Наталья Андреева - Принц Эдип
— Ну, поддержать. Быть рядом.
— Да, конечно. Я всегда хочу быть рядом с ней.
— Так идите!
Сажин так и поступил. Вскоре он уже был подле Наины Львовны. Алексей же встал и вышел в холл, где патологоанатом и судмедэксперт уже закончили свою работу. Тело Лопухина унесли.
— Ну что? — спросил он.
— Отпечатки пальцев на орудии убийства смазаны, — пожал плечами судмедэксперт. — Идентифицировать будет трудно. Чтобы не сказать, невозможно.
— И что это значит?
— На статуэтке обнаружены волокна ткани. Ниточку я в лупу разглядел. Белая. Прилипла у основания. Предположительно, — подчеркнул судмедэксперт, — статуэтку протерли носовым платком. Мазнули, можно сказать. В спешке.
— Значит, убийца испугался. Ударил сгоряча, в состоянии аффекта. Потом увидел, что натворил, вынул из кармана носовой платок и попытался уничтожить отпечатки пальцев на орудии убийства. Женщина или мужчина?
— На ниточке этого не написано, — рассмеялся судмедэксперт.
— А жаль. Разве что на мизинец намотать? «А», «б», «в»… Жена моя так гадает. Я еще шучу: «Сашка, замуж, что ли собралась? Жениха вычисляешь?». А она в ответ: «Привычка, Леша. Со времен девичества».
— Ха-ха, — проскрипел патологоанатом и, не удержавшись, широко зевнул. — Время, однако, позднее.
— Экие вы, сыщики! — покачал головой судмедэксперт. — Хотите, чтобы убийца оставлял на месте преступления автограф!
— А было бы неплохо.
— А что скажет патологоанатом? — повернулся Алексей к другому собеседнику. — Женщина или мужчина?
Тот развел руками:
— Ты же знаешь, Леша, в жизни случается всякое. Иные женщины, разозлясь, просто звереют. И сил у них гораздо больше, чем кажется нам, мужчинам. Я бы предположил, что удары такой силы нанес мужчина. Но не могу исключить, что это была женщина. Кости свода черепа у потерпевшего проломлены. Вследствие чего множественное повреждение сосудов. Сзади и… снизу.
— То есть били по затылку?
— Туда.
— Значит, преступник был ниже ростом? А Лопухин в это время отвернулся?
— Рядом с телом обнаружена зажигалка и еще сигарета марки «Кэмел», — вмешался судмедэксперт. — На губах еле заметный ожог. Я обратил на это внимание. Видимо, Лопухин решил прикурить, чуть нагнул голову, и когда он поднес к лицу зажигалку…
— Убийца схватил бронзового парня и шарахнул его по затылку, — закончил Алексей. Уловив кивок, закончил мысль: — Значит, они беседовали. Отношения выясняли. «Привет -Привет?» «Как дела?» «Да все в порядке» «Жена, дети здоровы?» «Да, спасибо, все нормально». «Ну, так на тебе! Чтоб жизнь малиной не казалась!». Бац! И еще два раза, нагнувшись над практически бездыханным телом: «и еще, и еще тебе — на!».
— Все шутишь, Леша, — покачал головой патологоанатом.
— Какие уж тут шутки! У меня в зале сидят начинающий политик, миллионер, владелица модного журнала и «гениальный» художник. Любой из них мог разозлиться на Лопухина, отравлявшего людям жизнь. Серость отправилась на тот свет, а я должен найти крайнего. А мне, может, не хочется.
— А это уже никого не касается. Ну, мы свою работу сделали, подробное заключение на днях получишь. Бывай.
И патологоанатом ободряюще похлопал Леонидова по плечу. Судмедэксперт подмигнул: обойдется, мол. Алексей проводил их тоскливым взглядом. Перечислив тех, кто сидел в зале, он умышленно не назвал стриптизера. Потому что именно Монти — крайний. И на него попытаются спихнуть убийство. Монти выходил за кулисы переодеться. Одеться, если быть точнее. Незадолго до того они с Лопухиным горячо выясняли отношения. Многозначительная фраза «Потом договорим». Не исключено, что «договорили». Лопухин на него накинулся, Монти вынужден был защищаться. Причину ссоры сейчас выясняет следователь. Жаль парня. Отчего-то жаль. Как ни крути, он — крайний.
Алексей заметил в холле охранника и подошел к нему. Спросил, разыгрывая смущение:
— Где тут у вас кабинет хозяина? Заблудился.
— У нас так. Можно и заблудиться.
— Катакомбы.
— Чего?
— Я, говорю, на бомбоубежище похоже.
— Это точно! — рассмеялся охранник. — Раньше здесь был подвал. Дом-то старый. Купцы, видать, жили. Эти знали толк.
— В чем?
— В запасах. Но народ ничего. Не жалуется.
— Посетителей много?
— Ну-так!
— Бизнес, значит, процветает.
Охранник смотрел на него ожидающе. Алексей понял, что вводная часть закончилась, пора переходить к сути.
— Значит, милицию вызвал ты.
— Я.
— А тело нашла дама. Блондинка. Она кричала?
— Нет. Подошла ко мне, сказала: «Там, у туалета, лежит мой бывший муж. Мне кажется, что он не дышит». Мы туда пошли.
— И вы увидели, что он и в самом деле не дышит.
— Не дышит! Там кровищи! Голова ж пробита!
— С чего вы взяли, что били три раза?
— Ну-так… — охранник замялся. — Я раньше в милиции работал. Постовым. В общем, насмотрелся. Видал я, как головы пробивают. Показалось, что не один раз били. Вот и сказал: три. А так, кто его знает?
— Почему ушел?
— Из милиции? Зарплата маленькая.
— А если честно?
— Бывшая на меня настучала. Мол, превышение служебных полномочий. А что я? Припугнул маленько ее хахаля. Чтоб к дочке не лез. Да я и не жалею. Здесь нормально. Зарплата, опять же.
— А что мужики раздеваются?
— Ну-так. Я ж на них не смотрю. Мое дело за порядком следить.
— Однако не уследил.
— Ну-так, — развел руками охранник. — Вроде, приличная публика собралась. Монти сказал: родственники, мол. День рождения будем праздновать. Хозяин ему разрешил.
— Монти что, у него в любимчиках?
— Ну-так.
— Хорошо, — кивнул Алексей. — Ты где был?
— Ну-так. У двери, где ж еще?
— На улицу выходил?
— Ну-так.
— Нечаеву знаешь?
— Брюнетку? Видная дамочка.
— Она выходила на улицу, курить?
— Выходила.
— Во сколько?
— Ну-так. Я ж на часы не смотрел.
— Долго она курила?
— Ну-так я ж на часы…
— Недолго, так? Тебя как зовут?
— Николай.
— За работу держишься, понимаю. Клиенты есть клиенты. Мы пришли и ушли, а они остались. Они деньги сюда несут, а от нас только одни неприятности. «Ну-так», — невольно передразнил Алексей, — я тебе скажу. Как было. Нечаева не стала курить. Хотела, но ты ее спугнул. Видимо, она хотела собраться с мыслями. И не хотела, чтобы кто-то ее в этот момент видел. Она постояла немного, достала пачку сигарет, зажигалку, щелкнула ею пару раз, потом убрала обратно в сумочку и ушла. Так?
Охранник смотрел на него озадаченно.
— Так или нет?
— Все точно. И то, что два раза щелкнула.
— Ты, ведь, не удержался, проследил за ней. Дамочка видная. Зашел в клуб и смотрел, как она идет через холл. Фигура у нее хорошая, есть на что посмотреть. Куда она пошла?
— Ну-так…
— Куда она пошла?!
— К туалетам.
— Куда?!
— К туалетам.
— Через какое время пришла блондинка?
— Минут через десять.
— Точно?
— Я на часы не смотрел. Может, больше, может, меньше.
— Когда Нечаева скрылась из виду, куда ты пошел?
— Обратно на улицу. Ночь больно теплая. Лето кончается, вот я и…
— Лирическое отступление пропустим. Где кабинет хозяина?
— Что?
— В какую сторону мне идти? — нетерпеливо спросил Алексей.
— А-а… Налево. Потом направо.
— Ладно, Коля. Далеко не уходи.
— Ну-так… — опустил глаза охранник.
Вскоре Алексей нашел кабинет хозяина клуба и толкнул дверь:
— Можно?
— Заходи, Леонидов.
Следователь прокуратуры, молодой парень с тоненькими усиками над пухлой верхней губой с досадой закрыл папку. Алексей тут же понял, что у него не клеится. Монти свободно раскинулся в кресле, положив ногу на ногу. Следователь, сидящий в напряженной позе, заметно злился, его лицо выражало откровенную неприязнь. Они были приблизительно одного возраста: два парня, по ту сторону стола и по эту. Оба высокие, симпатичные. Они никак не могли найти общий язык. Монти не собирался перед ним оправдываться. Следователь не собирался понять тонкую душу стриптизера и его проблемы, он собирался Монти посадить.
— Вот, Леонидов. Посмотри на этого…
— Ну, как? Выяснили, при чем здесь Надя? -жизнерадостно поинтересовался Алексей.
— Какая еще Надя?! — раздраженно спросил следователь.
— А о чем же вы здесь разговариваете, — Алексей посмотрел на часы, — вот уже двадцать минут?
— Вот уже двадцать минут этот господин настойчиво пытается выяснить у меня, за что я убил Лопухина, — пожаловался Монти. — А я его не убивал!
— Хватит юлить, Лаптев! Иначе я с тобой по-другому буду разговаривать!
— Ну, ну, Александр Юрьич, остынь, — миролюбиво сказал Алексей. — Ничего у нас на парня нет, ведь так? За исключением носового платка.
— Какого платка? — удивился Монти.
