Николай Стародымов - Тринадцатый сын Сатаны
— Нюшка! — тронул он девушку за руку.
— Чего тебе? — с изрядной долей кокетства взглянула она на него.
В свое время Барабас пытался подкатить к ней — через его постель прошли, наверное, почти все девочки заведения. Да только она ему не поддалась. Не потому, что была категорически против — просто из кокетства и из хулиганского осознания, что она прелестна и непосредственна, а потому ей все сойдет с рук. Во всяком случае, пока. И с тех пор отношения у них сложились довольно своеобразные: с одной стороны, его, естественно, задевало, что она не уступила его домогательствам, а с другой, он ее за это уважал. Понятно, что при желании он мог бы без труда добиться, чтобы она сама к нему прибежала бы и уговаривала трахнуть ее, да только Барабас этого не хотел: у него и без нее баб хватало, а Нюшка ему по-настоящему нравилась, так что он просто выжидал, чтобы она сама, добровольно, ему отдалась.
— Тебя туда вызывают…
Он указал на дверь в задней стене кафе.
За ней располагались различные подсобные помещения и, в частности, личный кабинет Барабаса. Там, в этом кабинете, стояли диван и пара кресел — и туда иной раз приглашали девочек для того, чтобы они обслуживали личных гостей Барабаса или самого Хозяина. Попасть туда для персонального обслуживания означало существенное продвижение по внутренней иерархии, принятой в здесь. Кто туда попадал, после этого уже могли себе позволить выбирать клиентов, а не удовлетворять каждого, ибо и получали они уже куда больше своих подруг-товарок.
Нюшка как-то раз, довольно случайно, попала туда, на персональное обслуживание. Но клиент в тот раз был настолько пьян, что она, как ни старалась, не смогла сделать так, чтобы он ее запомнил. Так что вожделенная комната так и оставалась для нее недосягаемой.
И вдруг…
— Меня? — переспросила она, не смея поверить в свою удачу.
— Тебя-тебя, — скороговоркой подтвердил Барабас. — Именно тебя.
Только теперь девушка обратила внимание на его потухший, встревоженный вид. Что-то было не так.
— А кто? — спросила она уже иначе, настороженнее.
Барабас сделал едва заметный жест. Таким образом он всякий раз сигнализировал своим подопечным о том, что в зал вошел кто-то из тех, кого он ненавидел и отчаянно боялся: сотрудник милиции, налоговой полиции или инспекции, или же кто-то из рэкета — причем последних, к слову, страху ему внушали меньше всего, потому что «крыша» у него была надежной, а значит пытающиеся «наехать» могли оказаться только залетными «гастролерами» и их незапланированный визит грозил только тем, что кто-то из этих придурков расколотит что-нибудь, еще как-то набедокурит… Барабас был так уверен в своей безопасности, что даже охрану кафе свел к минимуму.
Теперь же жест Барабаса означал опасность и требование всем затаиться и строить из себя олицетворение целомудрия. Значит, это не гастролеры.
Анна почувствовала, как по спине прошел озноб.
— Так кто? — переспросила она, теперь уже шепотом.
— Там узнаешь, — так же бесцветно ответил Барабас. — Иди, он ждет. И смотри там… Не болтай слишком много! Думай, прежде, чем говорить…
Девушка поплелась в сторону заветной двери. Как давно она мечтала попасть туда — и как теперь ей не хотелось в нее входить!
…В кабинете за столом Барабаса сидел совсем еще молоденький парнишка. На его чистом и гладком, без морщинок, лице нелепо смотрелись очки в могучей оправе и с прямыми, скорее всего, без диоптрий, стеклами — надетые явно для солидности.
Увидев входящую в кабинет красивую девушку, парнишка подскочил было с места. Однако тут же вновь, подчеркнуто вальяжно, опустился на место. Очевидно, он посчитал, что не пристало в подобной ситуации столь явно демонстрировать свою галантность.
Прикрыв за собой дверь, Анна робко остановилась у порога. Она никак не могла взять в толк, кто же это такой, раз уж сам Барабас явно струхнул, и по какой причине он ее сюда вызвал.
— Анна Кабанюк? — сурово спросил парнишка.
Его подчеркнутая суровость настолько не вязалась с внешним видом, что Нюшка, которая не привыкла, чтобы мужчины с ней разговаривали подобным тоном, вдруг осмелела и с замиранием сердца сдерзила:
— А у нас в колхозе при знакомстве первым делом здороваются, — сказала она, по-прежнему изображая крайнее смущение. — А у вас?
— Да-да, конечно, извините, добрый день, — скороговоркой, покраснев от смущения, выпалил парнишка. — И присаживайтесь, пожалуйста.
Девушка несмело приблизилась к столу и присела на краешек полукресла.
Почему-то не к месту вспомнилось, ЧТО тут происходило во время ее предыдущего, того самого, памятного, визита в кабинет. Она невольно покосилась в сторону дивана, потом перевела взгляд на стол… Интересно было бы взглянуть на реакцию этого парнишки, если бы он увидел ее на этом столе или вон в том кресле… Наверное, он бы густо покраснел и в смятении отвернулся, стыдливо подглядывая за происходящим исподтишка…
— Меня зовут Вадим Вострецов, — представился парнишка. — Я следователь. Вот мои документы.
Он протянул ей раскрытую «корочку». Анна опять испуганно уставилась на нее, видя пугающие надписи и тиснение, герб, печати, фотография в форме…
— Ну а вы — Анна Кабанюк? — опять сурово спросил Вадим. — Правильно?
— Да, — выдавила из себя Анна. И только после этого несмело поправила: — Кабанчук.
— Да-да, конечно, Кабанчук, — кивнул Вадим. От резкого движения у него чуть не свалились с носа очки. — У меня к вам будет несколько вопросов.
Нюшка пожала плечиками, стараясь, чтобы по этому ее движению не было заметно, насколько она боится этого застенчивого паренька.
— Спрашивайте, — тихо сказала она.
— Итак, — начал Вадим, — приступим. У вас был знакомый по имени Леонид, которого иначе называли Ленька-Бык.
…У экрана монитора за беседой в кабинете напряженно наблюдал Барабас. Объектив камеры был направлен на диван, поэтому происходящее в кабинете было видно не слишком хорошо — Нюшка-дура уселась спиной к объективу, а сыщик был виден вполоборота. Правда, это было сейчас не столь уж важно — куда важнее было сейчас слышать беседу.
Едва он понял, о чем пойдет речь, вытащил из кармана пиджака коробочку сотового телефона, торопливо потыкал пальцем в слабо попискивающие кнопки.
— Да-да, вас слушают, — голос в трубке лучился благодушием.
Это был Самусь — подлинный Хозяин этого заведения и непосредственный шеф Барабаса. На кого работает Самусь, Барабасу знать было не дано.
— Добрый день, Хозяин. Извините, что беспокою… Это Барабас… Шеф, у нас, похоже, намечается небольшая проблемка, — исполнительный директор постарался, чтобы его голос не выдал охватившее его волнение.
Самусь требовал неукоснительной конспирации всегда и особенно при разговоре по телефону. Даже по сотовому, хотя считается, что его подслушать очень трудно, почти невозможно. Однако одно дело иносказательно сообщить о том, что на притончик пытаются «наезжать» некие «гастролеры» — и совсем иное попытаться рассказать о сложившейся нестандартнойситуации.
— Вот как?
Самусь не мог не понимать, что по пустяковому поводу Барабас звонить не стал бы, однако ничем не выдал свое волнение.
— Да, проблема, — подтвердил Барабас. — И по-моему довольно серьезная.
— Помощь нужна?
Под помощью могло подразумеваться что угодно — как простая консультация, так и команда стриженных ребят с крепкими кулаками и кастетами, а то и с пистолетами. Случалось, что это помогало. Однако в данной ситуации такая команда была бы не к месту.
— Не знаю. Вряд ли, — с сомнением произнес Барабас. И добавил с затаенной надеждой: — Если бы только вы сами приехали…
В самом деле приехал бы Самусь сам — насколько все проще было бы. Он подлинный хозяин, его деньги — так пускай бы сам и разрешал свои проблемы с так называемыми правоохранительными органами!
Однако надежда Барабаса не оправдалась.
— Я сейчас никак не смогу, — по-прежнему благодушно проговорил Самусь. — У меня много других дел. Да и потом, в конце концов, ты у нас исполнительный директор, живешь с дивидендов, а потому принимай меры сам… — корректно расставил точки над «i». И только после этого поинтересовался: — Но ты можешь хотя бы намекнуть, что у тебя происходит?
— Дело касается нашего знакомого любителя «Колец Плутона», — начал Барабас.
Это был более чем откровенный намек на Леньку Быка. И Самусь должен был это понять. Он и понял.
— Парнокопытный, — подтвердил тот после секундной паузы. — Что с ним?
«Что с ним…»- с неожиданным раздражением на шефа едва не брякнул в микрофон Барабас. Однако на деле сказал иное, правда, довольно откровенно:
— Он нас покинул навсегда.
— Вот черт! — вырвалось у всегда невозмутимого Самуся. — Как это произошло? — сам же нарушил он иносказательную конспирацию.
