Наталья Александрова - Ларец графа Сен-Жермен
– Ну, надо же! – На лице Хрыча проступили красные пятна. – Что они о себе возомнили? Ну-ка, давай сверни снова налево, там будет тупик! Там мы с ними и разберемся!
Водитель ухмыльнулся: судя по настроению шефа, сейчас предстоит развлечение.
Он свернул в очередной переулок, заканчивающийся тупиком.
– Теперь давай быстро развернись и перекрой им выезд! – скомандовал Хрыч.
Водитель показал все, на что способен. «Лексус» развернулся почти на месте, не снижая скорости, проехал обратно по переулку и, оказавшись позади серого «Фольксвагена», повернул налево и остановился, перегородив всю проезжую часть. Водитель «Фольксвагена» тоже затормозил, не понимая, что происходит.
Хрыч с неожиданной для его комплекции ловкостью выскочил из машины и направился к «Фольксвагену». Два его спутника шли следом за ним, прикрывая фланги.
Подойдя к серой машине, Хрыч вытащил из кармана небольшой металлический предмет, отдаленно напоминающий обычную, правда, довольно толстую шариковую ручку. Он встряхнул рукой – и этот невинный предмет удлинился в несколько раз, превратившись в телескопическую дубинку.
– Вы, блин, кто такие? – осведомился Хрыч, наклонившись к машине с водительской стороны.
– А в чем дело, мужик? – отозвался Саморез, опасливо разглядывая толстяка в черном.
Он определенно чувствовал себя не в своей тарелке, но старался этого не показать.
– В чем дело?! – переспросил Хрыч, двигая желваками. – Какого хрена вы за мной полчаса таскаетесь?
– Да ладно тебе, мужик, чего ты петушишься? – подал голос Пузырь. – Мы вовсе не за тобой ездили, нам на тебя наплевать, у нас своих дел выше крыши…
– Ты что сказал?! – прорычал Хрыч, наливаясь малиновой краской. – Ты на меня плевать хотел? Ты меня петухом обозвал? Ну, все, конец тебе! Обоим вам конец!
В эту же секунду на стекло обрушился удар металлической дубинки. Стекло рассыпалось на мелкие сверкающие кристаллы, а Хрыч схватил Самореза за воротник и выволок его на тротуар.
С другой стороны машины его спутники проделали то же самое с Пузырем.
Через десять минут Хрыч удовлетворенно оглядел плоды своего труда, достал из кармана мобильный телефон и проговорил:
– «Скорая»? Пришлите машину по такому-то адресу! Тут какие-то двое подрались друг с другом на почве неприязненных личных отношений. Да-да, нанесли друг другу тяжкие побои, много переломов и кровоизлияний. Да-да, живы, но о-очень плохо себя чувствуют!
Солнце уже касалось верхушек деревьев, когда несколько всадников на усталых лошадях подъехали к опушке леса. Эти всадники сопровождали повозку, на которой стоял гроб.
– У этого леса дурная слава, – проговорил молодой дворянин, обратившись к немногословному человеку, закутанному в черный плащ. – Говорят, здесь промышляет шайка одноглазого Маню…
– Меньше слушай пустую болтовню! – отозвался тот. – Мы должны успеть в Фенеллон, пока окончательно не стемнело…
Всадники замолчали и въехали в лес.
Сразу потемнело, ветви деревьев сомкнулись над головами путников, как своды мрачного собора. Впереди по тропе промелькнула какая-то смутная тень.
Лошади испуганно прядали ушами, одна из них негромко заржала.
Всадник в черном плаще пришпорил своего коня, но тот все равно едва плелся. Вдруг лошади, которые везли повозку с гробом, встали как вкопанные.
– Ну, мертвые, шевелитесь! – прикрикнул на них возница и тряхнул вожжи. – Еще час, и я накормлю вас отборным овсом!
И тут лес огласился дикими воплями, как будто закричали разом души нераскаявшихся грешников в аду, и из-за деревьев на тропинку высыпали страшные оборванцы. Облаченные в лохмотья, вооруженные чем попало, они набросились на всадников.
– Шайка одноглазого Маню! – крикнул молодой всадник, выхватив меч.
– Верно, меня зовут Маню! – отозвался здоровенный одноглазый детина, вооруженный ржавой алебардой, – и этот лес принадлежит мне! Без моего соизволения здесь никто не пройдет и не проедет!
Всадники ожесточенно сопротивлялись, но разбойников было слишком много. Одного за другим они убили всех рыцарей. Последним пал под их ударами человек в черном плаще. Одноглазый Маню вскарабкался на его коня, бросил мертвого рыцаря поперек седла и удовлетворенно проговорил:
– Вот наша главная добыча! Тот чокнутый монах обещал за этого человека десять золотых! Но только где же тот ларец, про который он говорил?
– Мы не нашли ларца, Маню! – отозвался один из подручных атамана.
– А что там на повозке?
– Саму повозку мы перерыли, Маню, в ней ничего нет.
– А гроб? Вы проверили гроб?
Разбойники молчали, и Маню яростно рявкнул:
– Сколько вас учить? Проверьте его сейчас же!
– Извини, Маню, но я не люблю покойников…
– Все приходится делать самому! – Маню слез с лошади, подошел к повозке и сдвинул крышку с гроба.
Под ней было страшное, полуразложившееся лицо мертвеца.
– Смилуйся над нами, пресвятая Богородица! – прошептал подручный атамана и перекрестился. – Ты же видишь, Маню, здесь ничего нет…
– Вижу… – главарь разбойников закрыл гроб, вскочил на лошадь и распорядился: – Все, едем к себе! А тому монаху мы скажем, что не нашли ларец…
Едва голоса разбойников стихли, крышка гроба отодвинулась в сторону, и оттуда, сбросив в повозку мертвеца, выбрался человек средних лет.
Оглядев поле боя, он тяжело вздохнул и проговорил:
– Покойтесь с миром, друзья! Вы отдали свои жизни за великое дело! Ну что ж, вы погибли не напрасно. Я не зря полагал, что в лесу нас будет поджидать засада. Ну, теперь мой преследователь уверен, что я мертв, и на какое-то время угомонится…
Он запахнулся в черный плащ, вытащил из гроба тяжелый кожаный мешок и свистнул в два пальца. Тотчас же из леса выбежал гнедой жеребец – очень похожий на того, на котором уехал атаман разбойников.
Граф Сен-Жермен вскочил на коня и поехал навстречу своей судьбе.
Иван Иванович встретил Анну с радостью.
– Ну, как, нашли книгу?
– Нашла, – женщина не спешила предъявлять ему свою находку. – Вам, между прочим, горячий привет от Галины Леонидовны. Очень горячий. Я прямо чуть не обожглась, пока донесла.
– Ах, Галочка! – Кукушкин заметно смутился. – Как она поживает?
– Поживает она неплохо. Только, видно, скучает на работе – под конец вообще заснула.
– Да что вы? Не может быть! Она так увлечена своей работой, так увлечена…
– И не только работой. Вами она тоже очень увлечена. Признайтесь честно – закружили голову бедной библиотечной девушке? Она как услышала о вас – прямо в лице переменилась!
– Ну, уж вы скажете… – Кукушкин покраснел. – А все же, принесли вы книгу?
– Принесла, принесла! Правда, это стоило мне очень больших усилий, но надеюсь, это важно…
Она протянула Кукушкину старинный фолиант. Тот удивленно осмотрел его, прочитал заголовок.
«Записки кавалера де ла Гарди о достопамятных событиях и знаменитых людях…»
– Вам это что-нибудь говорит? – поинтересовалась Анна.
– Даже не знаю… книга воспоминаний какого-то дворянина, судя по всему, побывавшего в России в восемнадцатом веке. Не знаю, какое отношение эта книга имеет к посылке, которую отправил мне Дмитрий Альбертович…
– Но, судя по тому, что он зашифровал библиотечный индекс этой книги в обратном адресе посылки – эта книга должна нам что-то разъяснить…
– Во всяком случае, мы не узнаем этого, пока ее не прочитаем.
– Вот вам, как говорится, и книги в руки, – проговорила Анна. – Поздно уже, я с работы, а вы все равно лежите, так что вам почитать книжку – самое милое дело!
Простившись с Анной, Иван Иванович решил воспользоваться ее советом. Однако когда он открыл книгу, его сразу же ожидал неприятный сюрприз: в начале не хватало нескольких страниц, они были вырваны, как говорится, с мясом. Не говоря уже о вступлении, которое непременно имелось в любой книге того времени и из которого Кукушкин надеялся что-то узнать об авторе. В общем, отсутствовало начало самих записок, так что Иван Иванович сперва не понял, о ком идет речь.
Текст начинался почти с полуслова, во всяком случае, с полуфразы:
«…он производил на всех удивительное впечатление. Некрасивый – плотный и широкий в кости – он казался всегда удивительно элегантным и одевался с той великолепной изысканной простотой, которая неопровержимо свидетельствует о безупречном вкусе, а пожалуй что, и о высоком происхождении. Любимый цвет его был черный, большинство его камзолов украшали скромные серебряные позументы. Но самой большой его страстью были бриллианты. Удивительные бриллианты, крупные и безупречные, украшали его холеные руки, бриллиантами была выложена его табакерка, бриллианты были нашиты на его камзолы и даже на пряжки его башмаков. Он не только любил эти камни, но и превосходно в них разбирался. Как-то Его Величество пожаловался при нем на дефект одного особенно крупного бриллианта: в этом камне, в самой его глубине, виднелся какой-то черный глазок, некрасивое черное пятно, словно черное зернышко.
