Дмитрий Щеглов - Жилищная афера
Не успела Лиза заверить ее в своем молчании, как в дверь постучали. Спрятав деньги в стол, Любовь Гурьевна открыла кабинет. На пороге с бутербродом в руках стояла Гапа.
– Вы, что от нас закрылись? Обедать будете?
Она стала докладывать.
– Кузьмич приехал, привез разрешение на вывоз грунта. Я в эту «мусорсвалку» звонила, они факс от вас получили, платежка с исполнением им уже пришла, так что можно ехать получать разрешение и завтра с комплектом документов отправляться в административно-техническую инспекцию.
Гапа явно набивалась на похвалу, и хоть у Лизы не было повода для веселья и радости она сказала:
– Поздравляю!
Гапа и тут осталась недовольна.
– Молодежь какая невоспитанная пошла, – заявила она, – не дают рассказать, что за время вашего отсутствия случилось.
Лиза с холодной дрожью ожидала очередной неприятности. А старушка продолжала разглагольствовать:
– Не все так просто, как вам кажется? Вы что, думаете завтра получите ордер и можете начинать стройку? Как бы не так. У нас еще нерешенные вопросы всплыли.
– Какие? – главный бухгалтер зло смотрела на нее.
– Электричества у нас нет!
– Как нет, а это что, не свет? – Любовь Гурьевна показала на потолок, а Лиза вспомнила электрический кабель протянутый на столбах от соседнего дома. Гапа просто получала удовольствие от собственной значимости.
– Кузьмич сказал, что ему нужно киловатт четыреста, постоянных. А это времянка, только на освещение.
На пороге кабинета при упоминании его имени появился сам Кузьмич. Спокойный как танк, он небрежно махнул рукой.
– Не к спеху. Котлован будем рыть экскаватором, а через два месяца, когда дело подойдет к плите, что-нибудь придумаем. Это еще нескоро.
– Как не скоро? Как не скоро? – напала на него Гапа, – сейчас надо получать, завтра будет поздно, снова стоять будем.
Кузьмич отмахнулся от нее.
– В крайнем случае поставим передвижную электростанцию, на солярке. Правда она дороже будет стоить, но нам какая разница от чего будет питаться подъемный кран?
Возмущенная архитекторша отвернулась от него и обратилась к Лизе.
– А тебе Елизавета звонил, вчерашний капитан, сказал что подъедет вечером, часикам к шести. – Старушка хитро прищурила глаза. – Когда ты только успела с ним сговориться? Вот, что значит молодость, а тут хоть бы раз кто предложил подвести домой. А я ведь Гапа.
Любовь Гурьевна с откровенной насмешкой смотрела на архитекторшу.
– Я не виновата, что вы не персона нон грата. Гапа, пальто из драпа. По чину архитектору не положено ездить на машине, только директору и главному бухгалтеру.
Марья Ивановна со злостью хлопнула дверью.
– Видала? – кивнула головой главный бухгалтер. – Не давай ей садиться себе на голову, – и неспешно встав, предложила, – пойдем, я у тебя в кабинете в сейф спрячу деньги, раз они не пригодились.
Через минуту деньги лежали на верхней полке засыпного тяжелого сейфа.
– Давай сделаем так, – сказала Любовь Гурьвна, закрывая тяжелую массивную дверь сейфа, – один ключ будет у меня, второй у тебя. В разных местах надежнее. Да и поесть уже давно пора, видишь который час?
Лиза глянула на настенные часы. Стрелки приближались к пяти часам. Лиза вспомнила, что через час подъедет капитан. А как они уедут? На двух машинах? Может быть, он пригласит подвезти ее на своей девятке? Тогда ее машина останется здесь. Какое-то смутное беспокойство было связано у нее с собственной машиной. Ах, да вспомнила Лиза и покрылась мурашками. У нее же под сиденьем пистолет. Что же с ним делать? Отдать капитану? А если спросит, почему сразу не отдала? Она ведь собралась уходить с этой работы, а если сдать оружие, то тогда придется писать объяснение, откуда, да как к тебе он попал, и еще неизвестно сколько раз потом будут вызывать.
Вон у них в деревне Витек по прозвищу Оторви-Голова нашел автомат и понес его сдавать. Так пол года просидел в кутузке, пока разбирались. И потом еще подписку о невыезде давал.
– Лучше бы я его утопил в речке! – возмущался Витек.
А не проще ли его пока спрятать в кабинете, предварительно протря носовым платком рукоятку. К кино обычно так делают. А чем она хуже? Лиза выглянула в коридор. Голоса раздавались из той комнаты, что была приспособлена под кухню. Успею, подумала Лиза и вытащила из дамской сумочки ключи от машины.
Во дворе, оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, она открыла дверь и села на водительское место. Поискав руками под сидением Лиза нащупала прохладный металл. Она пожалела, что не прихватила с собой дамскую сумочку. Пришлось пистолет пристроить за спиной за поясок юбки, а сверху выпустить блузку. Хлопнув дверью Лиза быстро покинула автомобиль.
Она уже повернула в директорский кабинет, когда вытирая платком губы из кухни показался Кузьмич.
– Я к вам с небольшим вопросом! – не спрашивая разрешения, прораб зашел следом за Лизой в директорский кабинет. Лиза плюхнулась в кресло и со страхом почувствовала, как пистолет соскользнул вниз и она сидит на нем. Доигралась. Теперь ей, при всем желании, нельзя было даже встать.
– Я вас слушаю! – вымученно улыбаясь услышала она свой дрогнувший голос. А Кузьмич никуда не торопился. Спрятав носовой платок в карман, он достал сигареты и неторопливо прикурил от бензиновой зажигалки. Затем пододвинул к себе пепельницу и только после этого заговорил:
– Вы у нас сейчас директор, так я понимаю?
Лиза согласно кивнула головой.
– Тогда нам нужно по человечески решить вопрос с Капецким Николаем Ивановичем. Так?
– Так!
Он загасил сигарету и сказал:
– Мы должны все от фирмы поехать на его похороны, купить венок и как положено проводить в последний путь. Он никому ничего плохого не сделал, только хорошее.
В кабинет заглянула Гапа и увидев Кузьмича решительно прошла и присела рядом с ним.
– Я согласна с Кузьмичом, – сразу перебила она его, – Николай Иванович был замечательный человек, ни разу, я повторяю, ни разу он не повысил на меня голос. Он вообще ни на кого его не повысил, хотя надо было.
– Марья Ивановна! Гапа!
Но Марье Ивановне шлея попала под хвост. Не расслышав, о чем с самого начала шел разговор, она продолжала дальше расписывать достоинства бывшего генерального директора.
– Я что, неправду говорю? И не надо меня перебивать! Николай Иванович в отличие от вас всех был интеллигентный человек и никогда меня не обрывал на полуслове. Вам всем до него, как свинье до турника. Человек каждый день приходил в свежей сорочке, на нем были отглаженные отутюженные брюки. И никогда, никакого запаха.
В кабинет заглянула главный бухгалтер.
– Дайте человеку перекусить, – попробовала она осадить прораба и архитекторшу. – Лиза, иди пообедай, потом разбираться с ними будешь.
– Я совсем не хочу!
– Что, значит не хочешь?
Только бы за руку ее не потянули. Кузьмич пришел ей на выручку.
– Я насчет похорон зашел. Надо все по-человечески сделать.
– Без тебя все сделали! – перебила его главный бухгалтер, – выбили жене сегодня материальную помощь. Один из учредителей, Сахно сам ее повез. Дай-ка я проверю, был он там или нет?
Любовь Гурьевна придвинула к себе телефон и стала набирать номер. Соединилась она быстро. Как только на том конце прорезался голос, трубку у нее из рук вырвала Марья Ивановна.
– Алло! Алло! Это Оленька? С вами говорит сотрудница вашего мужа, главный архитектор проекта Марья Ивановна. Мы приносим свои соболезнования вам и хотели бы узнать…
– Ах, да, да! Мы всем коллективом ее выбивали… Ну, что вы, что вы, не за что! Когда говорите?.. Где?.. Да, да!.. Непременно! Обязательно!.. Еще раз примите наши соболезнования…До свидания!
Из трубки послышались длинные гудки. Гапа победно всех оглядела.
– Вот так надо разговаривать.
– Когда будут похороны?
– Где?
Гапа сообщила, что послезавтра в одиннадцать часов тело будут забирать из морга на Пироговке. Народ, не обращая внимания на Лизу, загалдел:
– Венок надо хороший купить.
– И написать, что он от сотрудников, – предложил Кузьмич.
– Само собой! А то без тебя не знаем. Не дыши на меня! – отстранясь от Кузьмича, была в своем репертуаре Гапа.
– На чем поедем?
– На Тойоте конечно!
– Неудобно вроде, его машина, он помер, а мы на ней раскатываем!
– Ладно, поедем на Шкоде!
– А на поминки останемся?
– А как же!
– Мы и так его уважили, зачем еще оставаться?
Мнения здесь разделились. Гапа и Кузьмич, начавший дискуссию, считали, что надо остаться, а Любовь Гурьевна была против.
– Завтра в никакие инспекции не поедем! Надо подготовиться! – неожиданно предложила Гапа. Наконец Лиза сообразила, как выпроводить их из кабинета. Директор школы всегда так поступал. Она сказала:
– Мне телефонный звонок надо сделать.
Однако и тут старушка собралась остаться.
– Звони, звони! – предложила она Лизе, оставшись с нею вдвоем, – я тебе не помешаю.
