Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и дело о папирусе
— Я так понимаю, что вам её жаль?
— Вы правы, Уотсон, вы совершенно правы, — вздохнул Холмс и поджал губы.
В дверь деликатно постучали. Вошла миссис Хадсон:
— Вам записка, доктор Уотсон. Её только что принёс мальчишка-курьер.
— Мне? — удивился я, взяв листок из её рук. — Ах вот оно что… Это от Тарстона, мы с ним играем в бильярд. Он зовёт меня сегодня вечером в клуб… Пишет, что «игра будет совершенно особенной». Как загадочно…
— Ступайте, Уотсон, проведите вечер за бильярдным столом. Так вы сможете отдохнуть после напряжения последних дней. А пешая прогулка до клуба поможет вам растрясти жирок, завязавшийся после чудесного обеда, которым столь любезно попотчевала нас любезная миссис Хадсон.
Наша хозяйка усмехнулась и принялась убирать со стола.
— Думаю, Холмс, вы правы. Мне надо отдохнуть. Пожалуй, я пойду.
В клуб я отправился около восьми, оставив Холмса читать мои записки о наших предыдущих делах. Я даже не подозревал, что за мною наблюдают.
Вечер оказался на изумление тёплым, поэтому я решил внять совету Холмса и пройтись до клуба пешком. Добравшись до него минут за двадцать, я тут же спросил о Тарстоне. Привратник с охотой сообщил мне, что тот не появлялся вот уже несколько дней. Впрочем, в клубе меня поджидало ещё одно письмо. Привратник протянул мне конверт, на котором значилось моё имя. Буквы были наклонены и вытянуты — я сразу узнал почерк Холмса!
Когда дверь в гостиную нашей квартиры на Бейкер-стрит, 221-b отворилась и на пороге застыл тёмный силуэт, часы как раз пробили четверть девятого. Шерлок Холмс убавил огонь в газовой горелке и читал в свете стоявшей на столе керосиновой лампы.
Незваный гость некоторое время стоял неподвижно, взирая на сыщика, который был так поглощён чтением, что как будто не замечал присутствия в комнате постороннего.
Не поднимая головы и не отрывая взгляда от бумаг, Холмс тихо произнёс:
— Прикройте за собой дверь, милочка, и садитесь у камина.
Медленно, со всей осторожностью Катриона Эндрюс последовала его приглашению.
Холмс отложил бумаги и, повернувшись, посмотрел прямо в бледное лицо девушки, которая сидела напротив него на самом краешке стула.
— Я ждал вас, — тихо промолвил он. — Я наблюдал за вами днём через окно. Вы трижды прошли мимо дверей. Мне было ясно, что вы хотите зайти, но потом, как видно, почли за лучшее нанести мне визит под покровом тьмы, когда я буду один. Записка, переданная Уотсону, разумеется, была фальшивкой, которую состряпали…
— Да-да, — оборвала его мисс Эндрюс, — мне неинтересен ваш метод дедукции. Я пришла не за этим. У меня другая цель.
— Месть.
Она кивнула.
— Я пришла вас убить, — просто сказала девушка и, выхватив из сумочки пистолет, направила его на сыщика.
— Я никак не могу отделаться от мысли, что вы напрасно испытываете ко мне ненависть. Вне всякого сомнения, вы вините меня в смерти вашего отца…
— Вне всякого сомнения, — передразнивая Холмса, повторила Катриона, — какие уж тут могут быть сомнения?
— Но разве это разумно? В случившемся вы можете винить лишь саму себя.
Эти слова потрясли девушку, и она не нашлась, что ответить.
— Это ведь вы должны были отговорить отца от сделки с Мельмотом. Разве не так? Сэр Алистер был уважаемым и талантливым археологом. Разве вам не было очевидно, что, пускаясь в эту авантюру, он рискует всем: репутацией, свободой, жизнью? Страстное желание отыскать «Книгу мёртвых» взяло верх над доводами разума, но вы… Что случилось с вами? Вы ведь рассудок не потеряли? Вы-то не были ослеплены! Вы по-прежнему могли рассуждать здраво и отдавать себе отчёт в ваших действиях. Вы прекрасно знали, что ваш отец собирается нарушить закон. Вы могли остановить его. Вы должны были его остановить, — с жаром произнёс Холмс и, помолчав, тихо добавил: — Но вы этого не сделали.
— Я пыталась, — отрезала девушка, — я поначалу пыталась, но он меня не слушал. Его целиком и полностью поглотило желание овладеть тем папирусом. Это желание снедало его, словно болезнь, он мучился, и я хотела избавить его от страданий. Отец решил, что предложение Мельмота — его последний шанс. И я в конце концов не смогла лишить его этого шанса. Я любила его! Любила всей душой и сердцем! Понимаете или нет?! — Девушка тряхнула головой. В её глазах стояли слёзы. — Я его любила, но вам… вам этого не понять. Любовь не поддаётся дедуктивному анализу. Её нельзя засунуть под микроскоп, описать в книге. Да что вы знаете о мире, мистер Шерлок Холмс? Что вы знаете о настоящих людях и их чувствах? Вы сидите в своей пыльной гостиной, перебираете улики, строите версии, и вам в голову не приходит задуматься о том, сколько человеческой боли и страданий стоит за теми делами, которые вы расследуете. Сколько трагедий! Для вас люди лишь детали головоломки, фигуры на шахматной доске. Главное для вас — раскрыть дело. А какие последствия это будет иметь для людей, вам плевать. Вам всё равно.
Гневная речь, с которой девушка обрушилась на Холмса, его явно ошеломила.
— Возможно, вы и правы, — помолчав, наконец произнёс он. — Я допускаю, что мой личный опыт в сфере человеческих страстей достаточно беден. Например, я не знал любви. С моей точки зрения, любовь слишком иррациональна. Однако я знаю, что такое человеческие переживания, я могу сострадать, и я отдаю себе отчёт в том, что вас сейчас жутко мучает довлеющее тяжким бременем чувство вины. Бремя вины, которое вы, мисс Эндрюс, пытаетесь переложить на меня. Одна беда: у вас ничего из этого не получится. В глубине души вы честны и благородны и потому понимаете, что не правы. Я сыщик. Моя задача заключается в том, чтобы выводить преступников на чистую воду. Вы с вашим отцом были замешаны в преступлении. Я вас разоблачил. В чём я виноват? Виноваты вы с отцом. Если же вашего отца было невозможно отговорить от авантюры, это опять же снимает с меня всякую вину, которая целиком и полностью ложится на него.
Девушка горько рассмеялась и, встав, попятилась к двери.
— Складно говорите, мистер Холмс, этого у вас не отнимешь. Вот только, как вы сами признали, чувства, желания и страсти вне логики и здравомыслия, а сейчас меня обуревает одно лишь желание — отомстить вам. — С этими словами она подняла руку с пистолетом и приготовилась выстрелить.
Прочитав записку Холмса, я со всех ног кинулся прочь из клуба. На часах было без четверти девять. Я остановил кэб и велел кучеру гнать быстрее ветра на Бейкер-стрит, к дому 221-b.
— Моя смерть ничего не изменит, мисс Эндрюс. — Хотя дуло пистолета было направлено прямо ему в сердце, голос Холмса оставался спокойным. — Постарайтесь представить себе, что произойдёт после того, как вы выстрелите. Спрятаться вам негде. Скотленд-Ярд наступает вам на пятки. Рано или поздно вас всё равно схватят, но на этот раз помимо уже совершённых вами преступлений на вашей совести будет ещё и убийство. Воскресит ли моя смерть вашего отца? Нет. Убийство из мести. Вряд ли этот мотив произведёт впечатление на суд и поможет смягчить приговор. Убейте меня — и вы гарантированно заработаете себе смертную казнь. Положите пистолет и сдайтесь полиции. Если вы примете заслуженное наказание со всей стойкостью и мужеством, то обретёте утешение в мысли, что ваш отец мог бы вами гордиться. А потом, когда всё будет позади, начнёте жизнь с чистого листа. Так будет лучше всего. Нисколько не сомневаюсь, что этого желал бы ваш отец.
Катриона Эндрюс в смятении сделала несколько шагов к сыщику. В какое-то мгновение её рука с пистолетом дрогнула и начала опускаться. Однако тут же в глазах вновь вспыхнула ярость, и она подняла оружие. Несмотря на то что рука её дрожала, девушка прицелилась и положила палец на спусковой крючок.
Ворвавшись в дом, я пулей взлетел по лестнице. Из гостиной до меня доносился преисполненный гнева женский голос. Я потихоньку открыл дверь.
— Мне плевать, что будет со мной дальше. По крайней мере, я буду утешать себя мыслью, что всадила пулю в сердце мистера Шерлока Холмса. — Катриона Эндрюс стала нажимать на спусковой крючок.
— Ну наконец-то, — воскликнул Холмс, глядя куда-то во мрак, туда, где за спиной девушки находилась дверь в гостиную. — Уотсон, дружище, вы как всегда вовремя.
Слова моего друга выбили девушку из колеи, что позволило выиграть столь необходимое нам время. В тот самый миг, когда она инстинктивно обернулась, я бросился на неё, и мы оба повалились на пол. Когда она упала, пистолет с оглушительным грохотом выстрелил. Пуля угодила в лепнину на потолке.
Холмс тяжело вздохнул и щедро плеснул бренди в два внушительных размеров бокала.
— После всех приключений сегодняшнего вечера мы оба заслуживаем достойной награды, — сказал он, протягивая один из бокалов мне.
