Виталий Гладкий - Змея за пазухой
«Вот зараза! — подумал ошарашенный Никита. — Такой зверь и загрызть может. Ежели во сне подкрадется. Весу в нем, поди, с пуд. Меф… Уж не Мефистофель ли? Подходящая кличка…»
— Как нашел? Очень просто. Я ведь когда-то у вас гостил. Или ты забыла?
— А… Ну да. Теперь вспомнила.
Снова наступила пауза. Никита не знал, как начать нужный ему разговор, а Лизхен не торопилась помочь ему в этом. Она была неглупой женщиной и поняла, что Никита пришел к ней не просто так, а по какому-то делу. Это он определил по тому, как помрачнели ее глаза — словно небо покрылось тучами.
— А как Жор… как твой Георгий? — наконец спросил Никита, чтобы разрядить неловкое молчание.
Лизхен оживилась.
— Он у меня артист! — сказала она с гордостью.
— Да ну!
Никита и впрямь сильно удивился. О том, что сын Олега избрал себе артистическую карьеру, он услышал впервые.
— Играет в детском театре… на хорошем счету… — Глаза Лизхен очистились и снова засияли первозданной голубизной. — В прошлом году театр выезжал на гастроли в Москву, и там его заприметили. Звонил известный режиссер… забыла фамилию… приглашал в свою труппу.
— Что ж, отлично. Молодец! А где он сейчас?
— На репетиции. Скоро должен быть… — При этих словах в глазах Лизхен мелькнул тревожный огонек, но сразу же и погас.
— Женат?
— Нет! — быстрее чем следовало бы ответила Лизхен. — Для него главное театр, а еще спорт — в школе он занимался акробатикой, а теперь — восточными единоборствами; выступает, между прочим, на первенстве города и области. Сначала Георг хочет состояться как личность.
— Это нормально, — с одобрением кивнул Никита. — Первым делом самолеты, а о девушках — потом.
— Какие самолеты? — удивилась Лизхен.
— Песня такая есть, — ответил Никита.
«Должен ли я сказать ей про завещание? — думал он, искоса посматривая на дверь спальни — не появится ли оттуда злобный Меф, чтобы повторить свою «диверсию». — Нет! Пока не время. А то еще грохнут Лизхен вместе с Жоркой. И тогда их смерть будет на моей совести. Первым делом нужно устранить все угрозы и найти того, кто так искусно водит следствие за нос. Это хитрая и опасная тварь… Да и самому не мешало бы поберечься».
— Вообще-то я к тебе по делу… — наконец решился Никита.
— Я догадалась.
— И как думаешь, по какому именно?
— Неужто что-то связанное с Олегом? — не очень уверенно спросила Лизхен.
Она побледнела еще сильнее, хотя, казалось, куда уж больше.
— Что ж, нужно отдать тебе должное — ты почти угадала. Именно так — связанное. Но запомни: то, что ты сейчас услышишь, не должен знать никто. Слышишь — никто! Это в твоих интересах. Иначе я не дам и ломаного гроша за твою жизнь. И не только за твою, но и за жизнь Георгия.
— Говори, не томи! Я далеко не девочка, поэтому не нужно меня пугать разными страшилками.
— Страшилками, говоришь? Ну-ну… Тебе известно, как погиб Олег?
— Он застрелился.
— И это говоришь ты, женщина, которая знала его куда лучше других? Он что, имел склонность к суициду? Ни в коем случае! Олег был жизнелюб, и тебе это известно не хуже, чем мне. С какой стати ему стреляться? Успешный бизнесмен, денег куры не клюют, вполне здоров, имеет приличный вес в обществе, все его или боятся, или уважают… С какой стати он пустил себе пулю в лоб? Ты таким вопросом не задавалась?
— Нет! — жестко ответила Лизхен. — Для меня он давно умер… когда ушел к этой… — Бранное слово едва не сорвалось с ее уст, но она вовремя сжала свои тонкие сухие губы.
— Однако этот мнимый «покойник» неплохо снабжал и тебя, и своего сына до самой своей смерти, насколько мне известно, — безжалостно сказал Никита.
Казалось, Никиту обожгло холодное как лед, голубое пламя. Лизхен буквально пронзила его взглядом. Ее лицо исказилось, и она вмиг превратилась в бабу-ягу.
— Тебе-то какое дело до моих проблем?! — прошипела она, как потревоженная змея.
— Твои проблемы меня не интересуют, — спокойно ответил Никита. — Просто я хочу знать, кто убил Олега. Для этого мне нужна твоя помощь.
— Олега… убили?! — Лизхен отшатнулась, будто увидела что-то ужасное.
— Именно так.
— Не может быть!
— Доказано.
— Кем?
— Мною.
— Но ведь следователь сказал…
— Следствие велось из рук вон плохо. Следователь не заметил весьма существенные улики.
— А ты… почему ты расследуешь это дело? Ты что, поступил в милицию?
— Милицию уже переименовали в полицию. Нет, я там не работаю. И в уголовном розыске пока ничего не знают про мое открытие. — Никита решил притемнить — лишние знания обременяют человека.
— Тогда я ничего не могу понять… Зачем тебе все это? Или ты, как добрый самаритянин, простил Олегу то, что он увел у тебя невесту?
— Все, что ни есть, к лучшему, — философски ответил Никита. — С годами начинаешь понимать, что жизнь куда как многограннее, нежели думаешь. Полина для меня уже свет отгоревшей звезды.
— Ты не ответил на мой вопрос: зачем тебя потянуло в сыщики? С какой стати? Неужели вспомнил былую дружбу с Олегом и расчувствовался?
— Ни в коей мере. Просто меня наняли. За деньги. У меня, знаешь ли, пенсия не очень… так что подработка как раз кстати. Почему именно я? А кто лучше меня знает… знал Колоскова?
— Кто тебя нанял?
— Извини, но это конфиденциальная информация. Если я проболтаюсь, плакали мои денежки, — соврал Никита для пущей убедительности. — Сама понимаешь, не хочется терять добрый куш.
— Что ж, не хочешь — не говори. Но чем я могу помочь?
— Я хочу задать тебе несколько вопросов.
— Ты считаешь, что я обязана на них отвечать? Я ведь сказала — все, что касается Олега, уже в прошлом. Для меня он давно не существует.
— Пусть так. Не хочешь — не отвечай. — Лицо Никиты стало каменным, а глаза блеснули остро и зло. — Но тогда у меня могут появиться некоторые сомнения и предположения…
— Ты о чем?
— А все о том же, Лизхен. Нежелание помогать следствию можно истолковать по-разному.
— Хочешь сказать…
— Именно так. Кто давно и сильно ненавидел Олега и желал ему смерти? Ты! Могла ли ты нанять киллера? Запросто. Денежки у тебя водились благодаря щедротам Колоскова. Это общеизвестный факт. Так что оплатить заказ у тебя было чем.
— Да как… как ты смеешь?!
— Тихо, тихо… Смею. Частные детективы, знаешь ли, не отличаются излишней щепетильностью. И потом, ты же не хочешь, чтобы я свои предположения выложил ментам — пардон, полицейским? А уж они займутся тобой всерьез. Все нервы поистреплют. Можешь не сомневаться. Это я пришел к тебе как старый добрый друг. Мы ведь с тобой были друзьями, не так ли? Поэтому не нужно становиться в позу и изображать героиню древнегреческой трагедии. Всего несколько вопросов…
Нужно отдать Лизхен должное — она сумела утихомирить обуявшую ее ярость и даже выдавила из себя подобие кривой улыбки.
— Сукин ты сын, Нико, — сказала она тихо. — Вы с Олегом два сапога пара. Для вас главное в жизни цель, а средства для ее достижения сгодятся любые.
Никита промолчал. А что тут скажешь? В чем-то она права.
— Что ты хочешь знать? — спросила Лизхен, после того как состоялся «поединок» взглядами.
— Да, в общем, не так много… Последние месяц-два ты общалась с Олегом?
— С какой стати? Кто он мне? Никто. После развода я с ним не виделась.
— А сын?
— Георг… да, они встречались. Регулярно… — По лицу Лизхен пробежала тень. — Особенно последний год. Поначалу я запрещала Георгу общаться с Олегом, но он вырос… и тут уж я ничего не смогла поделать. — В ее голосе прозвучали горькие нотки.
— То есть Георг сблизился с Олегом. Понимаю, этот вопрос будет тебе неприятен, но я обязан его задать… Скажи мне — только честно! — Георг любил своего отца?
В голосе Лизхен прозвучала неприкрытая ирония:
— Очень…
— Понятно, — сказал Никита и нахмурился. — Георг так и не смог простить отцу, что он вас бросил, но щедрые денежные подачки в какой-то мере примирили его с таким положением вещей. Короче говоря, Георг, натура артистическая, блистательно сыграл роль любящего сына, и Олег ему поверил. Родная кровь, чувство вины, нелады с Полиной и все такое прочее. Как не поверить? Психология в чистом виде.
— Да, сыграл! А почему бы и нет? Я безработная, Георгу платят в театре жалкие гроши, и деньги Олега пришлись очень кстати. Мальчик растет, ему хочется жить не хуже, чем его обеспеченные сверстники… у кого повернется язык винить его в том, что он сошелся с отцом?
«О, женщины! Вы сотканы из противоречий, — подумал Никита. — Минуту назад Лизхен говорила, что была категорически против контактов Георга с отцом, а теперь готова вцепиться мне в глотку, доказывая обратное».
— Согласен, — сказал он, пряча глаза. — Винить Георга не в чем. Но коль уж Олег был с ним столь близок, то не исключен вариант, что он мог рассказать Георгу о своих проблемах… или опасениях. И даже назвать какие-то фамилии. С тобой Георг не делился такими сведениями?
