Галина Романова - Крестный папа
Игорь провел рукой по волосам, словно пытаясь выйти из оцепенения, в которое он впал, наблюдая за переменами в настроении отца.
Рассказывал он долго и обстоятельно, упустив из повествования лишь эпизод на стоянке, где он повел себя, мягко говоря, не по-джентльменски. Отец слушал, не перебивая. Скрестив руки на животе, он насупленно молчал, время от времени презрительно щурясь в сторону сына. Что его больше злило в его рассказе, понять было трудно. Но когда Игорь замолчал, тот обронил короткое и всеобъемлющее:
— Идиот!
— Па… — голос Игоря предательски дрогнул.
— Идиот и есть! Наверняка подумал, что это я расстрелял всю эту навозную братию… Смерть банкира тоже мне приписал? Так?
— Ну… Я для того и здесь, чтобы узнать…
— Вот, вот… Потому и говорю: идиот! — Отец уставился на темный проем окна и принялся покусывать нижнюю губу. — Хотя может получиться так, что я еще больший идиот, чем ты… Н-да…
— Так это не ты?! — Все еще боясь вздохнуть с облегчением, Игорь метнулся к отцу и такими же, как у того, пронзительно-черными глазами посмотрел на него. — Отец, для меня это очень важно… Очень важно поверить тебе… В последнее время между нами было много недопонимания, но мне бы хотелось оставить это все в прошлом. Я запутался. Я ничего не могу понять. Эта девушка… Она во мне что-то перевернула. Не могу без содрогания вспоминать сейчас, что хотел убить ее. Ты представляешь?!
— Приблизительно, — Ильдар насмешливо взирал на отпрыска. — Ты ее любишь?
— Я не знаю… — честно ответил ему Игорь. — Если любовь — это то, что я чувствую, то да — люблю. Это трудно объяснить. Никогда бы не подумал, что меня так скрутит. Я, когда узнал от ее тетки, что она погибла, едва сдержался, чтобы не заорать в полный голос. Не знаю, что меня заставило поехать в больницу. Когда увидел ее живой, едва слезы сдержал. Это не стыдно? Ну… что я так рассопливился?
— Да нет, — отец слегка шлепнул сына по щеке. — Самое главное, чтобы она не сделала тебя слабым. Самое главное… Баба, она ведь сродни змее. Только найдет в тебе слабое место, так жалит и жалит туда…
Ему показалось, или тоска действительно прозвучала в голосе отца? Игорь настороженно посмотрел ему в глаза, но если бы взгляд Ильдара можно было прочесть с такой легкостью, то вряд ли бы ему удалось дожить до столь почтенного возраста. Черная, непроглядная непроницаемость, вот и все, что удалось рассмотреть сыну. Говорил ли тот правду, лгал ли, попробуй угадай за этой маской невозмутимости. Игорь вновь почувствовал легкий укол неудовлетворенности.
— Ты бы не мог мне рассказать поподробнее? — решился он после паузы. — Обо всем…
— Ну что же. — Ильдар понимающе хмыкнул. — Думаешь поймать меня на неточностях. Зря не доверяешь мне… Слушай…
Ильдар был не очень многословен. Парой фраз он развеял подозрения сына в причастности к кровавым разборкам.
— Мне это только помешало. Это случилось очень некстати. Очень…
Новое дело, затеваемое Ильдаром с группой судовладельцев, вот-вот должно было быть «спущено на воду», когда погиб Саня Левчик, племянник одного из компаньонов. Даже вовсе и не племянник, а так — седьмая вода на киселе, но компаньона это действительно возмутило. Как же это так получается: затевается крупное предприятие, полностью основанное на взаимном доверии и понимании, а тут такое вероломство! Попробуй отмойся теперь, если все выглядит как хорошо спланированная месть. О том, что сам Саня вроде как принимал участие в нападении на Игоря, никто не вспомнил. Игорь живой и невредимый, а Сани больше нет…
— Теперь тебе понятно, что я в этом деле и пальцем не шевельнул? — Отец тяжело вздохнул, опускаясь в кресло.
Положив руки на подлокотники, он несколько мгновений сверлил взглядом сына и с еще большей неохотой, чем прежде, продолжил:
— Банкир этот гребаный нужен был мне как второе дыхание. Капризный был, черт. Жуть какой капризный. Пришлось и квартиру поставить на прослушивание, и последить за ним. Результат, правда, был не ахти какой. Так, пару раз пооткровенничал с супругой, ныне, как ты утверждаешь, покойной, о неприятных эпизодах детства и отрочества. Попробовали надавить с этой стороны, мягко так, подчеркиваю, мягко и ненавязчиво. Результат превзошел все наши ожидания: он начал наматывать сопли на кулак, бледнея лицом и сотрясаясь телом. Он наивно полагал, что детское предательство сможет повлиять на его рейтинг уважаемого всеми человека. Убивать его никто не собирался. Никто! Он нам был нужен живым!
— А кому нет? — вовремя вставил Игорь, запутывающийся все больше и больше. — Я ни черта не понимаю! Тебе вредят, мне вредят. Причем обставляют все так, будто мне вредишь ты! А в итоге…
— А в итоге наш герой-любовник лишается возлюбленной, потому что она слишком уж часто попадает в переделки! — фыркнул отец и так резанул по сыну взглядом, что тому впору было провалиться сквозь пол. — Нужно было меньше перечить отцу и не делиться своими проблемами с первыми встречными шлюхами, чтобы эту информацию не использовали против тебя! Я, конечно же, разберусь со всем этим бардаком. Извини, если погорячился… И… постарайся представить мне свою девушку. Что-то уж слишком загадочным вырисовывается портрет ее лица.
— А если она снова откажется со мной разговаривать?
— Никогда не думал, что мой сын вырастет подобным слюнтяем. — Ильдар нервно дернулся и с сарказмом поинтересовался: — Разрешение на поцелуй ты у нее тоже спрашиваешь? Кому оставить дело?! Кого я вырастил?! И это при том, что о тебе ходят слухи как о хитром и жестоком человеке!.. Не поедет по доброй воле, замотай в ковер и притащи силой!!! А теперь ступай, думать буду…
Игорь выскользнул за дверь, внезапно почувствовав жуткую усталость. Так бывало почти всякий раз после общения с отцом, но сегодняшний разговор получился особенным. Вроде бы все как и прежде: тот же тон, та же молниеносная смена настроений, но что-то в течение этих двадцати минут насторожило Игоря. То ли какая-то недосказанность. То ли эта, казалось бы, внезапная беспричинная грусть. Что-то определенно было не так. Что-то буравило Игоря изнутри, раздражая неотвратимостью грядущего открытия, которого он и желал, и страшился одновременно…
Он пошел по коридору в сторону своей комнаты, совершенно не подозревая, что, как только за ним закрылась дверь, отец поднял телефонную трубку и тоном, не таящим в себе ничего доброго, приказал:
— Мне нужно найти одну бабу… Найти нужно быстро… Да, да. Да, она. Постарайся сделать это быстрее, чем он.
Дверь в комнату Игоря была чуть приоткрыта, и в щель пробивалась тусклая полоска света. Даже не заходя внутрь, он уловил знакомый запах Аськиных духов.
Вот кого ему сейчас меньше всего хотелось видеть, так это ее. Начнет, как обычно, с сексуальных домогательств, а закончит криками и угрозами. А в доме отец. Если он, услышав скандал, узнает о связи сына с родной теткой, то его гнев может быть страшным. Всю жизнь прожив с одной женщиной и нажив с ней четверых детей, он никогда не опускался до адюльтера. Во всяком случае, Игорь ни о чем таком не знал.
Вопреки ожидаемому Ася повела себя более чем скромно. Одетая в длинное черное платье, мягкими складками ниспадающее от линии груди, она сидела в высоком кресле у окна и глазами затравленного зверька смотрела на вошедшего мужчину.
— Здравствуй, — небрежно поприветствовал он ее и швырнул пиджак на диван. — Чего нужно? Отец дома, разве не знаешь?
— Знаю, — сипло выдавила она и… заплакала. — О, Игорь, ты ничего не знаешь! Мне так плохо…
Вот чьих слез он не мог выносить, так это Асиных. Ему иногда казалось, что в мире не существует женщин, которые могли бы так красиво и безутешно плакать, как она.
Крупные слезинки медленно скатывались по лицу с высокими, красиво очерченными скулами, совершенно не портя его и не делая некрасивым. Игорь еще ни разу в подобных случаях не заметил, чтобы глаза ее покраснели, а нос и губы припухли. Она никогда не вздрагивала, никогда не заходилась рыданиями или всхлипываниями. Она просто смотрела на него умоляюще и слизывала кончиком языка соленую влагу, если та вдруг пробегала по ярким губам.
— Почему ты плачешь? — сморщился он, недовольный своей реакцией. — Что опять делили там внизу? Тебя кто-то обидел? Ася, говори и проваливай, у меня состоялся не самый приятный разговор с отцом. А ты знаешь, как я после этого устаю.
В ответ ни слова. Все та же прямая спина, смиренно сложенные на коленях руки и умоляющий взгляд слегка замутненных слезами глаз.
— Черт! — выругался Игорь и, выглянув в коридор, поплотнее прикрыл дверь. — Ну что с тобой, детка? Кто тебя обидел?
— Все, — обреченно прошептала она, и слезы с удвоенной энергией заструились по ее лицу. — Твой отец… О боже, Игорь, я не знаю, как сказать тебе… Он сошел с ума!
