Татьяна Полякова - 4 любовника и подруга
Он с усмешкой разглядывал меня, а я подумала, что в самом деле обороты стоит сбавить. Проблема в том, что он меня ужасно раздражал, так и тянуло наговорить ему гадостей, хоть это и было неразумно.
– В моем халате ты выглядишь на редкость милым, – заметила я, желая укрепить нашу сомнительную дружбу. Против воли это вышло язвительно.
– Я не рискнул взять папашин халат, не то заподозрит, что в его отсутствие ты таскаешь в дом мужиков пачками. Значит, тебе нравится, как я выгляжу. Слава богу, я боялся не угодить. Тебе пора обнаружить во мне положительные качества.
– Они есть?
– И ты еще спрашиваешь? Уверен, ты на пути к большой любви, просто пока не желаешь в этом признаться.
– Еще чего. Может, и забавно водить опасную зверюгу на поводке, но при условии, что поводок крепкий. В твоем случае и цепь толщиной в мою руку не поможет.
Он засмеялся и стал пить кофе. Его взгляд смущал, точнее, даже не сам взгляд (к подобным взглядам я давно успела привыкнуть), а разноцветные глаза. Возникало чувство, что на тебя смотрят два разных человека. Один был покладистым парнем с чувством юмора, другой против воли вызывал страх.
Я встала из-за стола, собрала посуду и спросила:
– Как себя чувствуешь? – Страх к тому моменту стал прогрессировать, вот я и решила проявить заботу в надежде, что Мигель это оценит.
– Отлично выспался. Правда, меня мучила совесть оттого, что ты лежишь в гардеробной, я даже хотел перенести тебя на кровать, но со сломанными ребрами не особо разбежишься, и я пристроился рядом в знак солидарности. Ты меня обнимала, а я исходил слюной и сожалениями о том, что дал слово, хорошенько не подумав.
Я хмуро слушала все это, пытаясь понять, врет он или нет? Врет. Не могла я спать так крепко. Я отправилась в гостиную, и в этот момент зазвонил домашний телефон. Мигель кивнул, я сняла трубку. И едва не застонала от досады. Звонил Глеб.
– У тебя мобильный отключен, – сообщил он. – Ничего, что звоню на домашний?
– Без проблем.
– Мы собрались провести выходные вместе…
– Ничего не получится, – чуть не плача, ответила я, косясь на Мигеля, который стоял рядом, прислушиваясь к разговору.
– Да? Какие-нибудь проблемы?
– Нет, но… непредвиденные дела.
– Жаль, – судя по голосу, ему было в самом деле жаль, и это еще мягко сказано.
– Мне тоже. Я позвоню в понедельник.
– Хорошо. Буду ждать.
– Твой парень? – кивнул на телефон Мигель.
– Тебе что за дело?
– Не злись, подумаешь, выходные. У тебя вся жизнь впереди.
Он прошел в гостиную и устроился на диване. Находиться с ним в одной комнате, когда я раздражена сверх меры из-за невозможности увидеться с Глебом, все-таки не стоило, я и без того едва сдерживалась. И я, достав с полки поваренную книгу, стала готовить обед, избрав замысловатое блюдо с еще более замысловатым названием.
– Торишь дорожку к моему сердцу? – заглянув в кухню, поинтересовался Мигель.
– Нервы успокаиваю.
– А что с ними такое? Небольшая разлука только подогревает чувства. Значит, его зовут Глеб? Парню можно позавидовать, отхватил такую цыпочку…
Сообразив, что отвечать я не собираюсь, Мигель убрался восвояси, а я продолжила возню в кухне. Только к двум часам я закончила и позвала его обедать. Блюдо, на которое ушло так много времени, получилось малосъедобным, чему я только порадовалась, нечего кормить деликатесами этого типа, правда, и самой пришлось пострадать.
– Милая, по-моему, это ужасная гадость, – сообщил Мигель, продолжая уныло жевать.
– Другого не будет. Глупо рассчитывать, что тебя здесь будут кормить как в лучших ресторанах мира, в которых тебе, безусловно, довелось побывать.
– Ты ведь не собираешься меня отравить?
– Я бы с радостью, да навыков нет.
– Ужин за мной. Покажу, как надо готовить.
– Вот счастье привалило.
Он отправился в гостиную, где улегся на диване, прихватив книжку в библиотеке. Подумав немного, я тоже вошла в гостиную в тайной надежде, что раз он все-таки сыт, а значит, почти доволен, может ответить на интересующие меня вопросы. Увидела, что читает он Хэмингуэя, причем на английском. Когда книгу читала я, приходилось пользоваться словарем. От досады я собралась съязвить, но тут вспомнила: по словам Вадима, этот хлыщ жил в Англии, и извинила ему излишнюю грамотность.
– Как тебе книга? – миролюбиво спросила я.
– Так… – он пожал плечами. – Читать книжки вообще бесполезное занятие.
– Это почему?
– Какой от них толк?
– Ну… лучше узнаешь мир, людей, себя, в конце концов.
– Про этот мир я и так все знаю, про людей тем более, а про меня тут нет ничего.
Я забралась в кресло с ногами и тоже стала читать. Где-то через час Мигель поднял голову и с усмешкой заметил:
– Выходной в благородном семействе. Кто ж меня вчера за язык-то тянул? Наобещал с три короба, теперь мучаюсь… – он вздохнул и вновь уткнулся в книгу.
Позвонила Сонька. Отделаться от нее, в отличие от Глеба, было не так легко, пришлось придумывать головную боль, хандру и прочее в том же духе, при этом надо было внушить ей мысль, что срываться с места и лететь ко мне нет никакой необходимости. В общем, я намучилась.
Прошел еще час, и я полезла с разговорами.
– Так и знал, что ты долго не выдержишь, – усмехнулся Мигель, отбросил книгу и посмотрел на меня с интересом. Я заметила, что, хоть он и бахвалился, движения давались ему с трудом, он то и дело непроизвольно морщился.
– Этот тип в багажнике, – начала я. – Он ведь бывший мент? И говорят, у него были какие-то сведения, очень интересные для тех, кто не в ладах с законом.
– Так-так… – протянул Мигель. – Сколько ненужных сведений скопилось в твоей хорошенькой головке.
Я в досаде прикусила язык, Мигель засмеялся:
– Глупо оберегать секреты, которые и не секреты вовсе. Ну да, у ментов были свои люди среди наших, мы от них тоже не отставали, и кое-кто из их братии работал на нас. Это нормально. А вот то, что парочка-тройка парней, считавших себя крутыми, делились с ментами информацией и заодно своих сдавали, совсем другое дело.
– Тебя кто-то конкретный интересовал? Тот, благодаря кому ты в бега пустился?
– Милая, я начинаю подозревать, что к встрече со мной ты основательно подготовилась.
– Я хотела знать, что за гад сунул мне труп в багажник. Ты бы на моем месте тоже заинтересовался.
– Еще как. Не отец же тебя этими сведениями снабдил?
– Ты знаешь моего отца?
– Нет, откуда? Но на месте твоего папаши я бы запер тебя в доме, приставив надежную охрану, и даже думать запретил бы об этом самом трупе. А обо мне тем более.
– У меня есть друзья в милиции, – соврала я. – А ты выглядишь настолько колоритно, что спутать тебя с кем-то попросту невозможно.
– Обожаю комплименты. Учти на будущее.
– Ты и в самом деле психопат, я ведь видела труп.
– Должен же был я убедиться, что он рассказал мне все, – весело ответил Мигель.
– А потом ты его убил.
– Это был акт милосердия.
– Тебе доставляет удовольствие убивать? – не удержалась я.
– Ни малейшего. Но в моем бизнесе щепетильные долго не держатся. Скушают. Приходится иногда демонстрировать не лучшие черты характера. Кстати, окажись я в руках своих врагов, мало мне тоже не показалось бы. Так что все честно.
– Бизнесом ты называешь торговлю наркотиками?
– Деньги не пахнут. Как говорится, один дилер, другой киллер, все вроде делом заняты.
– Ты просто мерзавец, – не удержалась я.
– Только наполовину. Вторая половина выше всяких похвал. Я трогательно романтичен, в чем ты сама имела возможность убедиться. Красивых девушек не обижаю и даже готов терпеть их глупые выходки. Вот я какой, – засмеялся он. – Матушка, когда в детстве я доставал ее шалостями, любила повторять: «В моего ангелочка сам черт вселился». Мама верила всяким глупостям, вроде того, что глаза – зеркало души. Так как с зеркалом вышла незадача, мама временами пребывала в недоумении, кто перед ней. То ли в самом деле ангел, то ли бес.
– А им внутри тебя не тесно?
– Они прекрасно уживаются, должно быть, привыкли. А у тебя что, по-другому? Сдается мне, ты способна удивить, хоть вид у тебя, конечно, ангельский.
– По крайней мере, я никого не убила, – запальчиво ответила я и вдруг сникла. Убила. Хотя за такое убийство в тюрьму не сажают. Это что же выходит: Мигель прав?
– С трупиком в милицию ты не кинулась. Значит, дура не безнадежная, с соображением у тебя все в порядке.
Я нахмурилась, не зная, что ответить. Правда, молчала недолго и опять полезла с вопросами:
– Ты слышал об убийстве Павликова?
– Слышал, слышал… Собаке собачья смерть. Не твой папа его грохнул, нет?
– Не смей говорить о моем отце такое!.. – рявкнула я.
– Да ладно, я пошутил. Твой папа самый лучший в мире, это тупому ясно. Он дяденек не мочит. Хотя, если для дела надо, на принципы и забить не грех. Но он, конечно, не такой.
– Прекрати, – попросила я.
