поняла: ей обязательно нужно увидеть оригинал. Впрочем, даже копия, результат достижений современной техники, способна повернуть время вспять!
«Сегодня утром я узнал, что ночью сгорел до основания и полностью разрушен молитвенный дом сектантов, которых местные жители называют „серыми людьми“. Пожар вспыхнул около десяти часов вечера. Мэри Энн Уинтроп…»
Мередит вздрогнула.
«…увидела пламя из окна, но не смогла выйти из комнаты, поскольку дверь была заперта снаружи. Она вылезла в окно и спустилась на землю по ветвям большого дерева, росшего рядом с домом. В одном белье, закутавшись в одеяло, снятое с кровати, она побежала по полю (которое сейчас покрыто снегом) к дому мистера Филлипса и разбудила его домашних, которые подняли тревогу. Мой осведомитель сообщает, что Мэри Энн пребывала в сильном расстройстве и остаток ночи провела под кровом мистера Филлипса. О ней заботилась его жена. Однако сегодня рано утром к дому Филлипсов еще до рассвета приехали двое братьев Мэри Энн и увезли ее. Она плакала и по-прежнему пребывала в сильном расстройстве. Как мне сообщили, от молитвенного дома ничего не осталось, кроме нескольких почерневших камней и балок, которые до сих пор дымятся. После обеда я возьму своего верного пса и прогуляюсь на место пожара, если снова не пойдет снег, затрудняющий передвижение пешком».
К сожалению, снег, видимо, все-таки пошел, а может, Элиасу помешало что-то другое, потому что описания места пожара Мередит так и не нашла.
Она была настолько зачарована этим скупым отчетом, который породил больше вопросов, чем ответов, что не заметила, как вернулась Урсула. Доктор Греттон стояла у кресла, с улыбкой глядя на гостью.
— Правда, чудесно? — спросила она.
— Да! — с жаром воскликнула Мередит. — Можно взять копию?
Конечно, нельзя допустить, чтобы очаровательная старинная история отвлекала ее от современного расследования или повлияла на ее суждение, но… Если верить в законы наследственности, семейство Уинтроп предстает в довольно интересном свете.
Повинуясь безотчетному порыву, Мередит спросила:
— Как вы думаете, почему Мэри Энн Уинтроп заперли в комнате и почему она вылезла в окно, рискуя свернуть себе шею? Почему она, полуодетая, бежала по заснеженному полю, чтобы поднять тревогу, почему она прибежала к дому этого мистера Филлипса? А как же остальные Уинтропы и их работники?
— Понятия не имею, — искренне ответила Урсула. — Но, прочитав такую историю, невольно задаешься вопросом: что же происходило на той ферме?
* * *Вечерело. На автостоянке было уже темно и пусто. Старенький «форд-капри», стоявший в углу, ничем не отличался от остальных старых машин; он не бросался в глаза, хотя прибыл издалека. В квартире на верхнем этаже серого муниципального дома сидел Шон Дэйли; он склонился над тарелкой, полной жареной картошки.
— Спасибо, тетя Брайди. Знаете, я впервые могу смотреть на еду с тех пор, как… как это случилось!
— Страшное дело, — ответила тетя Брайди. — Упокой Господь его душу, кто бы он ни был. Но мужчине нужно чем-то подкреплять силы, Шон. Кетчупа дать?
— А потом полицейские как начали нас допрашивать…
— Ах, полицейские… — неясно пробормотала тетя Брайди. — Шон, им лучше не перечить, полицейским этим!
— Я же не виноват, что первым нашел его!
— Конечно, не виноват… пойду заварю чайку. Наша семья всегда была порядочной. Ничего не имею против полицейских, хотя у нас сейчас просто разгул вандализма, а полиция и не чешется! Вчера я, кстати, испекла фруктовый кекс. Как знала, что ты объявишься.
— Не хочу причинять вам неудобство, тетя Брайди. Я только одну ночь переночую. Раньше-то я спал в машине. Но мне очень нужно с кем-то об этом поговорить.
— Ничего страшного. Разве ты не сын моей сестры? Подумать только, спал в машине! Будешь спать здесь, в постели, как христианин! Кстати, я получила письмо от твоей мамы, вон оно, на буфете лежит. — Тетя Брайди показала на буфет, почти не видный из-за многочисленных гипсовых статуэток святых из Лурда, украшений из раковин, разного рода сувениров и фотографии папы римского в рамочке. — Вот оно. У нее почерк разборчивый. И не подумаешь, что она попивает!
— Тетя Брайди, послушайте меня. Мне очень тяжело, хочется облегчить душу.
Тетя ахнула и прижала к груди письмо сестры.
— Ведь речь не о девушке, а, Шон? Никакая девушка не попала из-за тебя в неприятности? Нам и так хватило, когда твоя сестра Кэти…
— Нет… я о том парне, которого я выкопал.
— Вот как? — Тетя села и смерила его стальным взглядом. — Ну, тогда говори, только не болтай попусту!
— Это не болтовня… в общем, к нам на стройку приходили полицейские и показывали всем снимок того типа — уже потом, когда труп увезли. Я сказал, что никогда его раньше не видел, просто его зацепило ковшом, а он… был закопан на дне траншеи! Особенно ко мне и не приставали. Даже посочувствовали.
