Лоуренс Блок - После первой смерти
Там они посадили Джеки в одну комнату, а меня провели в другую, где несколько следователей, столпившись вокруг меня, все задавали и задавали мне вопросы. Я отвечал на их вопросы, объясняя, как узнал, что убийца — Турок Вильямс, как он совершил убийство и как я могу это доказать. Примерно посредине разговора они выдали два ордера на арест Вильямса и Шапиро и послали человека допросить круглолицего старичка в магазине, продавшего мне мои часы. Примерно тогда же я понял, что они готовы поверить мне, и с этого момента напряжение спало. Поглядывали на меня тем не менее недружелюбно. С их точки зрения, я должен был сдаться утром в воскресенье и дать им самим распутать дело.
— Играя в детектива, — сказал один из них, — вы только создали лишние проблемы.
— А если бы я сразу пришел к вам?
— Мы бы нашли Вильямса.
— Ну конечно. Вы вцепились бы в меня мертвой хваткой, никто другой вам не был нужен.
— Может, так, а может, и нет.
— Слушайте, — сказал я, — меня устраивает так, как получилось. В первый раз я играл по вашим правилам. С Евангелиной Грант. И я предстал перед судом и получил пожизненный срок. Теперь, когда вы найдете Вильямса, они пересмотрят дело. Только найдите того, кто нанял его. Это все.
— Он ни разу не засветился как наемный убийца...
— Согласен, мне это тоже кажется странным. Но кто-то нажал на него, тот, у кого была причина.
— И кто же это, по-вашему?
Я искал ответ до боли в голове. Потом сделал отрицательный жест. Я и понятия не имел, кто это мог быть и почему.
Мне дали поесть, потом снова усадили и сняли с меня официальные показания. В этот момент вошел коп в форме и объявил, что они взяли Филли.
— Он будет говорить, — сказал коп. — Он достаточно умен, чтобы промолчать, но его так обработали, что молчать он не будет. Его сейчас осматривает врач.
Он искоса взглянул на меня, и этот взгляд выражал то, что обычно называют «невольным восхищением»:
— Не думаю, чтобы он захотел подавать заявление о возбуждении уголовного дела в связи с нанесением телесных повреждений.
Я все давал показания. А когда я закончил, они впустили Джеки, и все стали пить кофе, и тут вломился еще один полицейский с известиями о Турке Вильямсе.
Они застали Турка врасплох на его квартире в Гарлеме. Он сказал:
— В чем проблема, джентльмены? Вы же знаете, здесь ничего нет, это место всегда чисто.
На это они сказали:
— Девушка по имени Робин, Турок. Убийство.
Тогда Турок выхватил пистолет.
Он прострелил руку одному из полицейских. Пустяковая рана. Они всадили ему одну пулю в грудь и две в живот. Турка отвезли в больницу Св. Луки, где им занимались врачи. Спасти его они не рассчитывали.
Глава 23
Мы с Джеки, сидя на заднем сиденье полицейской машины, ехали в больницу.
— Он должен жить, — твердил я. — Он должен все рассказать.
— Вам так и так ничего не грозит, Пенн. С вас снято подозрение.
— Я должен узнать, кто нанял его.
— Возможно, нам удастся это выяснить. Взять парочку подозреваемых, потолковать по душам. Дилетанты легко раскалываются.
— Но где взять доказательства? Первое убийство было совершено несколько лет назад.
— Между двумя убийствами может быть связь. Если так, мы найдем ее.
— Он должен все рассказать, — сказал я.
В больнице я сидел в холле, прикуривая сигареты одну от другой, как новоиспеченный отец. Джеки все время повторяла, чтобы я не беспокоился, что все будет хорошо. Но я все равно беспокоился.
Все время приходили люди с известиями о его состоянии. Несколько раз он уже готов был умереть, но каждый раз врачи совершали маленькое чудо, и он продолжал жить. Потом, примерно в половине третьего, вошел один из следователей и сел напротив нас. Он сказал:
— Он пришел в сознание.
— И что же?
— Он заговорил. Как правило, они рассказывают все, если знают, что вот-вот умрут. Он признался, что убил эту девушку.
Вдруг стало заметно, насколько детектив устал.
— Он хочет говорить с вами, — сказал он мне. — Если не хотите, можете не ходить, это не обязательно, но...
Я поднялся. Рука Джеки тянула меня назад.
— Не надо, — попросила она.
— Он хочет поговорить со мной.
— Ну и что? Алекс, он псих. Он может...
— Что он может? Он уже на девяносто процентов мертв. Я хочу послушать, что он мне скажет.
Она отпустила мою руку. Я пошел по коридору, зашел в палату. Там стояла кровать, а на кровати лежал Турок. В его вену из капельницы сочилась какая-то жидкость. Когда я вошел, его глаза были закрыты, и несколько секунд я в полном молчании рассматривал его. Кожа у него была серого цвета, жизнь уже оставила ее.
Он открыл глаза и увидел меня. Он улыбнулся.
— Фонтан, — выговорил он, — старина. Турок умирает.
— Тише...
— Ерунда, приятель, я вообще ничего не чувствую. Они всадили в меня столько шприцев с морфием, демеролом и еще черт знает с чем. Мне так легко, так свободно. Я никогда не понимал, зачем наркуши колются, а теперь, кажется, понимаю.
— Турок, я...
— Нет, давай я буду говорить. У меня мало времени. Старина, скажи мне, ну какого черта ты там оказался? Ты мой хороший друг, ты вытащил меня из дерьма, я тебе обязан, ты же знаешь. Какого черта ты там делал?
— Что ты хочешь сказать?
— Да в комнате с этой шлюхой, парень. С этой Робин. Слушай, мне позвонили и сказали, где она, гостиница и номер, и я пошел туда, а с ней оказался не кто иной, как мой друг Фонтан. — Он попытался улыбнуться. — Тебе надо было иметь дело со мной, парень. Тебе не пришлось бы вылавливать их у Таймс-сквер. Имел бы хорошенькую девчонку из пригорода когда захочешь. Все, что пожелаешь, цена — не вопрос.
— Ты убил девушку, чтобы меня...
— Подставить тебя? — Он тяжело вздохнул. — Детка, я пришил эту наркушу, эту сучку, чтобы пришить ее, сечешь? Я продавал товар ее дружку, Дэнни. А в один прекрасный день я узнал, что он меня общипывает, крадет у меня товар, а потом уже сам толкает кайф моим же клиентам. Это та сучка подговорила его. Наркуши много о себе воображают, сечешь? — Он было засмеялся, но смеяться ему, видно, было больно, и он перестал. — Наркуши много воображают. Каждый из них думает, что может торговать и жить на выручку. Но у них кишка тонка. А я, сам понимаешь, не могу этого допустить. Сразу ползут слухи, каждый хочет попробовать урвать кусок, и не успеешь оглянуться, как доходов уже кот наплакал, территория уже не твоя. Я такого допустить не мог. Поэтому пришлось убрать Дэнни...
— Он умер от передозировки.
— Хороша передозировка. Это был стрихнин, парень. Я сунул ему два пакетика стрихнина, думал, они с Робин вместе отбросят копыта. Откуда же было знать, что он заграбастает оба? — Он покачал головой. — Наркушам просто ни в чем нельзя верить, парень. Он собирался поделиться со своей бабой, так? А вместо этого забрал себе все, и мне пришлось самому разбираться с ней.
Мои руки и ноги вдруг онемели, как будто перестала течь кровь. Мне захотелось уйти.
— Я своим сказал, чтобы нашли ее, и, как только мне позвонили, тут же пошел в гостиницу. Стоило мне только назвать себя, как она сразу мне открыла. Она думала, как и ты, что Дэнни умер от передоза. У нее и в мыслях не было, что я ее пришью. Я знал, что с ней клиент, но решил, что одной смертью больше, одной меньше — в конце концов все равно. Но это оказался ты, парень! Я же обязан тебе, и уж втыкать в тебя нож я точно не собирался.
Он вдруг замолчал, и его взгляд стал неподвижен. Я подумал, что это конец. Не умирай, не умирай, подумал я. Еще, еще. Расскажи мне все, я хочу узнать все до конца.
— Помираешь — и все как-то не так. Странно...
— Турок!
— Ну, я прирезал ее и думал, что ты не открывал глаз. А потом я ушел оттуда. Я весь вымазался в кровище, и мне нужно было помыться. Хотел выйти из гостиницы и пойти домой, но тут вспомнил, на чем ты попался в первый раз, и решил, что нужно что-то делать, а то тебе крышка. Я уже был почти на улице, но вернулся и снова поднялся в номер. Я думал вытащить тебя оттуда и перетащить в другое место. Ты бы и не помнил ничего. Но дверь оказалась заперта, и я подумал, что ты проснулся...
— В комнате был вор. Он запер дверь.
Он медленно кивнул.
— Ага, тогда понятно. Я решил, что ты проснулся и сам выбрался оттуда, понимаешь? И я смотал удочки. Я всегда помню, что я твой должник, а на следующий день я узнаю, что все — хуже некуда: ты не проснулся и не выбрался оттуда и полиция тебя разыскивает. Парень, я стал повсюду искать тебя. А когда ты позвонил, я предложил тебе деньги, машину, все, что хочешь, чтобы ты мог уехать из страны, пока здесь не станет тихо. Ненавижу быть в долгу. Я с рождения никому и ничем не был обязан, и мне хотелось бы так же и умереть, а теперь я вот умираю и я по-прежнему твой должник. Разве это справедливо?
— Турок...
— Я знал, что, если они поймают тебя, тебе крышка, а получилось так, что крышка мне. Теперь уж точно.
