Эвелин Энтони - Валентина
Лейтенант последовал приказу и вышел. Он очень уважал своего майора. Если бы он его не так боялся, то можно было бы сказать, что он к нему привязан. Не делом лейтенанта было вникать, по каким причинам он должен беспокоиться об этой русской мегере. Она пугала молодого человека, который любил женщин нежных и беспомощных, он воображал, что и майор должен чувствовать то же самое. Тем не менее в отношении майора он заметил нечто большее, чем простое выполнение обязанностей. Это было странно, но майор был вообще необычным человеком. Фаншон быстро прошел мимо княжны в коридоре и покачал головой. Очень странный человек, этот майор. Такой же, как и необычная русская женщина. Он занял свое место в маленьком эскорте, который отправлялся к дому графа Потоцкого, стараясь не смотреть ни на одного из них.
- Это очень интересно. - Потоцкий оторвался от письма, которое ему передала Александра, и перевел взгляд с нее на майора Де Ламбаля с неприятной улыбкой. - Просто удивительно, как много джентльменов принимают участие в судьбе вашей сестры, княжна. Она очень красивая и талантливая женщина, но так быстро переметнуться из французского в русский лагерь просто невероятно!
- Следует заметить, что ее захват еще более невероятен, граф, отрывисто проговорил Де Ламбаль. - Она французская protegee; а если она еще и русская protegee, тогда вам следует особенно осторожно обращаться с ней. Мы желаем, чтобы вы немедленно отдали приказ освободить ее!
Граф кивнул; легкая улыбка все еще оставалась на его губах, но внезапно Александра почувствовала себя больной от страха.
- Безусловно, я отдам приказ, - сказал он наконец. - Я сделаю это письменно; копию пошлю князю Чарторицкому. Но должен предупредить вас, что может быть уже слишком поздно. Два дня назад над графиней состоялся суд, и она была приговорена к повешению как предательница. Приговор должен был быть приведен в исполнение этим утром. Как жаль, - он переводил взгляд с майора на Александру, - что вы так задержались. Вам нужен стул, княжна Суворова? Вы так побледнели...
- Она мертва, - произнесла Александра и зарыдала. - Этим утром. Они повесили ее, Господи, возможно ли это, они повесили мою сестру... - Она закрыла лицо руками, судорожно всхлипывая. Де Ламбаль обнял ее, но она оттолкнула его руку. - Оставьте меня одну, оставьте меня одну! Она умерла, и я ничего не смогла сделать!
- Вы сделали все возможное, - заметил он. - Они будут наказаны, в этом вы можете не сомневаться! Вот так, вытрите глаза. - Он достал свой носовой платок, а она стояла в его объятиях, уткнувшись лицом ему в плечо.
- Вы ничего не сможете им сделать, - сказала она в конце концов. - Ваш император побежден, Чарторицкий сказал мне это.
- Знаю, - согласился Де Ламбаль. - Я вчера получил это известие. Но сейчас мы уже в тюрьме; подождите меня здесь. Я пойду с этим документом и потребую выдать нам ее тело. - В его руке был бесполезный приказ об освобождении, выданный ему графом, который не опасался за последствия. Он отдал приказ; если эта женщина уже мертва, его в этом никто не может обвинить, даже Чарторицкий.
- Подождите здесь, - попросил майор.
- Нет, - Александра подскочила к двери. - Я пойду с вами. Я сама хочу привезти сестру домой.
- Фаншон! - приказал он. - Задержите ее в карете!
Тем утром Валентина проснулась рано; ее разбудил стук молотка, но сон не принес ей облегчения, ее мучили кошмары. Она приготовилась к казни, написала письмо сестре, которое обещал отослать в Чартац тюремный священник, исповедалась и получила последнее причастие. Ее сознание было абсолютно ясным, она не думала ни о чем, только о любви к человеку, который не был ей мужем, и она никогда не поверит, что эта любовь была греховной. Утихла даже ее ненависть к Теодору, все казалось ей таким далеким.
К ее двери подошел не надзиратель и не палач, а молодой офицер с сообщением, что она умрет позже. Сначала, по приказу графа Груновского, должна была состояться другая казнь. Должны были повесить одного из слуг, который пытался помочь ей спастись во время путешествия в Варшаву. С ним должны были расправиться раньше, это и вызвало отсрочку. Валентина дрожа отвернулась. Тюремщик принес ей миску супа и маленький кусочек черного хлеба; она ни к чему не притронулась.
- Как долго мне еще ждать?
- Не очень долго, пани, - пробормотал тот. - Тот другой уже повешен. Скоро придут за вами.
Когда Валентина в последний раз преклонила колена для молитвы, майор Де Ламбаль вошел в кабинет начальника тюрьмы. Он встретил Валентину, шедшую между стражниками, в пятидесяти ярдах от эшафота. В его руках был приказ Потоцкого об освобождении. Он подошел к красивой женщине в простом голубом платье, волосы которой были высоко подняты, чтобы шея оставалась свободной, и взял ее за руку.
- Вы свободны, графиня. Следуйте за мной, пожа луйста, ваша сестра ждет вас.
Она позволила ему отвести себя, он шел рядом, держа в руке ее ледяную руку и не говоря ни слова.
Когда они вышли на улицу, Валентина остановилась и огляделась. Она была ошеломлена.
- Кто вы? Куда вы меня ведете?
- Я майор Де Ламбаль Императорской Армии его величества, пятый Гренадерский корпус, мадам. Я веду вас к экипажу, где вас ждет сестра. Умоляю, не теряйте сознание, а то она подумает, что я несу ваше тело. Осталось всего лишь несколько ярдов. Фаншон! - крикнул он. Из-за угла выбежал лейтенант с двумя солдатами. - Приведи сюда княжну - скажи ей, что ее сестра цела и невредима!
Лейтенант был сторонним наблюдателем необычной сцены, которая разыгралась мгновением позже. Русская дама подобрала юбки и побежала; она бросилась в объятия очаровательной женщины, которую вывел из польской тюрьмы французский майор. Затем все трое пошли к экипажу, русская и майор поддерживали женщину с обеих сторон под руки, поскольку силы изменили ей. Он услышал, как княжна крикнула ему:
- Поддержите же ее, чертов дурак! Вы что, не видите, что она теряет сознание?
В экипаже Александра отвернулась от сестры, которая была без сознания и, обвив руками шею майора Де Ламбаля, поцеловала его.
- Ну, как вы себя чувствуете?
Александра наклонялась к сестре, дергала ее за руку и в десятый раз задавала одни и те же вопросы, когда они обедали. Жилище майора было отнюдь не шикарным, но казалось царским по сравнению с тем местом, где обитала последнее время Александра, скрываясь от преследования. А еда и шампанское были превосходными.
Де Ламбаль пригласил их отпраздновать освобождение, и они ели цыпленка Маренго, который стал знаменит благодаря шеф-повару Наполеона после битвы в местечке с таким же названием. Валентина пила шампанское до тех пор, пока голова не закружилась и она не услышала свой смех впервые за последние несколько недель. Французский майор сидел напротив и молча пил, состязаясь с ее сестрой, как будто та была мужчиной. Валентина заметила, что он не отводил глаз от Александры.
- Я чувствую себя чудесно, - сказала она в сотый раз. - Не могу во все это поверить. Если бы не тот несчастный, который старался помочь мне, меня уже не было бы в живых.
- Несчастный! - заметила Александра. - Я видела, что он сделал с той пожилой четой в гостинице. Надеюсь, что они повесили его очень медленно! Я бы дала сегодня тысячу рублей, чтобы увидеть лицо Потоцкого!
Валентина улыбнулась.
- Я бы дала даже больше, чтобы увидеть лицо Теодора, - сказала она, и они рассмеялись.
Александра подняла свой бокал.
- Давайте выпьем! За Теодора Груновского! Будь он навеки проклят!
- За это я выпью, - поддержал майор, - хотя я и атеист. К дьяволу его! К дьяволу графа Потоцкого!
- К черту всех, - внезапно сказала Александра и улыбнулась медленной дразнящей улыбкой, - кроме нас. За тебя, моя дорогая, слабоумная сестра, которая чуть не погибла из-за любви, и за вас, майор, который вернул ее мне! Кажется, - заметила она, - что я это уже говорила. Тебя все время спасают французские офицеры, Валентина. Будем надеяться, что это не войдет в привычку! - Она осушила бокал. Валентина догадалась, что впервые в жизни Александра пьяна. Она была пьяна от шампанского и от бренди майора.
- Надеюсь, графиня, что вы последуете моему совету, отправитесь в свое поместье и будете оставаться там, - сказал Де Ламбаль. - Следующие несколько месяцев будут очень трудными; возможно, Польша окажется втянутой в войну, на той или иной стороне. Вы и княжна будете в безопасности в Чартаце; лучшего места и не придумать.
- Это хороший совет, - улыбнулась ему Валентина. Он бесстрастно думал о том, что она одна из самых красивых женщин, которых ему доводилось видеть. Но я не могу ему последовать. Я покинула Чартац с определенной целью. И еще не достигла ее. Я должна выяснить, что случилось с полковником Де Шавелем.
- Господи, дай мне терпение! - воскликнула Александра. - Ты помешанная! Тебе еще недостаточно?
- Мне не хотелось бы говорить вам об этом, - вмешался де Ламбаль, - но, по всей вероятности, он уже мертв. Езжайте домой. Не теряйте времени.
