Марина Серова - Голый король шоу-бизнеса
– Хорошо, но между вами случались нелицеприятные разговоры, Вячеслав требовал денег, что вы на это скажете?
– Это домыслы Гольдберга! – махнул рукой Игорь Леонидович. – Вы бы, Таня, его самого прощупали хорошенько, это он вам с виду показался таким ангелом. Хорош ангел! – хохотнул Коновалов, нервно теребя галстук. – Да они сами стольких людей кинули, столько долгов не вернули, что я удивляюсь, как на них раньше никто не наехал!
Он встал, подошел к бару и достал бутылку коньяка.
– Будете? – спросил он у меня, снова приветливо улыбнувшись.
– Спасибо, нет, – отказалась я.
– Ну, а я, с вашего позволения, пригублю, – Коновалов налил граммов пятьдесят в пузатую рюмку. – Разговор, знаете, волнующий у нас получился, не каждый день такие несправедливые обвинения получаешь!
Коновалов выпил коньяк быстро, почти залпом, снова наполнил рюмку и вернулся на свое место.
– То есть вы отрицаете, что Карпинский был вам должен? – подытожила я.
– Абсолютно, – уверенно кивнул Коновалов. – Отвечаю вам – врет Гольдберг!
– Хорошо, значит, я переговорю с ним еще раз и все уточню, – просто сказала я.
– Кстати, а где он? – поинтересовался Игорь Леонидович.
– В одном укромном месте, – сказала я.
– Ну... Надеюсь, что он жив-здоров, несмотря ни на что, – усмехнулся Коновалов. – Передавайте ему горячий привет от меня, – с улыбкой поиронизировал он.
– Непременно передам, может быть, даже сегодня, – улыбнулась я в ответ и поднялась. – Что ж, Игорь Леонидович, спасибо за беседу. До свидания.
Коновалов не стал меня удерживать, и на этом мы распрощались. Время было позднее, но я все-таки отправилась на дачу Карпинских. Как я и думала, Марина была там вместе с Анатолием. Когда она отворила мне дверь, окинула испуганным взглядом и неловко заулыбалась, я не стала отвечать любезностями, а молча встала в дверях, скрестив руки на груди, окинула мрачным взглядом сверху вниз сидевшего все на том же стуле Гольдберга и спросила:
– Скажите мне, нехорошие люди, почему вы скрыли от меня столь важный факт?
Гольдберг и Марина хлопали глазами, не понимая, о чем идет речь.
– Не можете догадаться, о чем я? Так много всего скрыли, что не знаете, в чем вас уличили, да? – поехидничала я.
– Мы... мы все рассказали, – робко попытался откреститься Гольдберг.
– Все, да не все, – жестко проговорила я. – Почему вы не сказали мне, что Марина является владелицей сорока процентов акций клуба «Каскад»?
Именно фамилия Марины Карпинской числилась второй среди учредителей ночного клуба «Каскад». Именно ее фамилию Гарик Папазян написал под фамилией Коновалова. И цифра там стояла точная – сорок процентов акций.
Я переводила взгляд с Гольдбега на его подругу, ожидая ответа, хотя понимала, что вопрос мой, в сущности, риторический. Карпинская и Анатолий, насупившись, молчали.
– Но, во-первых, вы нас об этом не спрашивали, – начал наконец Гольдберг.
– А во-вторых, это наше личное дело! – вскрикнула вдруг Марина. – Мы не обязаны докладывать вам все! Может быть, вам еще про наши интимные отношения рассказать?
– Вот этого, прошу, не надо, – усмехнулась я. – Эти подробности меня интересуют меньше всего. И вы понимаете, что меня волнует. И что информация насчет акций для меня важна. И скрыли вы ее от меня намеренно. А что касается личного дела – так вот, благодаря мне ваше личное дело в одну секунду станет достоянием гласности. И все кредиторы, что бегали за вашим братом, теперь обратятся к вам, – глядя в упор на Марину, сказала я. – Вы даже не представляете себе, какого уровня это люди. Уверяю вас, что хорошим финалом можно будет считать, если после общения с ними вы останетесь хотя бы в трусах. И то не факт. Вот так.
И я отвернулась в сторону.
– Вы нас шантажируете! – приподнявшись, крикнула Марина.
– А вы мне врете! – резко поворачиваясь, припечатала я ее словами к стулу. – И я хочу знать, почему.
– Не ваше дело, – опуская глаза, стояла на своем Марина.
– Опять не мое дело? – улыбнулась я. – Хорошо, тогда и из своего дерьма, в котором вы увязли по уши, будете выбираться самостоятельно. Мне, в конце концов, все равно, что вас пустят по миру. Но я, кажется, знаю, почему вы не сказали мне правды. Вы не хотите отдавать эти деньги? Или собираетесь взять весь куш?
– Какой еще куш? – насупившись, сухо спросила Марина. – Ничего мы не собираемся.
– Я имею в виду клуб «Каскад».
В это время позади меня где-то в саду хрустнула ветка. Я резко обернулась и увидела рыжеволосого киллера Гену с пистолетом в руках. Пистолет, как и в прошлый раз, был с глушителем.
«Просто дежа вю какое-то, – удовлетворенно подумала я. – Явился, голубчик!»
– Да, они хотят взять все! – хрипло и резко прозвучал мужской голос. – И поэтому не получат ничего!
Геннадий наставил на меня пистолет и грубо сказал:
– А теперь живо доставай свой ствол и бросай его вот сюда. – Он взглядом показал на землю под своими ногами.
Я молча повиновалась. Геннадий удовлетворенно кивнул и сказал:
– А вы, козлы, сядьте на пол и не орите. И ты давай с ними вместе. Давай, давай!
Гольдберг и Марина медленно опустились на пол. Я, продолжая стоять у открытой двери, сказала:
– Эх, зря я тебя тогда в Москве не пристрелила. Как же ты мне надоел со своими наездами!
– Может, и зря, – согласился Гена. – Потому что сейчас я тебя пристрелю вместе с этим козлом и его козой! Ты свое дело сделала – вывела меня на этих уродов. Шеф будет доволен, а больше ты нам не нужна. И они тоже, потому что собираются присвоить то, что им не принадлежит!
– Ничего подобного! – заорал вдруг Гольдберг и попытался вскочить с пола, но Геннадий направил ствол прямо ему в лоб, и Анатолий плюхнулся на место. – Ты прекрасно знаешь, – тем не менее продолжал кричать он, – что девяносто процентов денег давали мы со Славкой! А у твоего шефа вообще ничего не было, он просто нищеброд с голой задницей! Говорил же я Карпинскому – нечего его спонсировать, гада! Вот он теперь чем отплатил за добро!
Гольдберг остановился и перевел дух. Геннадий с презрительной улыбкой наблюдал за его гневным возмущением.
– А он, как клуб открылся, нос задрал под потолок! – продолжил свою пылкую обличительную речь Анатолий. – Платил нам какие-то копейки без зазрения совести! А потом вообще обнаглел настолько, что стал рулить так, как ему выгодно, а нам уже даже и копейки не перепадали! Он нас и за хозяев-то не считал, через губу разговаривать пытался! Говорил я...
– Ну хватит! – Геннадий насладился эмоциональным всплеском Гольдберга в полной мере, и ему это надоело. – Короче, у меня к вам есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.
Все затихли, и я тоже невольно прислушалась к словам Геннадия.
– Либо ты, сука, сейчас подписываешь документы, в которых отказываешься от своей доли раз и навсегда, и перестаешь быть учредителем клуба, либо я вас всех здесь положу к чертовой матери! – сказал он, обращаясь к Марине.
– Я ничего не подпишу, – голос Карпинской слегка дрожал, тем не менее говорила она уверенно.
Геннадий грязно выругался. Потом направил пистолет на Марину и с ненавистью произнес:
– Тогда тебя ждет участь твоего братца, тварь ты мерзкая!
– Она и так меня ждет, – с горечью проговорила Марина. – Думаешь, я поверю, что после того, как я подпишу бумаги, ты оставишь нас в живых? Ты же все равно нас пристрелишь!
Я тоже в этом не сомневалась, тем более что я-то узнала его давным-давно, еще в Москве, когда он появился в квартире Вишневецкого. Я его знала, и уж меня-то оставлять в живых Геннадию не было никакого резона.
– Ты же не выпустишь нас живыми отсюда! – Марина перешла на крик, я чувствовала ее близкую истерику и решила вмешаться.
– Ну это мы еще посмотрим, – умехнувшись, обратилась я к Геннадию.
Тот уставился на меня.
– Что ты имеешь в виду? – неприязненно спросил он.
– А то, парень, что дураком-то ты оказался, – сочувственно пояснила я. – Ты-то, наивный, думал, что через меня вышел на Гольдберга, так? А на самом деле это я тебя на него вывела.
– Зачем? – изумленно вскричали Марина и Гольдберг в один голос.
– Затем, что он мне был нужен в качестве приманки. Нужно же было как-то спровоцировать этого наемного убийцу, – показала я на Геннадия.
Геннадию явно не понравились мои объяснения, он нахмурился и крепче сжал пистолет.
– Так, ты чего это тут несешь? – неуверенно проговорил он и на всякий случай огляделся по сторонам. – Блефуешь, что ли? Не пытайся запудрить мне мозги, все равно пристрелю!
Он вскинул ствол, направив его на меня.
– Руки на голову! – загремел за спиной Геннадия хорошо знакомый голос с кавказским акцентом.
Геннадий рефлекторно повернулся и нажал на курок, после чего бросился бежать через огород. Выстрел, слава богу, был сделан наугад, поэтому пуля никого не задела. Затем я услышала два одновременных выстрела, сделанных уже оперативниками. Марина с Гольдбергом вжались в пол. Я быстро спустилась с крыльца, подняла свой пистолет, валявшийся на земле, и побежала туда, откуда доносилась стрельба. Несмотря на вечернее время, глаза мои уже привыкли к сумеркам, во всяком случае, я хорошо видела, как бежит впереди Геннадий, быстро переставляя длинные ноги, а за ним несутся Папазян и еще какой-то оперативник. Геннадий бежал по дороге, по той самой дороге, по которой на дачу добралась я на своей машине.
