Наталья Солнцева - Амулет викинга (сборник)
– Галуны! – передразнил его Артем. – Может, глюки? У есаула приступ белой горячки приключился, вот он и…
– Погоди, – перебила его Мила. – Не мешай! Пусть продолжает. Ты говори, Митя.
Очкарик рассказывал историю за историей, одну причудливей другой. Девушки слушали, Артем ерничал. Солнце начало клониться к закату. Артем все порывался идти к скиту с лопаткой, копать. Под вечер компания приняла единодушное решение не оставаться здесь на ночь, а идти в деревню.
– Смотрите. – Мила показала рукой в ту сторону, где, по словам Митяя, когда-то стоял скит. – Там даже птицы не летают.
Ее парень пренебрежительно хмыкнул. «Ботанику» таки удалось нагнать на девчонок страху! У него опять получилось.
– Не летают, потому что им спать пора, – заявил Артем. – Люди по домам разбредаются, а птицы – по гнездам.
– Вы как хотите, а я в палатке ночевать не стану! – нервно произнесла Галка. – Митя, пойдем в деревню, попросимся к кому-нибудь перекантоваться до утра. Неужели не пустят?
– Я домой хочу, – взмолилась Мила. Она побледнела, губы дрожали, глаза наполнились слезами.
– Так я и знал! – вспылил Артем. – Зря палатку ставили! А все твои небылицы, умник чертов! Ладно, собирайтесь. Если на последний автобус не опоздаем, через час будем на железнодорожной станции.
В электричку они сели, когда уже совсем стемнело. Поезд мчался к Москве, громыхая по коротким речным мостам, желтый свет из окон отражался в воде, падал на притихший черный лес, терялся между стволов. Показался, сияя огнями, город.
Вышли на «Бабушкинской». Митя поехал провожать Галку, Артем – Милу. Она всю дорогу молчала, уставившись в одну точку. У подъезда он, как всегда, потянулся к ней с поцелуем. Девушка дернулась, толкнула его в плечо.
– Ты чего? – растерялся парень.
Мила, не отвечая, повернулась, набрала код и, даже не оглянувшись, поглощенная какими-то важными для нее мыслями, скрылась за дверью.
– Ничего себе! – присвистнул Артем. – Ну и дела…
* * *Джип «Субару» стального цвета неторопливо катил по проселочной дороге. Вдали виднелся лес, тот самый, где в прошлую субботу отдыхала веселая компания.
– Остановите здесь, пожалуйста, – попросила водителя молоденькая пассажирка. – Дальше я пешком пойду.
Тот послушно кивнул, притормозил. Девушка – это была Мила – достала из сумочки деньги.
– Не надо, – вежливо улыбнулся хозяин джипа. – Я не таксист. Подвез, потому что мне по пути.
– Ну, тогда спасибо!
Пассажирка попрощалась и резво зашагала по пыльной грунтовке. Стояли душные летние сумерки, над лесом собиралась гроза. Водитель «Субару» с недоумением проводил девушку взглядом – до деревни добрых два километра, зачем зря ноги бить? Женщин не поймешь! Вот-вот дождь начнется, а она в легких шортах и майке, в босоножках.
Машина, мягко преодолевая ухабы, поехала дальше, а Мила свернула на едва различимую в траве тропинку: наискосок через орешник до нежилых домов рукой подать. Скоро тропинка привела ее к деревянному пятистенку с заколоченными ставнями. Мила поднялась по скрипучим ступенькам крыльца к двери, постояла, прислушиваясь. Перед грозой все затихло, только далеко из деревни доносился собачий лай.
Она подергала заржавевшую ручку, и дверь, которая держалась на двух кривых гвоздях, нехотя поддалась, отворилась, открывая просторные сени. На покрытом слоем пыли полу валялись какие-то корзины и ящики, к бревенчатой стене прислонились сломанные вилы, с потолка свисала паутина. Горница представляла собой то же запустение: почернелая печь, пара грязных лавок, большой сундук в углу. «Сокровища! – усмехнулась про себя девушка. – Битые глиняные горшки и ветошь».
Мила смахнула с сундука мусор и уселась. Сквозь щели ставен в горницу проникали скупые полоски света. Вдруг они померкли, потом ярко вспыхнули. «Молния, – догадалась девушка. – Сейчас громыхнет!» И спустя мгновение оглушительный раскат грома потряс заброшенное жилище. По крыше, по листве деревьев забарабанил дождь.
Гостья прислонилась к стене и закрыла глаза. Шум дождя приятно волновал ее…
С тех пор как Митяй рассказал о Мертвом ските, Мила потеряла покой и сон. Интерес к жизни пропал, аппетит тоже. Ее одолевали странные мысли – хотелось пойти туда, где когда-то стояли монашеские кельи, найти старый тракт… а потом что? На этом мысли обрывались. Но тяга была так сильна, что Мила сопротивлялась ровно неделю, до следующей субботы. Родители к обеду уехали на дачу, а она, словом никому не обмолвившись, отправилась на вокзал. Электричка привезла ее на знакомую станцию, а до места доставил улыбчивый водитель «Субару». И вот она здесь, пережидает непогоду в пустующем деревенском доме. «Зачем я сюда приехала?» – спрашивала себя Мила. Ответа не было.
Дождь усиливался. Казалось, с неба низвергается настоящий водопад. В горнице совсем стемнело. Девушка достала из сумочки предусмотрительно взятую с собой свечу, чиркнула спичкой – яркий язычок пламени напомнил ей что-то давнее, безвозвратно утерянное…
Визг несмазанных дверных петель заставил ее вздрогнуть и насторожиться. Жалобно запели рассохшиеся половицы, и в горницу ввалился вымокший насквозь молодой человек. На нем был длинный зеленый пиджак экзотического фасона, наподобие камзола, из-под которого выглядывала кружевная рубашка, такого же цвета штаны и высокие сапоги на сильных, стройных ногах.
– Я заблудился! – заявил он, перекладывая из руки в руку обнаженную саблю. – Кто вы? Чей это дом?
В груди Милы шевельнулся страх, но лицо случайного гостя – с красивыми мужественными чертами, хотя и небритое, – внушало ей необъяснимое доверие. Страх сменился любопытством, вернее, каким-то лихорадочным, болезненным интересом. Гость и сам пожирал ее глазами.
– Вы совершенно раздеты, – наконец заметил он. – Ваше платье намокло? Прикройтесь. – Одним движением он стянул с себя «пиджак» и подал ей. – Надо разжечь огонь. Пойду поищу дрова.
Мила не собиралась облачаться в его мокрую – хоть выжимай – одежду. Еще чего не хватало! Тогда она вправду замерзнет, пожалуй, и простуду подхватит.
Молодой человек вышел и тотчас же вернулся с охапкой дров.
– У меня есть спички, – непослушными губами выговорила Мила. – Вот, возьмите!
Сырые березовые поленья задымили, но вскоре жаркое пламя охватило их, и от печки потянуло теплом.
Миле казалось, она погружается в глубокий и приятный сон: заброшенный деревенский дом, ужасная гроза, случайный гость с саблей наголо, одетый причудливо, будто артист из бродячей труппы. Но ведь сейчас нет бродячих театров. Вдруг это забрел в ее убежище кровавый маньяк? А ей почему-то не страшно. Это все проделки «ботаника»! Он обожает всякие розыгрыши. Просто жить без них не может. Однако… никто ведь не знал, что Мила отправится к Мертвому скиту именно сегодня. Она и сама не была уверена.
– Вас «ботаник» подослал, да? – спросила девушка.
«Артист», который грелся у печки, обернулся к ней с обескураженным видом. О чем его спрашивают? Его длинные, вьющиеся по плечам волосы стали багровыми в отблесках огня и образовали пылающий ореол вокруг головы.
– Снимите рубашку, – предложила она. – Так она быстрее высохнет. И сапоги…
Он чем-то напоминал ей святого Георгия: слишком хорош для смертного. Благородное лицо, горделивая осанка, развитое тело – все естественное, гармоничное. Не то что худосочный Митяй или накачанный в спортзале Артур. Она осмелилась ему об этом сказать.
– Вы угадали, – улыбнулся он. – Меня нарекли Георгием.
– Гриша, значит?
– Можно и так! А… вас как величать?
– Мила. Вот и познакомились.
Он последовал ее совету и снял рубашку, выжал, развесил у печи. Гроза не стихала, дождь лил как из ведра, стучал в ставни, будто нетерпеливый путник, застигнутый в лесу ненастьем. До утра носа не высунешь!
Молодой человек, очевидно от скуки, решил продолжить игру.
– Я с разбойниками сражался, – заявил он. – Бился не на живот, а на смерть… Они, окаянные, в чащу ринулись, я – следом. Блуждал, блуждал, пока не попал в грозу. Тут гляжу – меж стволов поляна, и домишко виднеется.
– А в домишке сидит девица-красавица! – подыграла ему Мила. – Горючие слезы льет. Где ж ты, мой суженый-ряженый? Куда подевался?
Георгий только сейчас разглядел, как нежны ее приоткрытые губы. Скользнул взглядом ниже, по белой девичьей шее, по прельстительным линиям полной груди, выступающей из открытой майки. Такой бесстыдной наготы ему видеть не приходилось – разве что когда за дворовыми девками на пруду подглядывал. Да и те в длиннополые рубахи рядились. А эта…
Его молодое тело содрогнулось от желания. И эта блаженная дрожь передалась девушке, разлилась томлением в крови.
– Ты – ведьма? – хрипло выдохнул он. – Искушаешь мя?
– Иди ко мне, – против своей воли прошептала Мила.
Старый деревенский сундук никогда еще не был свидетелем таких упоительных любовных ласк, стонов и вздохов, такого мучительно-сладостного восторга и такого долгого экстаза… Яркая вспышка поглотила последнюю истому и дыхание любовников, взмыла ввысь и понесла их через грозовые тучи в звездные объятия ночи…
