Людмила Ситникова - Зеленые маньяки
Внизу у Каты ожил мобильник.
– Детка, – лепетала свекровь, – ты сейчас где?
– У дома Марии.
– Удалось поговорить?
– Представьте себе, нет.
– Почему?
– Она не захотела меня впустить в квартиру и вела себя более чем странно.
Розалия зацокала языком.
– Понятненько. И что ты намерена предпринять?
– Сейчас возвращаюсь домой, а там подумаю.
– Ты приняла правильное решение, детка. Немедленно сваливай оттуда.
Ката села за руль и уставилась в лобовое стекло. Интересно, с чего вдруг в поведении Телегиной произошли столь резкие перемены? Еще вчера Мария была готова, как она сама выразилась, поворковать, а сегодня встретила Катку, словно та была злейшим врагом.
Может, у нее неприятности семейного характера? Ну, допустим, Мария могла поругаться с мужем или пособачилась со свекровью. Если Катарина права и нежелание Телегиной вести дружеские беседы вызвано плохим настроением, то эта проблема вполне разрешима. Дня через два можно смело подрулить к Марии вновь и попытаться повторно закинуть удочку.
Телефон снова подал признаки жизни.
– Ката! – вопила Розалия. – Что ты сейчас делаешь?
– Сижу.
– Где?
– В машине.
– А почему, позволь узнать, ты сидишь? Я же сказала, возвращайся домой. Сиюминутно!
– А вам-то какая разница?
– Большая! Заводи мотор и жми на газ.
Бросив сотовый на сиденье, Катарина откинулась на спинку кресла, погрузившись в тревожные мысли.
Третий раз мобильник затрезвонил спустя пару минут после звонка свекрови.
На этот раз с того конца послышался встревоженный голос Натальи:
– Ой, Каточка, ой, несчастье! Розалия Станиславовна умирает.
Копейкина похолодела.
– Что с ней?
– Сердце! У нее инфаркт, она не дышит… Ката!
Так быстро Катарина, пожалуй, не ездила никогда в жизни. На обратную дорогу до коттеджа ушло не более получаса, тогда как до Марии она добиралась добрых шестьдесят минут.
Вбежав в гостиную, Копейкина резко остановилась, в замешательстве глядя на вытирающую пыль Натку.
– Ната, где Розалия? Ее увезли в больницу? Что говорят врачи? Почему ты не поехала с ними?
Наталья опустила глаза.
– Не молчи! Как Розалия? Она жива? Жива?!
Натали заревела.
– Каточка, прости меня, пожалуйста. Я не хотела, я ее предупреждала, что такими вещами не шутят, но она приказала. Заставила меня соврать.
Катарина рухнула на диван.
– Так она здорова?
– Как бык. Я была на кухне, когда Розалия позвонила и потребовала, чтобы я немедленно связалась с тобой и сообщила об инфаркте. В противном случае она грозилась оторвать мне голову. И тебе, кстати, тоже, – добавила Ната, размазывая по лицу слезы.
Свекровь заявилась домой лишь в одиннадцатом часу вечера. Проигнорировав гневную тираду невестки, она поднялась на второй этаж и, закрывшись в спальне, плюхнулась на кровать.
Просидев неподвижно до глубокой ночи, Розалия Станиславовна медленно встала и, приблизившись к открытому окну, с беспокойством посмотрела на звездное небо.
Глава 14
Два дня Катарина безрезультатно продежурила у квартиры Телегиной. Изучив на лестничной клетке каждый сантиметр и прочитав все имеющиеся на стенах надписи, Копейкина впала в отчаяние. Ну куда могла податься Мария? Уехала в отпуск? Завихрилась на дачный участок? Попала в больницу?
Нет, нет, в это верилось с большим трудом. Определенно, здесь дело нечисто.
В пятницу утром Ката вновь подрулила к дому Телегиной. Выслушав трель звонка, она уже собралась занять позицию на лестничном пролете, как вдруг дверь квартиры напротив медленно открылась и на Катарину уставилась древняя старушенция.
– Здрасте, – безынициативно пролепетала Ката, направляясь к лестнице.
– И тебе не хворать, – пропищала бабулька. – Что, никак Машку застать дома не можешь?
– Угу.
– Я тебя давно заприметила. Ты уже третий день приезжаешь, – бабуля лукаво улыбнулась. – Сначала даже приняла тебя за эту… как их там… бандюганы, которые бомбы в подъезды закладывают?
– Террористы?
– Да-да, они самые. Хотела милицию вызвать, но Васька отговорил. Васька – это муж мой.
– Я не террористка, – Ката поправила сумочку, – я знакомая Марии. Ума не приложу, куда она запропастилась?
– Может, по делам уехала, а может, к кавалеру наведалась. Машка у нас бабенка свободная, мужем и детками не обремененная. Как кошка – гуляет сама по себе.
Катарина спустилась на несколько ступенек вниз.
– Уходишь? – вопрошала пенсионерка. – Или опять до вечера прождешь?
– Подожду.
– Ты уж не серчай, я бы тебя к себе в квартирку впустила, но… времена сейчас неспокойные. Хоть ты девка-то на вид симпатичная и лицо у тебя не вражеское, да все равно боязно постороннего человека привечать.
Далее бабуля решила дать Катке стоящий совет.
– Ты у нашего мусоропровода не стой – от него вечно всякой дрянью несет. Лучше на пятый этаж спустись, там почище будет и воняет не так сильно. Или на улицу ступай, на лавке посиди. Машка-то летать не умеет, ежели вернется, у подъезда встретитесь.
Хлопнув дверью, пенсионерка исчезла.
В половине третьего на этаже Телегиной открылись створки лифта. На площадку ступила полная блондинка с круглым лицом и румяными щечками. Неизвестно почему, но, глядя на незнакомку, Катка сразу вспомнила маму-курицу из детского фильма «Рыжий, честный, влюбленный».
Быстро взглянув на Копейкину, женщина подошла к квартире пенсионерки и, надавив на звонок, расплылась в приветливой улыбке.
В последующую секунду бабульку заверещала:
– Леночка, касатка, вот неожиданность-то! Давненько я тебя в наших краях не видала.
– Дела, баба Сима, дела. Я и сейчас на пару минут заскочила. Вчера Машка звонила, просила, чтобы я рыбок покормила. Ключики не одолжите?
– Заходь в прихожку, касатка. Я мигом.
Катарина подлетела к толстушке и на ходу прокричала:
– Вы имели в виду Марию Телегину? Это она попросила вас приехать?
– Ну да, а вы кто?
– Она Машку четвертые сутки дожидается, – оповестила баба Сима. – А той и след простыл. Кстати, Леночка, куда моя соседка задевалась-то?
Взяв ключи, Елена с опаской покосилась на Катарину.
– Мария отдыхает, – проговорила она, зажимая в кулаке ключ.
– Значит, права я была, – обрадовалась старушенция. – Зря ты порог здесь отирала.
Стоило Лене воткнуть ключ в замочную скважину, как Катка быстро проговорила:
– Ваша фамилия случайно не Маховикова?
– Ой, а вы откуда узнали?
– Вы учились с Марией в одной группе и, если мне не изменяет память, были старостой.
– Верно.
– Лена, мы должны переговорить.
– Вы не ответили, откуда меня знаете?
– Иван рассказывал.
– Петров?
– Да.
Лена толкнула дверь.
– Ждите меня здесь, я быстро.
– А можно мне пройти внутрь? Не бойтесь, я ничего не украду.
– Я и не боюсь, – Маховикова пропустила Кату в прихожую.
Спустя секунду Елена негодовала.
– Я Машку убить готова! – сказала она, водрузив клетчатую сумку рядом с галошницей. – Представьте себе, позвонила мне вчера в двенадцатом часу и попросила накормить рыбок. Как вам это нравится? А живу я, между прочим, в Химках, сами понимаете, не ближний свет.
– Где Телегина?
– Так отдыхает. Сказала, что появилась возможность по горящей путевке в Турцию смотаться. И впопыхах она благополучно забыла про рыбок.
– Зачем же вас просит приезжать, ведь ключ у соседки есть.
Лена хохотнула.
– Вы не знаете бабу Симу. Она любопытна до безобразия. Машка ее ключиками снабдила только потому, что сама постоянно теряет связки. А просить Серафиму наведаться в квартиру дело гиблое и влекущее за собой серьезные последствия. Она сплетница, каких свет не видывал. В каждый уголок залезет, все просканирует, а потом на скамейке бабкам в подробностях о жизни Машки рассказывать станет. Пару раз прецеденты уже были. С тех пор баба Сима на соседские квадратные метры не допускается.
Прошествовав в комнату, Лена подошла к аквариуму.
– Проголодались? – она взяла банку с кормом и сморщила носик. – Ну, Машка, ну, свинюха, даже не потрудилась тарелку за собой вымыть.
На тумбочке рядом с аквариумом стояла тарелка с остатками плова.
– А потом удивляется, откуда в квартире тараканы завелись.
Ката принюхалась.
– Лен, а вам не кажется, что чем-то пахнет?
Маховикова пожала плечами.
– Воздух спертый.
– Да нет, пахнет чем-то кислым.
Не дожидаясь ответа Елены, Копейкина метнулась на кухню.
– Эй, вы куда побежали?
– Лена, идите сюда.
– Чего случилось? – Остановившись в дверном проеме, Маховикова скривилась. – Фу! Вот теперь чувствую. Что это?
Катарина кивнула на покоящийся на столе казанок.
– Там плов. Он прокис.
– Господи, Машка последних мозгов лишилась! Сдурела баба!
– Кто ж уезжает за границу и оставляет на столе продукты?
