Светлана Алешина - Мимо кассы (сборник)
– Ничего, – пробормотал Курский, направляясь к кабинету, – сейчас его настроение испортится окончательно.
Через минуту Рита услышала какой-то вскрик, и из кабинета вылетел Курский. Бросившись к телефону внутренней связи, он тотчас вызвал бригаду неотложки в кабинет к директору.
– Это просто черт знает что, – тихо ругался он, пока набирал номер, – здесь только еще одного трупа не хватало!
– Что значит «еще одного»? – побледнев, спросила Рита.
Сергей, однако, не ответил ей. Он уже сделал вызов и, положив трубку, побежал обратно в кабинет. Константин Федорович все еще был без сознания.
Рита остановилась на пороге и, в ужасе открыв рот и покосившись в сторону беспомощно лежащего директора, повторила свой вопрос, только уже дрожащим голосом.
– Несколько минут назад на учебных занятиях умерла Даша Калинина, – глухо ответил наконец Курский.
– Что?! – Глаза Риты округлились, но теперь никакого ужаса в них не было.
Можно даже сказать, что по ее лицу пробежала тень удовлетворения.
– И что же с ней случилось? – уже безразлично спросила она.
– Трудно сказать, милицию уже вызвали. Похоже на отравление. А вот от чего – пока непонятно. После того как в нее влили молоко, у нее произошла остановка сердца. Может быть, подмешан яд…
– Но это полный абсурд! – фыркнула Рита. – Кому вообще может прийти такое в голову? Это просто садизм какой-то.
– Да, – задумчиво проговорил Сергей, – смерть ужасная, что и говорить…
Он провел в кабинете еще несколько минут – вскоре сюда прибыла кардиологическая бригада, и он вручил беспомощного Заварского в крепкие руки врачей. После этого посмотрел на часы и решил, что как раз наступило время для того, чтобы подъехала милиция.
Он оказался абсолютно прав. Едва он вышел в коридор, как сразу почувствовал признаки оживления атмосферы в клинике. Коридор заполнился бесцеремонными крепкими людьми в форме и без нее. Создалась необычайная суета.
Командовал всем низенький капитан с огромными усами и абсолютно бесцветными глазами. Таким же бесцветным голосом он опрашивал Зою Андреевну и беспрерывно всхлипывающих Женю и Таню. Они считали себя причастными к смерти Даши и теперь находились в состоянии шока. Кроме истеричных вздохов, добиться от них чего-либо более вразумительного не удалось ни низенькому капитану, ни его более обаятельным коллегам.
Потом на место происшествия прибыли криминалисты, и в небольшой учебной комнате стало совсем тесно.
– Смерть наступила примерно минут сорок назад, – слышался бесстрастный голос эксперта. – Она наступила в результате полного расслабления дыхательных мышц. Есть подозрение на присутствие в молоке препарата из группы релаксантов.
Выдав эту фразу, он еще раз хмуро взглянул на труп, посмотрел на часы, вздохнул и произнес:
– Можете увозить.
Девушку накрыли простыней и, положив на носилки, тут же унесли.
Усатый капитан вздохнул. Понедельник начинался ужасно…
* * *Лариса Котова в то утро пребывала просто в отвратительном настроении. А если быть точнее, то у нее была самая настоящая депрессия.
«Богатые тоже плачут», – насмехалась она сама над собой. А чему, собственно, было радоваться?!
В ее жизни наступил период застоя. Ничего не менялось, и ничего интересного не происходило. Даже ее муж Евгений подозрительно затаился и притих. Домой приходил вовремя, совершенно трезвый и молчаливый. Сама себе Лариса могла признаться, что все это начинало ее раздражать и даже выводить из себя. Она уже привыкла к пьяному Котову, и теперешнее его состояние не вписывалось в привычный уклад, а значит – было ненормальным. Лариса считала свой брак практически похороненным, а теперь даже и не знала, что это – предсмертные конвульсии или неожиданная реанимация? В общем, Лариса была совсем не готова к таким переменам в своей жизни.
Проснувшись в тот понедельник, она обнаружила рядом с собой свернувшегося калачиком Котова.
– Мы же договорились спать в разных спальнях, – пробурчала Лариса, вставая с кровати.
Понедельник начинался отвратительно!
Но, несмотря на свое ужасное настроение, она все-таки пошла на кухню и приготовила привычный для себя завтрак, состоящий из фаршированной ветчины, круассанов и кофе. Она, «новая русская», директор элитного ресторана «Чайка», не привыкла есть что попало.
Как только Лариса закончила приготовление завтрака, тут как тут появился Котов. Прямо в тот самый момент, когда все было готово и выставлено на стол.
Она нервно передернула плечами. Завтрак с мужем не входил в ее планы. А Евгений так же молча, как и вошел, сел за стол и тихонечко стал поглощать все, что стояло на столе.
– Женя, что с тобой происходит? – ласково, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, спросила Лариса.
– Что? – растерянно поднял он голову. – Да нет, спасибо, ничего.
– Пожалуйста, – язвительно ответила она. – Но тогда почему ты ходишь как привидение, да еще и молчишь?
– А я – молчаливое привидение, – кротко произнес Котов, уписывая круассан.
Ссориться, однако, не хотелось. Лариса сама понимала, что в ее невротическом состоянии виноват в данном случае не Котов. А просто совокупность мелких деталей, критическая масса того, чем она была в своей жизни недовольна. Пускай не говорят, что «новым русским» не о чем беспокоиться, что у них нет проблем. Это отнюдь не так, на-ка, выкуси! Психология – она одна на всех, у всех есть любимые и нелюбимые мужья, у всех есть послушные и непослушные дети, все переживают депрессии и энергетические подъемы.
– У тебя все нормально? – неожиданно для очистки совести все-таки спросила Лариса у мужа.
– Да, у меня все нормально, если не считать того, что моя жена мной не интересуется, мои сотрудники занимаются черт знает чем, мои деловые партнеры не продлевают контракты и ездят отдыхать на Канары, а я сижу здесь и изображаю молчаливое привидение, – неожиданно на одном дыхании выдал монолог Котов, бросил остаток круассана на стол и вышел из кухни.
А Лариса осталась сидеть с открытым ртом.
– С моим мужем явно что-то происходит, – сделала она вывод. – Или моя депрессия заразна и в нашей семье эпидемия. Хорошо, что хоть Насти нет сейчас дома.
Ее дочь уехала на осенние каникулы, которые только что начались, на экскурсию с классом по Золотому кольцу России.
Лариса вздохнула и пошла наносить косметику. Делала она это сегодня чисто машинально и безо всякого удовольствия. Скептически осмотрев себя в зеркале, она недовольно поморщилась и решила, что в ближайшее время надо будет обязательно посетить Эвелину Горскую. Эта ее подруга работала в одном из лучших косметических салонов города. Помимо того, что она возвращала Ларисе время от времени ощущение былой молодости, она еще и делилась с ней невероятным количеством всевозможных сплетен. Просто информационный пуп города. И она наверняка порадует Ларису очередным экзальтированным рассказом из ее амурных приключений – Эвелина считала хорошим тоном менять любовников по крайней мере раз в два месяца.
Решив, что сегодня вечером она обязательно позвонит Горской и договорится о встрече, Лариса вышла из квартиры, не попрощавшись с мужем. Даже в свой любимый ресторан, где она являлась полноправной хозяйкой, ехать совершенно не хотелось.
День тянулся бесконечно долго. Почувствовав настроение Ларисы, ее заместитель, вечный ворчун Степаныч, ходил тихо и старался не надоедать делами и проблемами. В конце концов в районе отключили свет, и Лариса расстроилась окончательно. Это было новой политикой губернских властей – называлось веерной отключкой.
«Кто-то кому-то должен много денег, – ворчала Лариса, зажигая свечи, – а при чем тут мой ресторан – совершенно непонятно!»
Персонал ресторана, однако, сориентировался быстро – Степаныч засуетился с бешеной скоростью, с ворчанием преодолевая темноту, постоянно налетая на углы и раздавая проклятия всем, начиная с людей, которые строили ресторан, и кончая давно уволившейся с работы его сестрой Диной, которая, «дура этакая», куда-то не туда подевала свечи. В свое время Степаныч покупал эти свечи лично и передал их Дине на хранение.
Наконец с помощью охранников, которые постоянно освещали своими зажигалками, словно факелами, путь незадачливого администратора, свечи были найдены, зажжены и торжественно выставлены на столы клиентам «Чайки». Те из них, что вздумали было покинуть стены ресторана, неожиданно обрадовались этому обстоятельству и переменили свое решение. Свечи придали более интимный колорит их встрече.
Благо, что отключение было произведено всего лишь на час, и это не могло серьезно нарушить работу ресторана. Холодильники не успели за это время разморозиться, а на кухне наряду с электрическими использовались еще и газовые плиты, к которым этот инцидент не имел никакого отношения.
Грустила лишь Лариса, сидевшая при свече в своем кабинете, за окном была поздняя осень, гулял холодный ветер, но поэтического настроения эта пора вкупе почти с пушкинской лучиной на столе не создавала. Ларисе было скучно и грустно.
